Соло - Аврора Ансер

энергия обволакивает его руки, впитывается в кожу. Потом Макс подхватывает чашу, поднимается на ноги. Оглядывается на нас и молча, взглядом указывает на устроенный в тени уголок. Да, там мы должны быть. И Ба стискивает мою руку, будто ждёт от меня сопротивления, и ведёт к креслу. Садится рядом, но продолжает держать за руку.

Макс поднимается на холм, и из-за преувеличенных размеров его фигуры перспектива ломается – кажется, что вершина холма намного ближе к нам, чем есть на самом деле, а части ветряка выглядят меньше. Он устанавливает чашу у подножия конструкции, и источник поднимается над краями керамического сосуда голубой искрящейся шапкой. Да он же огромный, осеняет меня, иначе и быть не может, он же могущественный источник Рода, некогда правящего Вселенной! Ему и бассейн велик не будет.

Макс снова спускается вниз по холму, по пути кидает задумчивый взгляд на трубы будущей башни, потом на нас. Ой! Мне показалось, что крайняя, самая большая труба дрогнула.

– Нет!!! – раздался громкий раскатистый голос Пата, совсем не такой, каким он обычно разговаривает с нами, а больше похожий на голос Макса в сущности. Как будто у него тоже есть другое состояние, настоящее, и в нём и голос иной. – Не смей об этом думать, не смей!

Но огромная труба уже сдвинулась с места. Многотонная, до этого устойчиво лежавшая наверху довольно крутого в этом месте склона холма, нижняя часть башни вдруг преодолела упоры, вдавив их в почву, и заскользила вниз. Сначала медленно, но постепенно набирая скорость, она покатилась, вращаясь и подпрыгивая, в нашу сторону.

Ба вскрикнула и сжала до боли мою руку. Вскочила и тянет меня из кресла. Но я не могу подняться, я смотрю во все глаза заворожённо, словно не осознавая, что это смерть моя несётся с холма. Ведь он же сказал сидеть здесь…

Макс дёрнулся и побежал наперерез несущейся вниз опоре на пределе сил, стремясь опередить её. На секунду контуры его фигуры смазались от невероятной скорости, с которой он двигался, а в следующий миг арат возник у подножия холма, прямо перед неуклонно приближающейся трубой. Встал между нами и ею, расставив ноги для устойчивости, подавшись корпусом вперёд. Приготовился ловить трубу голыми руками?!

– Используй Ажан, – гремел источник, озаряя весь холм голубым сиянием с несколькими более ярко выраженным лучами, – как новый дополнительный упор…

Макс его услышал, но сделал по-своему – из его правой руки столпом голубого огня вылился огромный меч выше меня ростом. Арат развернулся и вонзил двуручник, успешно управляясь, впрочем, одной рукой, прямо перед нами, загнав в почву наполовину. И развернулся трубе навстречу.

Макс и основание башни встретились у подножия холма. Бесшумно, абсолютно беззвучно. Я слышала только своё тяжёлое дыхание, да бешеный пульс бился где-то в горле. Я не поняла, успел ли арат коснуться металлической громадины. Он шёл к ней, выставив вперёд руки, когда она вдруг взлетела перед ним, окуталась голубым светом и замерла. У него получилось, он взял её под контроль!

Усилия для этого потребовались немалые, и большое тело забугрилось вздувшимися, напряжёнными мышцами. Макс с видимым трудом поднимал вверх руки, и вместе с ними поднималась труба. Он качнулся вперёд и сделал шаг, потом ещё один. Труба, зависшая в воздухе, плыла перед ним, удаляясь от нас. Добравшись почти до вершины холма, Макс остановился. Он замер, и напряжение стало отпускать его. Взял мысли под контроль, поняла я, а до этого, значит, удерживал эту штуку действительно практически грубой силой и одним желанием. Труба словно вдруг стала лёгкой, как пушинка, так легко Макс развернул её в воздухе вертикально и ювелирно посадил на основание и торчащие вокруг него штыри. Взлетели в воздух, зависли на секунду и, повинуясь лёгкому жесту Макса, точно опустились на штыри несколько металлических штук… наверное, гайки? Закрутились с шуршащим скрежетом.

Макс с секунду полюбовался на установленный первый ярус, потом развернулся и легко побежал к нам. Я навсегда это запомню – кажется, что земля вздрагивает, когда её касаются ноги этого мощного атлета с развевающимися за спиной длинными волосами и глазами, залитыми ярким голубым светом. Фантастическая картина…

Макс приблизился и опустился передо мной на колени, чтобы быть одного роста.

– Испугалась? – спрашивает он с тревогой, что в исполнении арата звучит немного угрожающе.

Но я только молча хлопаю глазами, вцепившись руками в подлокотники кресла. Макс непонимающе оглядывает меня.

– Я же велел тебе молчать! – наконец, доходит до него, и в грубом низком голосе звучит раскаяние. – Создатель, я не думал… Прости, котёнок, я погорячился. Как ты себя чувствуешь? Тебе не плохо? Хочешь уйти отсюда?

А я не хочу отвечать, хоть и могу теперь говорить. Просто качаю головой, я собираюсь остаться. Хочу досмотреть шоу. А ещё в моей голове бьются нехорошие, пугающие мысли. Это что же, если он скажет «Умри», я умру? Или, наоборот, «Живи»… Что было бы, если бы он сказал не дышать? И любовь у нас, она… настоящая? Или тоже по приказу? Нет, тогда он ещё не умел такого, тогда он просто мог чего-то сильно хотеть. Вот как, значит, всё у нас было… А люблю ли я Макса? По-настоящему? Или мои якобы чувства навеяны его желанием уложить меня в постель?

Не добившись от меня вразумительного ответа, но удостоверившись, что я в порядке, Макс оставил нас и вернулся к ветряку, расстроенный и преисполненный сожаления. Надеюсь, это не помешает ему закончить работу. Проходя мимо, он притормозил и протянул руку к торчащему из земли мечу. Тот дёрнулся, но не освободился. Просто налился светом и пронзил ладонь хозяина. Исчез в его теле! Будто и не было. А Макс продолжил путь.

– Нет, Ажан, нельзя так думать, – Ба сочувственно погладила меня по руке, заметив мою напряжённую позу и прикушенную губу. Как она хорошо меня знает. Или у меня на лице всё написано? – Он не хотел, не такой он… не желал тебе зла. Он же очень добрый, как я тут поняла недавно. Я думаю, он тебя любит, по-настоящему. И ты любишь, не сомневайся. Уж я-то тебя изучила за все эти годы. Но, конечно, аккуратнее надо быть… в семейных разборках.

И Ба замолчала, задумалась о чем-то. Как-то странно, и куда только делся её тяжёлый характер? Сколько её помню, с ней редко когда было легко. Хотя можно предположить, что она всего лишь оценила Макса по достоинству. Ведь он совсем не такой, не тот блестящий избалованный мальчик-мажор, каким кажется на первый взгляд.

Я снова обращаю внимание на