Игрушка для шпиона - Алина Розанова

— Я уже тебя простил. Все хорошо. Тебе нужно отдохнуть. 

Я поцеловал впалую щеку и вышел из комнаты, остановившись у окна, из которого был виден сад. В этот момент меня словно отпустило то, что так долго держало. И я понял, что поступил верно, убив Марчелло и не дав ему сесть за решетку. Если до этого я еще сомневался, то теперь знал, что все было не зря. Таким, как он, не место на Земле.

Моя совесть вдруг успокоилась, и я задумался о маме. Она должна была приехать в имение завтра. Но я решил не говорить с ней на эту тему и не тревожить старую рану.

Ночью Аманда Харрис отошла в мир иной.

Такое ощущение, что она не могла умереть, не поговорив со мной и не получив моего прощения. Так что с мамой я встретился уже не в самой приятной обстановке. Утром прибыл юрист Аманды и зачитал всем завещание. Эти события и похороны на несколько дней задержали другие мои планы, но я не отказался от их реализации.

Бабушка так долго молчала, признавшись мне в тайне лишь сейчас. И я вдруг понял, что иногда просто не стоит вспоминать прошлое, каким бы оно не было.

Я никогда не напомню Марине о том кошмаре, который ей пришлось пережить. Вместо этого постараюсь дать ей счастье и наполнить жизнь светом. Как однажды она ворвалась ярким лучиком в мою, выдернув из мрачного омута сомнений.

Меня ждало очередное путешествие — дорога в новую жизнь, которую я не собирался проживать один. И от предстоящего разговора фактически зависела моя судьба.

Я летел в Россию.

ЭПИЛОГ

Марина

В преддверии Нового года все вокруг суетились, закупались продуктами, выбирали друг другу подарки. И только у меня не было настроения встречать этот праздник. Он напоминал мне о том, что я пережила за год, начиная от размолвки с бывшим женихом, а потом все хуже и хуже…

Да, я жива и теперь свободна. Но кажется, частичка моей души так и осталась под завалами сгоревшего здания на нефтяной базе, где меня держали в плену, а потом появился он…

О Винсенте я старалась не думать, чтобы не бередить раны. Но не выходило.

Он снился мне по ночам и говорил, что скоро мы встретимся. Снова мерещились его невероятные поцелуи, зеленые глаза, которые смотрели с теплом и любовью. А проснувшись, я вновь возвращалась в одиночество, понимая, что Винс — лишь краткий эпизод моей жизни, хоть он и озарил ее своим присутствием.

Я никогда не смогу забыть этого особенного мужчину, с которым меня столкнула судьба, а потом бессовестно отобрала его.

Иногда в своих мыслях я по старой привычке называла себя «товаром» или «лотом», за что ругала и старалась отвлечься на что-нибудь другое. Куда-то ходила, что-то смотрела. Пыталась вернуться к жизни. Но выходило плохо, потому что мне не хватало Винса. Без него все казалось тусклым, лишенным какого-либо смысла.

Первое время родители даже боялись меня из дома выпускать, но я успокаивала их, объясняя, что ничего со мной уже не случится. Все закончилось. Навсегда. И вскоре они больше не переживали.

В последние дни часто звонили подруги, пытаясь вытащить меня погулять. Но я упорно отказывалась и вообще никуда старалась не выходить без необходимости.

— Мариш, ты бы развеялась. Может, накопим денег и слетаем вместе на курорт? — предложила мама, когда снова заметила мою кислую физиономию.

— Нет, мам! Я не хочу на курорт. Да и денег лишних у нас пока нет, — повернулась я и попыталась улыбнуться. — Вот устроюсь после праздников на работу, тогда будет видно.

— Дочка, как же так… — Мама присела рядом и обняла меня. — Я знаю, что ты натерпелась, но жизнь-то продолжается. Никак не можешь забыть то, что было?

Я обняла ее в ответ. И вдруг впервые за последнее время ощутила острую необходимость поделиться тем, что наболело. 

— Нет, мам. Дело вовсе не в том. Знаешь, я познакомилась с одним мужчиной… Да, не смотри ты на меня так! Он замечательный… был. Именно он спас меня из плена. Он работал в какой-то организации. А я даже не узнала его настоящего имени.

— Расскажешь о нем? — поинтересовалась мама, приглаживая мои волосы.

— Его звали Винсент. Так я думала, пока не узнала правду. Он погиб во время пожара, вытащив меня из плена. Только ему мы обязаны тем, что я смогла вернуться.

— Каким он был? — поинтересовалась мама.

Я задумалась. Наверное, мне действительно хотелось запечатлеть в памяти его образ, оставив в сердце навсегда.

— Высоким, темноволосым и зеленоглазым. Сильным. И очень одиноким...

Я так и не смогла рассказать маме про аукцион и о том, как сильно я боялась Винса поначалу. Ей не обязательно знать плохие подробности. Я лишь внятно объяснила, что причина моего настроения вовсе не в том, о чем думала мама.

После этого разговора мне стало чуточку легче. И я подключилась к новогодним приготовлениям, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей. Помогала родителям украшать дом к празднику, готовить блюда к завтрашнему столу.

— Марин, я совсем забыла купить торт! Сходишь в кондитерскую? — сказала мама ближе к вечеру, когда папа пришел с работы.

— Не рановато ли? — с улыбкой спросила я, вспомнив о маминой привычке делать все заранее, даже когда оно и не требовалось.

— Так завтра уже ничего не останется — все хорошее разберут!

— Ладно, схожу, пока они не закрылись, — согласилась я — все равно хотелось прогуляться и подышать воздухом.

Я натянула теплые джинсы, надела мягкий свитер с воротником под горло. Застегнула сапоги. Прихватила сумку и вышла на обледеневшую улицу.

В лицо ударил промозглый ветер, но он привел меня в чувство. И я поспешила по тротуару в сторону небольшого магазинчика, что находился в конце нашей улицы — до него было почти полчаса хода. По пути задержалась, заглянув в сувенирную лавку, чтобы купить что-нибудь приятное для мамы. А потом пошла туда, куда и направлялась.

Вскоре передо мной выросло небольшое здание с красивой вывеской над входом «Brioches». Лучшая кондитерская в городе! Даже здесь, на улице, я ощущала манящий запах свежей выпечки и сахара. Я втянула носом притягательный аромат и вошла. Звякнул колокольчик, оповещая продавца о новом покупателе.

Как ни странно, людей почти не было. И я остановилась у витрины, рассматривая выставленные на продажу торты и решая, какой из них выбрать. Клубничный… медовик… «Наполеон»…

Так и стояла минут двадцать, пока на плечо неожиданно не легла чья-то ладонь.

— Главное, с лимоном не бери, а то мало ли, — раздался прямо около уха знакомый голос, и я сообразила, что слова произнесены на английском.

Из меня будто душу вытащили, встряхнули, а затем вернули на прежнее место — обновленную, чистую и живую. Все тревоги одновременно покинули разум.