Ловкость рук - Филипп Марголин

Стыдно признаться, но я прежде всего думал тогда лишь о собственной безопасности. И потом, меня просто парализовал страх. Он удерживал меня, вспотевшего и дрожащего с головы до пят, в этой тесной и темной каморке. Что же делать?.. Айрин в опасности. Если я чем-то выдам себя, мне тоже не поздоровится. От страха кружилась голова, я потерял ориентацию. И разрывался между желанием броситься ей на помощь и жутким страхом.

Но через некоторое время я стал дышать ровнее. Начал успокаиваться. Приоткрыл дверь каморки, выглянул в коридор. Никого. Тогда я, собравшись с духом, покинул свое убежище, дошел и остановился перед дверью 10F. Оттуда не доносилось ни звука. Я подергал за ручку. Дверь открывалась внутрь, в модерново обставленную гостиную. Блеск хромированной стали и отполированного дерева. Видимо, здешние обитатели говорили «нет» продукции из пластика. Слева начинался небольшой коридор. Я притворил за собой входную дверь и двинулся вперед на цыпочках. На кухне никого. То же самое в ванной. Дверь в конце коридора была распахнута настежь. В горле у меня пересохло. Сердце колотилось, как бешеное. Из комнаты не доносилось ни звука. Оттуда, где я стоял, было видно открытое окно и занавеска, колышущаяся от легкого летнего ветерка. Я шагнул в комнату.

Мужчина из «фольксвагена» распростерся на кровати лицом вверх. Череп проломлен — видно, с помощью валявшегося рядом и покрытого кровью пресс-папье. Меня затошнило. Желудок буквально выворачивало наизнанку, и я зажал ладонью рот. Затем отвернулся и сделал глубокий вдох.

Немного придя в себя, я посмотрел на второе тело. Точно помню, что почувствовал, когда понял, что это Айрин. Все так и поплыло перед глазами, все казалось каким-то нереальным. Я весь дрожал, у меня буквально подогнулись колени. В подобные моменты наш организм защищает себя сам. Выброс адреналина в кровь дает прилив сил, помогает предпринимать какие-то действия.

Помню, как склонился над ее телом. Она ударилась головой о тумбочку. Алые пятнышки крови на белоснежном жакете. Мне показалось, я сейчас разрыдаюсь.

Точно во сне, я подплыл к мертвому мужчине. При нем оказались ключи и бумажник. Я забрал их, сунул в карман. Отпечатки пальцев! Тут я снова запаниковал. Затем достал носовой платок и принялся протирать дверную ручку. Затем — ручку входной двери и другие предметы. Я позаботился, чтобы на них не осталось отпечатков, и лишь затем вышел.

Я очень боялся вести машину в таком состоянии, но еще страшнее было оставаться возле этого многоквартирного дома. Проехал несколько кварталов, нашел небольшой бар. Заказал стаканчик неразбавленного виски, уселся за отдельный столик и стал думать.

Бумажник принадлежал некоему Флойду Брюнелю, из бюро расследований «Брюнель инкорпорейшн». Домашний адрес на визитке говорил о том, что человек этот проживает в фешенебельном районе. Больше ничего интересного в бумажнике не было. Несколько кредитных карт, снимок молодой женщины, сделанный несколько лет назад, и еще клочок бумаги с какими-то цифрами, значение которых удалось понять позже.

Немного успокоившись и обретя способность мыслить логически, я сделал несколько важных умозаключений. Во-первых, тот факт, что я забрал бумажник и ключи, автоматически превращал меня в главного подозреваемого в двойном убийстве, иными словами — все эти улики указывали на меня.

Во-вторых, я никоим образом не мог вернуть эти улики на место преступления. Наверное, полиция уже там. А даже если и нет, я и помыслить не мог о том, чтоб вернуться в спальню, где лежат два мертвеца.

