Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи

Анжелина корила себя за вспыхнувшую вдруг в ней ревность. Она понимала, что это глупо, и пыталась убедить себя, что музыкант ей вовсе не нравится. Дезире и Анжелина прошли под низко спускающимися ветвями ивы и сели около корзины и большого белого полотенца, усыпанного хлебными крошками, яичной скорлупой и кусочками сыра. Привлеченная запахом съестного, к ним почти сразу же подбежала черная собака.

— Пошла вон! — крикнула Одетта.

Но Анжелина погладила собаку, и та ее обнюхала, виляя хвостом.

— Как поживает ваша овчарка, Виолетта? — спросил Луиджи.

— Хорошо. Но мне пришлось отдать ее моему дядюшке. Собака живет на хуторе в горах. У вас прекрасная память!

— Некоторые вещи запоминаются навсегда, — серьезно ответил Луиджи. — Как я могу забыть то зимнее утро, когда ваша овчарка ждала вас у дверей некой конюшни! Итак, вы учитесь в Тулузе, верная своему горячему желанию стать повитухой.

— Вы и это помните? — удивилась Анжелина, стараясь не выдать своего удовольствия.

— И это, и вашу ослицу, и снег, и песню на берегу реки, — добавил Луиджи.

Лицо Люсьены омрачилось. Она вовсе не собиралась отдавать бродячего актера Анжелине.

— Перестаньте думать о мадемуазель Лубе, — жеманно заявила она. — Доктор Кост рассердится, если увидит ее в вашем обществе. Правда, Анжелина? Эй! Тебе надо поискать кого-нибудь другого…

Луиджи странно улыбнулся. О! Он ни за что не спрыгнул бы с баржи на берег, если бы не узнал так называемую Виолетту. Но, будучи большим любителем женщин, он размяк от внимания, которое уделяла ему Люсьена, весьма соблазнительная девушка.

— Не ссорьтесь из-за меня, барышни, — сказал он, вскакивая на ноги. — Благодарю за угощение. Я должен догнать баржу и забрать свою бесценную скрипку. Но я с великим удовольствием встречусь вновь с вами здесь вечером.

— Мы обязательно придем, — поспешила заверить его Люсьена. — Мсье Луиджи, я рассчитываю услышать вашу божественную музыку до наступления темноты. А сейчас мы должны вернуться в больницу.

— Мы же хотели прогуляться вдоль канала до вокзала, — напомнила Одетта, смешно моргая ресницами.

— Гуляйте же, мои милые музы, — подбодрил их бродячий актер, удаляясь вприпрыжку. — Я приду на свидание. Прощайте, красотки мои!

Польщенная Дезире рассмеялась. Анжелине показалось, что Луиджи бросил на нее взгляд, лишенный всякой веселости. Она потупила взор и, как только цыган убежал, осыпала Люсьену упреками:

— Ты все преувеличиваешь, Люлю! Как тебе не стыдно! Ты не имеешь права распускать слухи о докторе Косте и обо мне! Если бы ты видела со стороны, как вела себя с этим мужчиной! Ты была воплощением распутства!

— А ты завидуешь! — возразила Люсьена. — Потому что он сказал, что я красивая, и потому что на этот раз ты оказалась не на первом плане. Я не сделала ничего плохого. В конце концов, можно и развлечься!

— Но не с незнакомцем, который хвастается своими многочисленными победами, — не отступала Анжелина. — Знаешь, при каких обстоятельствах я познакомилась с ним? Он украл мою ослицу, а когда жандармы арестовали его, принялся утверждать, что ни в чем не виноват. Я же была такой наивной, что встала на его защиту. Его отпустили. После этого он ждал меня у входа в ущелье Пейремаль и сообщил, что он действительно украл мою ослицу. В сапоге он прятал кинжал, и я не осмелилась запретить ему сопровождать меня. Этот человек может сочинить любую историю. Ему нельзя верить.

Слова Анжелины шокировали Люсьену. Поджав губы, Дезире принялась убирать остатки еды в корзину.

— Будет лучше, если мы не придем сюда вечером, — сказала она. — Анжелина права, нам надо быть осторожней.

— Но что он может сделать нам, в конце концов? — удивилась Одетта. — В будни у нас нет никаких развлечений. Я с удовольствием послушала бы, как он играет на скрипке.

— Должна признать, тут он не врет. Он великолепный музыкант, — согласилась Анжелина.

— Люди ненавидят цыган, фокусников и всех, кто не похож на них самих, — сказала Люсьена. — Но я не такая. У меня есть собственное мнение. Я приду.

— Я не осуждаю Луиджи за его внешний вид и тем более за его образ жизни, — уточнила Анжелина. — И я вовсе не утверждаю, что он представляет для нас опасность. Только, по-моему, он человек безнравственный. Он мог подумать, что ты доступная девица.

— И что? Даже если он так думает обо мне, я не собираюсь бросаться в его объятия. Я просто забавляюсь, Анжелина, только и всего. И замуж я выйду девственницей. В отличие от некоторых…

С этими словами Люсьена удалилась под руку с Одеттой. Уязвленная Анжелина покачала головой.

— Люлю обвинила меня в том, что я сплю с доктором Костом.

— Возможно, — откликнулась маленькая блондинка. — Пусть говорит…

Анжелина и Дезире тихо разговаривали, идя на значительном расстоянии от Люсьены и Одетты, веселый смех которых порой доносился до них. По воскресеньям жители Тулузы прогуливались по берегу канала в тени платанов. В воскресные дни движение по каналу было менее оживленным, но все же некоторые водники вели свои баржи, и этим зрелищем любовались дети и влюбленные парочки.

Анжелине нравилась веселая суматоха, царившая на берегах канала. Женщины были в ярких платьях и под легкими зонтиками казались цветами, жадно тянувшимися к солнцу. Мужчины в костюмах и канотье радовались, что наконец-то могут расслабиться и отдохнуть.

По авеню, параллельной каналу, проезжали фиакры. Подкованные копыта лошадей звонко цокали по мостовой. Этот непрекращающийся шум вызывал легкое раздражение, таким ритмичным и монотонным он был.

— Мы подходим к вокзалу, — вдруг сказала Дезире, услышав свист локомотива. — Смотри, Люлю и Одетта бегут к нам. Анжелина, отдай им корзину. Пусть теперь они несут ее.

— О, она не такая тяжелая, как утром, — пошутила рыжеволосая красавица.

Люсьена подбежала, насмешливо глядя на них. Украдкой она показала пальцем на коляску, стоящую около фонаря.

— Видишь, кто там сидит, Анжелина? — тихо сказала она. — Твой дорогой Филипп Кост в обществе элегантной особы, скрывающей свою красоту под черной вуалью. Скажем так: у тебя нет шансов. Но это и неудивительно. Ты же такая гордая, такая холодная!

Анжелина узнала доктора, сидевшего рядом с женщиной в широкой черной соломенной шляпе с вуалью. И хотя она не испытывала к доктору Косту такой страсти, как к Гильему Лезажу, он был ей небезразличен. Она чувствовала к нему уважение и искреннее почтение.

— Он волен встречаться с кем угодно, — твердо сказала Анжелина, хотя это потребовало от нее определенных усилий. — Вы все думаете, что между нами что-то есть, но это неправда.

— Видела бы ты сейчас выражение своего лица, бедная! — насмешливо возразила Люсьена.

В эту минуту Филипп Кост вышел из коляски и направился к девушкам. Он был очень элегантен в бежевой льняной тройке и белой шляпе. Широко улыбаясь, доктор поприветствовал их, но смотрел только на одну.