Женщина справа - Валентен Мюссо

Малдер [95] нас предупреждал: ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ. Будь начеку, а особенно не забывай: никому не доверяй. НИКОМУ!

Твой кореш Билли Сопротивленец!

Дата: 27 сентября 1998 г., 09.23

Многоуважаемый господин Бадина!

Я имею честь быть президентом общества «Секреты истории», основанного в Питсбурге, Пенсильвания, вот уже семь лет назад. Наше общество, которое объединяет около двух десятков энтузиастов нераскрытых дел, будет счастливо и почтет за честь оказать Вам помощь в Ваших расследованиях. С огромным удовольствием мы могли бы предоставить в Ваше распоряжение все наши навыки и материальную базу.

Мы можем похвалиться тем, что недавно раскрыли дело Джин Спенглер – знаменитой танцовщицы и актрисы, в 1949 году исчезнувшей при таинственных обстоятельствах. К несчастью, наши выводы еще не встретили в средствах массовой информации желаемого отклика. Мы, разумеется, не знаем подробностей Вашего расследования, но полагаем, что между этими двумя делами может существовать серьезная связь.

Даю ссылку на совершенно новый сайт, где представлены выводы и результаты наших расследований. Наше общество существует исключительно на добровольные пожертвования. Мы с благодарностью примем любой, даже самый скромный вклад в нашу исследовательскую работу.

Остаемся в полном Вашем распоряжении для более подробных объяснений и надеемся, что Вы свяжетесь с нами.

Искренне ваш,

Майк Эванс

Дата: 27 сентября 1998 г., 11.43

День добрый, Дэвид!

Предполагается ли экранизация истории вашей матери? Это был бы суперский фильм! Какую актрису вы хотели бы увидеть в ее роли? Лично я считаю, что Джулия Робертс была бы просто гениальным выбором! Ее все знают в основном по комедиям, но я уверена, что у нее огромный драматический потенциал.

Как чудно было бы, если бы вы смогли мне ответить.

Джулия

Такого я достаточно начитался. Я закрыл электронную почту и выключил компьютер, чтобы не было соблазна снова залезть в него и шататься в интернете. Один вид моего мобильника и тот был для меня таким же удручающим зрелищем: восемь новых посланий все того же порядка.

Я предпочел не включать телевизор. Несколько раз я прошелся по комнате к окну и обратно, чтобы увидеть, не удалось ли журналистам в поисках сенсаций заполучить мой адрес. Я очень надеялся, что вся эта история выдохнется, если я буду упорно хранить молчание.

Входящий звонок, «Катберт».

– Извини, что надоедаю, но у меня не очень хорошие новости.

– Что может происходить хуже того, что я прямо сейчас наблюдаю?

– Студия хочет тебя разорвать.

– Что! Разорвать? Ты же поклялся, что уладишь проблему!

– Так это было до появления статьи…

– Ответственность за которую персонально на тебе!

– Спасибо, что освежил мне память.

– Что произошло?

– Ничего неожиданного. Они разозлились, прочитав эту статейку: не понимают, где ты взял время вести расследование, когда должен был сидеть и заниматься сценарием.

– Выпутывайся как хочешь, скажи, что я готов заплатить.

– Они не хотят ничего слышать!

– Тогда настаивай! Это твоя задача – вытащить меня из этого дерьма.

– Они готовы сделать тебе предложение.

– Почему у меня такое впечатление, что мне не понравится то, что ты сейчас мне скажешь?

– Они согласны отказаться от претензий, если ты подпишешь с ними эксклюзивный контракт.

– Но о чем ты говоришь?

– Я говорю об оригинальном сценарии, посвященном исчезновению Элизабет Бадина. Это их сразу утихомирит. Они готовы подписать чек на семизначную цифру. У них уже есть задумки относительно названия…

Я был поражен в самое сердце. Во мне заклокотал гнев.

– Эти сукины дети уже подумали о названии?

– Если хочешь знать мое мнение, некоторые варианты звучат очень даже неплохо…

– Я ничего не хочу слышать. Я никогда не напишу сценарий о своей матери, ты это прекрасно знаешь!

– Именно это я и попытался им объяснить. Они в состоянии пригласить группу сценаристов, те просто начнут…

– Скажи им, чтобы убирались ко всем чертям! Хотят устроить мне судебный процесс – флаг им в руки.

– Ты рискуешь слишком много потерять, Дэвид.

– Процитирую Ретта Батлера[96]: «Честно говоря, дорогой, мне наплевать».

– Хорошо, согласен, я все сделаю наилучшим образом. Если поменяешь мнение, позвони. В противном случае я советую тебе как можно скорее обратиться к адвокату.

Так я и поступил. К моему большому неудовольствию, его выводы были точно такими же, как у Катберта. Обстоятельства были против меня. Я не только неминуемо проиграл бы дело; сам судебный процесс мог нанести роковой удар по моей карьере, и, особенно учитывая, что отныне я находился в центре внимания массмедиа, ни одна студия не согласилась бы сотрудничать со мной. Столкнувшись с моим упрямством, он мог только посоветовать мне поторговаться, чтобы избежать неизбежного фиаско, которое стоило бы мне, по крайней мере, моей нью-йоркской квартиры.

На самом деле, несмотря на все свое бахвальство, мне вовсе не хотелось предстать перед трибуналом. После успеха «Дома молчания» какой-то неизвестный испанский режиссер обвинил меня в плагиате: он утверждал, что мой сценарий – искусное переложение триллера, который он снял в конце 80-х. Для Голливуда обвинение в плагиате не было чем-то из ряда вон выходящим, но эта история за два года, пока длился процесс, подточила мой моральный дух, несмотря на то, что процесс я в конце концов выиграл.

Едва я повесил трубку, как в дверь позвонил Антонио. Я был рад его видеть: его присутствие могло мне помочь переключиться на что-то другое. Мы взяли по кока-коле из буфета в кухне.

– Знаете, я со вчерашнего дня слежу за этим делом. О вас даже говорили утром по телевизору.