О том, чтобы самому сдать вещдоки в полицию, не могло быть и речи. Тогда я уже стопроцентно превращаюсь в главного подозреваемого. Я пытался оценить свое поведение с точки зрения полиции. И мне снова стало дурно от страха. Ведь я с помощью бинокля следил за красивой женщиной, ездил за ней, затем торчал в каморке уборщицы, в надежде, когда можно будет зайти к ней в квартиру и заняться сексом. А потом, увидев ее с другим мужчиной, убил.

А потому выход был только один. Я поехал домой и припарковал машину в гараже. Было это в половине пятого. Я быстро перешел улицу и перелез через живую изгородь, окружавшую дом Айрин. Задняя дверь оказалась не заперта.

Я никогда прежде не был у нее в доме, но все казалось таким знакомым. Я же видел какие-то его части в бинокль, оттого и создалось это впечатление дежа вю. Мебель простая, но подобрана со вкусом. Она резко контрастировала с обстановкой в квартире в центре города. На стенах несколько картин. На некоторых из них внизу инициалы — «А.У.». В основном, морские виды и пейзажи. Не слишком примечательная живопись. Ничего выдающегося.

На полках книги, в основном, учебники, но было также и несколько бестселлеров. Стену над камином украшала плетенка макраме.

Я помедлил перед тем, как войти в спальню. Почему-то страшно трудно было мне войти в эту комнату. И я понимал почему. Ведь столько раз я в своем воображении занимался с ней здесь любовью… И вот теперь я в этой комнате, а она мертва.

В нижнем ящике комода под стопкой аккуратно сложенных свитеров я нашел фотографии и листок бумаги. Желтой такой разлинованной бумаги. То был список из пяти имен и адресов — напротив каждого значилась сумма в долларах. Ни одно из имен знакомо мне не было.

А вот снимки — совсем другая история. Увидев их, я испытал почти такой же шок, как при виде мертвой Айрин. На них она была просто как живая. Правда, лицо ее выглядело не слишком отчетливо, но мне достаточно было взглянуть на фигуру, чтобы узнать ее. Она красовалась в разных позах с пятью разными мужчинами. А вот лица мужчин были вполне отчетливы. Я захватил с собой и список, и снимки. Не хотел, чтоб кто-то другой видел ее такой.

Взглянул на часы. Уже почти шесть. В это время конторы и офисы в центре города обычно пустеют, но двери в здания остаются открытыми — чтобы выпустить тех, кто заработался допоздна. Я припарковался в нескольких кварталах от конторы Брюнеля. Располагалась она в четырнадцатиэтажном здании из стекла и стали. Вошел в лифт, поехал наверх. Охранник у входа даже не взглянул на меня.

Там, внутри, еще кто-то работал, а потому я вышел на лестничную площадку и стал ждать. В шесть тридцать какой-то энергичный молодой человек выключил в своем кабинете свет, вышел и запер дверь. Я выждал еще несколько минут и отпер ее ключами, которые вынул из кармана у мертвого Брюнеля.

Само помещение не слишком отвечало моим представлениям о том, как должен выглядеть офис частного сыщика. Вместо замусоренной тесной комнатушки со старым деревянным столом и вращающимся креслом я увидел красиво обставленную приемную с электрической пишущей машинкой фирмы «Ай-би-эм». Похоже, дела у Брюнеля шли неплохо.

На обыск его кабинета понадобилось время. В ящиках картотеки я не нашел ничего для себя интересного, да и на письменном столе ничего не было. А потом вдруг заметил в углу небольшой сейф, и тут же вспомнил клочок бумаги с какими-то цифрами, найденный в бумажнике Брюнеля.

В сейфе хранилась одна-единственная папка. Без названия. Просто список имен и детализированный отчет обо всех перемещениях Айрин Уайт за последние два месяца. Я сверил имена из списка Брюнеля с именами, обозначенными в списке, который нашел в доме Айрин. В списке Брюнеля оказалось на одно имя больше. Примерно тридцать секунд ушло у меня на то, чтобы вспомнить, кто такой Майлз Дж. Брэдфорд…