Пересекая границы - Оксана Панкеева

— Не весь, — вздохнул Элмар. — Но все равно… Странный он, конечно, мой дорогой кузен Шеллар, но я его очень люблю и мне за него обидно, когда вот такие особи, как Камилла, устраивают публичные обсуждения его достоинств и недостатков, причем с трудом отличая одно от другого. Тебе понятно?

— Абсолютно, — согласилась Ольга. — А знаешь, я подумала… Помнишь, как они с Азиль спорили из-за портрета?

— Ты подумала, что Азиль права? А раньше ты что думала?

— А раньше я не знала, что думать.

— А теперь тебе рассказали некий трагический момент из его жизни, тебе стало его жалко, и ты сразу узнала, что думать. Нет, это совсем не то. Азиль, конечно, права, но дело в другом. И давай не будем об этом. Кстати, а что Камилла сказала обо мне? Ну скажи уж по-дружески, не стесняйся.

— Что ты не идешь ни в какое сравнение с королем, у которого прямо-таки национальная гордость. И что в вашем корпусе единственный достойный внимания… Э-э… аппарат у некоего Лавриса. Элмар, она что, весь корпус перебрала, что ли?

— А как же, — подтвердил принц-бастард, снова закрасневшись, как девица. — Вот уж, язык у этой Камиллы… Хорошо, хоть чего похуже не сказала… Давай лучше я тебе что-нибудь расскажу полезное, а то у нас такой разговор получается…

— Тогда расскажи что-нибудь полезное по географии. А то Жак сказал, что он сам ее толком не знает, а ты везде был и все видел… Кстати, а почему он скрывает, что он переселенец?

Элмар на некоторое время замолчал, оторопело уставясь на девушку, потом неуверенно выдавил:

— А почему ты так решила?

— Потому, что это видно. А он мне начал травить байки, что он из Поморья и все такое… Он просто шутит или у него какая-то серьезная причина это скрывать?

Элмар подумал, помялся, потом решительно сказал:

— Спроси у короля. Он мне башку оторвет за разглашение государственной тайны, несмотря на всю свою любовь.

— А это государственная тайна? Тогда молчу. Рассказывай про географию.

Кантор печально посмотрел на дуло пистолета, нацеленное ему в лицо, вздохнул и закрыл за собой дверь. Саэта опустила пистолет, поставила на предохранитель и спрятала под подушку.

— Здорово же тебя напугали, — покачал головой Кантор, складывая на стол какие-то мешочки и пакетики.

— Извини. Я тебя не узнала в этой шапке.

— В шапке? А, действительно, я про нее и забыл. У меня в шляпе уши замерзли, и я себе шапку купил… Ты как, отдохнула?

Саэта молча кивнула и спросила:

— Куда-то пойдем?

— Сегодня нет. — Кантор повесил на крючок плащ и куртку и стал копаться в своих пакетиках. — Мне что-то нехорошо. Я, конечно, могу одеться и пойти, но кому на хрен нужны такие подвиги? К тому же тут ходить особо некуда, а приглашение на королевский прием нам принесут завтра. Сам прием будет, видимо, послезавтра… Или тоже завтра? Сегодня четверг или пятница?

— Пятница.

— Значит, завтра. Вот завтра и пойдем. Все равно туда надо сходить, местные традиции требуют. А сегодня я напьюсь лекарств, я тут себе купил кое-что, хотя бы температуру сбить и немного воспаление снять, и посплю, наконец. Кстати, я тебе тоже купил лекарство, выпей обязательно.

— У тебя температура? — встревожилась Саэта. — Так может, тебе к врачу сходить? Или к мистику?

— Был я у того и у другого, — спокойно ответил Кантор, доставляя и расставляя на столе аптечные бутылочки. — Врач мне заново все разрезал и зашил и велел лекарства принимать. А мистик поколдовал в меру сил, сказал, за три дня заживет, но лекарства все равно велел принимать. Вот, возьми, это тебе. По двадцать капель через четыре часа.

— Спасибо. Это что?

— Успокоительное. Принимай обязательно. Максимум послезавтра мы до нее доберемся, ты должна быть в форме. А у тебя нервная дрожь и этакие приступы задумчивости.

Саэта вылезла из-под одеяла, взяла со стола кружку и принялась отмеривать предписанные двадцать капель.

— Где ты еще был, что видел? — поинтересовалась она.

— Много чего… — Кантор долил в свою кружку с лекарствами немного теплой воды из чайника и выпил залпом. — Во-первых, потолкался около телепортационной станции и выяснил, где поселилась наша незабвенная красавица.

— Да ты что? — восхитилась Саэта. — Какой ты молодец!

— Да ничего особенного, извозчик ее легко запомнил. — Кантор сбросил камзол, повесил его на стул и стал снимать сапоги. — А тут что, холодно? Я смотрю, ты одетая спишь.

— Не холодно, — нахмурилась Саэта. — Просто… не хочу раздеваться.

— Понятно, — вздохнул Кантор. — Отвернись. Во-вторых, я снял небольшой домик за городом в лесу.

— Зачем?

— Как — зачем? А где мы с ней разбираться будем? Прямо в гостинице?

— Понятно. А еще?

— А еще я взял напрокат сани и пару лошадей.

— Кантор, что такое сани?

— Это специальная поморская повозка на полозьях для передвижения по снегу. Сама потом увидишь. Можешь поворачиваться.

Саэта повернулась, подумала, чем бы заняться, и тоже нырнула под одеяло. Кантор чуть повернул голову и вопросительно посмотрел на нее.

— Я тоже полежу, — сказала Саэта. — Если тебе что-нибудь будет нужно, скажи.

Кантор усмехнулся и закрыл глаза.

— Мне просто позарез нужен рояль, — сообщил он.

— Как у тебя еще хватает сил шутить?

— О, это единственное, на что их еще хватает.

— А у тебя не хватит сил рассказать, как ты меня нашел?

— Пожалуй, нет. Давай в другой раз. — Он открыл глаза и повернулся к ней. — Но если у тебя есть желание что-то мне рассказать, у меня хватит сил выслушать и посочувствовать.

— Тебе это интересно?

— Я же сказал — если есть желание. Если не хочешь — не надо. Я, конечно, предпочел бы точно знать, что с тобой происходит, но если ты хочешь сохранить это в себе, я пойму. У меня тоже есть такие воспоминания, о которых я никому никогда не рассказывал.

— Что со мной происходит… — Саэта поежилась. — Ты помнишь наш разговор после драки? Насчет того, как я психую, когда ко мне прикасаются? Можешь себе представить, что со мной было, когда меня раздели догола и ощупали везде, где только можно? А потом долго смеялись и созвали толпу народу на меня посмотреть… А потом этот козел Бишо сделал то же самое и начал у меня допытываться, ты ли меня так разделал и как ты со мной такой занимаешься сексом…

— Забавно, — засмеялся Кантор. — У меня спрашивали то же самое. В том доме, где тебя осматривали. Я их всех убил, если тебя это хоть немного утешит.

— Спасибо, Кантор, — серьезно сказала Саэта. — Мне это действительно приятно. А насчет того, что я молчала… У меня была истерика. Потом все прошло. Когда я услышала, как ты стонешь и ругаешься в соседней комнате, я сразу опомнилась, и мне стало стыдно. Сейчас со мной все в порядке. Не переживай, спи спокойно.