Обречены воевать - Грэхам Аллисон

наслаждались французы, а также за мировое господство, которое британцы сохранили за собой еще на два поколения»[833].

Франция против Германии

Период: середина девятнадцатого столетия

Правящая сила: Франция

Крепнущая сила: Германия

Домен: власть в Европе

Исход: Франко-прусская война (1870–1871)

При Наполеоне III Франция, по словам историка Пола Кеннеди, обрела «силу и уверенность»[834] и стала во второй половине девятнадцатого столетия важнейшей сухопутной державой Западной Европы. Но вскоре Отто фон Бисмарк, прусский государственный деятель редких умений, встал у руля своей страны, лелея мечту об объединении Германии и низвержении Франции. Бисмарк считал войну необходимой для объединения разрозненных немецких государств, а Франция видела в конфликте возможность сдержать стремительный подъем Пруссии. Годичная война подтвердила стратегические прогнозы Бисмарка и утвердила Германию в статусе единой великой державы.

В 1850 году французская колониальная империя простиралась по всему миру, от тихоокеанских островов и земель в Карибском бассейне до Западной Африки и Юго-Восточной Азии. Ее внутренняя экономика была самой эффективной в континентальной Европе[835]. Ее военные расходы к 1860 году превышали расходы любого конкурента, за исключением России, а французский флот стал настолько большим, что, как отмечает Пол Кеннеди, «временами вызывал тревогу по другую сторону Английского канала»[836]. К 1860 году недавние итоги Крымской войны и второй войны за независимость Италии сделали Париж главным гарантом континентальной безопасности. Однако это превосходство оказалось недолгим. Десять лет спустя Наполеон III столкнулся с одной из величайших военных машин, которые Европа когда-либо видела, – с Пруссией Отто фон Бисмарка.

Победив Данию в 1864 году и Австрию в 1866 году, Пруссия внушила Франции, как отмечает историк Майкл Говард, «то наиболее опасное настроение, которое присуще великой державе, когда она замечает прямую угрозу своему положению»[837]. Хотя Пруссия в 1820 году располагала всего третью населения Франции, аннексии 1860-х годов привели к тому, что эта пропорция сократилась до почти четырех пятых к 1870 году. Бисмарк также собрал, «благодаря прусской практике всеобщей воинской повинности», армию на треть больше французской[838]. Французский историк позже заявлял, что такую силу (у Бисмарка насчитывалось 1,2 миллиона солдат)«не видели со времен легендарного войска Ксеркса»[839]. Промышленный подъем Пруссии был столь же убедительным: страна производила половину французского объема железа и стали в 1860 году, но догнала Францию десять лет спустя[840]. Еще Бисмарк старательно развивал железнодорожное сообщение. По словам историка Джеффри Вауро, эти быстрые перемены «были тревожными индикаторами, сулившими сокрушительное падение французской власти»[841]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Пруссия «доминировала во [французской] внешней и внутренней повестке после 1866 года»[842].

Целью Бисмарка было присоединить к Северогерманской конфедерации, в которой доминировала Пруссия, южногерманские земли – Баден, Вюртемберг, Баварию и Гессен[843]. Будучи мастером стратегии, он пришел к выводу, что война против Франции напугает независимый юг Германии и подтолкнет его к Пруссии, следовательно, она станет важным шагом к объединению Германии. Как позже утверждал Бисмарк, он «не сомневался в том, что франко-германская война должна предшествовать созданию объединенной Германии»[844].

От Пруссии требовалось только спровоцировать войну. Зная, что Наполеона тревожит возвышение Пруссии на востоке, Бисмарк нашел идеальную возможность усугубить французские страхи: он пригрозил посадить на испанский трон немецкого принца из династии Гогенцоллернов[845]. В этом случае Франция оказалась бы под угрозой сразу с двух сторон.

Кандидат из Гогенцоллернов и «Эмсская депеша» (наполовину сфальсифицированное послание, на основании которого Бисмарк утверждал, что налицо конфронтация между прусским королем и французским посланником) способствовали решению Наполеона объявить войну Пруссии в июле 1870 года. При этом Франция допустила стратегическую ошибку, характерную для правящих сил: она приняла меры, способные, по ее мнению, помешать крепнущей силе победить, но на самом деле лишь ускорившие этот процесс. В 1870 году Франция верила (как выяснилось, зря), что сможет справиться с прусской угрозой, но считала, что ей необходима превентивная война, пока Пруссия не окрепла окончательно[846]. Южные немецкие государства сочли Францию агрессором и примкнули к Северогерманской конфедерации, как и рассчитывал Бисмарк. «Не подлежит сомнению, – утверждает Майкл Говард, – что Франция выглядела откровенным агрессором, и никто не догадывался, что ее агрессию искусно спровоцировал Бисмарк»[847]. После убедительной победы на континенте появилась единая Германия с сильнейшей в Европе армией. Она, как пишет Брендан Симмс, «стала колоссом по любым меркам»[848]. В итоге война, возвысившая Бисмарка до рядов поистине великих государственных деятелей, а Наполеону стоившая плена и изгнания, поначалу казалась хорошим вариантом для Франции, но обернулась выгодой для Пруссии.

Китай и Россия против Японии

Период: конец девятнадцатого – начало двадцатого столетия

Правящая сила: Китай и Россия

Крепнущая сила: Япония

Предмет споров: власть в Восточной Азии, морское господство

Исход: первая китайско-японская война (1894–1895) и Русско-японская война (1904–1905)

В последнее десятилетие девятнадцатого века на азиатском континенте доминировали две державы: Китай династии Цин, на протяжении веков являвшийся региональным гегемоном, и Российская империя, европейская великая держава с давними притязаниями на Азиатско-Тихоокеанский регион. Но с реставрации Мэйдзи 1868 года у обоих государств появился новый соперник, внушавший немалые опасения: быстро развивавшаяся островная Япония. К 1905 году Китай и Россия потерпели поражение в двух разрушительных войнах, а амбициозная Япония сделалась новой тихоокеанской державой, развитие которой не демонстрировало никаких признаков замедления.

Быстрый рост экономики и военные успехи способствовали подъему Японии в конце девятнадцатого столетия: ее ВНП почти утроился с 1885 по 1899 год, а военные расходы резко возросли, поскольку император Мэйдзи целенаправленно создавал многочисленную постоянную армию и сильный флот[849]. В 1880 году на военные расходы приходилось 19 процентов японского бюджета; к 1886 году эта цифра выросла до 25 процентов, а к 1890 году – до 31 процента[850].

Укрепление могущества Японии усилило недовольство правящих кругов страны относительно подчиненного положения в регионе – по сравнению с западными державами и Китаем. Японские правители желали действовать безотлагательно и «всемерно расширять влияние Японии»[851]. Избыток военной силы позволил всерьез задуматься о территориальной экспансии на островах Тихого океана и на азиатский континент, то есть о прямом вызове китайской и российской гегемонии в регионе. Чтобы эффективно проецировать силу, японцы нуждались в материковой опоре, и такой опорой был выбран Корейский полуостров.

С 1870-х годов политика развивающейся Японии в отношении Кореи отражала, как барометр, нарастание уверенности Токио в собственных возможностях. Поначалу эта политика была направлена главным образом на осуществление реформ, направленных на укрепление корейского правительства и его институтов вопреки