Восьмой смертный грех - Антон Леонтьев

– Вполне вероятно, – произнесла Николетта. – Нам необходимо предупредить посла и изолировать его сына.

Сен-Реми рассмеялся, мне стало понятно, что он находит слова Николетты смешными:

– Это невозможно. Я же не могу прийти к французскому послу и спросить: «Мсье посол, а правда, что вы и ваша жена усыновили ребенка за пару миллионов долларов?» Кроме того, всем в особняке заправляют теперь спецслужбы. У нас нет ни единого доказательства, наша версия вызовет только непонимание.

Я задумался. Кажется, мы попали в ловушку. Что же теперь делать? Каким-то образом надо предотвратить катастрофу. В этот момент мне позвонил Эдуард и сказал, что говорил со своим отцом. Эта новость поразила меня как молнией.

– Он обещал, что в течение нескольких дней подаст в отставку, – сказал Хаммерштейн-младший. – Так что времена изменились, мистер Терц! Когда я стану главой концерна, то немедленно закрою эту ужасную программу! Я не допущу, чтобы «Хаммерштейн» зарабатывал деньги таким образом.

Значит, Эдуард говорил с отцом. И тот решил уйти добровольно и сдать все свои позиции? Что-то мне в это не верится. Подобная его уступчивость может объясняться только следующим образом: он затаился и жаждет нанести новый удар. А значит, он вполне может использовать сына посла.

Почему его? Ведь во власти Хаммерштейна находятся сотни детей. Но только к родителям одного ребенка на днях приезжает в гости американский президент. Хаммерштейн любит эффектные зрелища. Спецслужбы будут ждать возможного нападения террористов или заказных убийц на президента, но никто не поверит, что опасность может исходить от маленького сына французского посла.

Тем временем Адам убедился в том, что Интерпол отнюдь не является всемогущей организацией. Когда он попытался поговорить с представителями ФБР, его просто высмеяли и сказали, что они не занимаются фантазиями сумасшедших.

– Чванливые идиоты! – в сердцах крикнул Адам. – Они не пожелали меня слушать! Заявили, что охрана президента и его супруги находится не в моей компетенции. Но что можно сделать?

– Кажется, я знаю, что именно, – подал я голос. – Все же имя Кирилла Терца что-то еще значит в подлунном мире. У меня нет приглашения на прием во французском посольстве, однако, уверяю вас, мне не составит труда получить его.

Адам вздохнул:

– Мистер Терц, при всем моем к вам уважении… Чем вы сможете помочь в этой ситуации?

– Вам ведь нужна спутница? – спросила Николетта. – Мистер Терц, вы не имеете права появляться на приеме в одиночестве. Я буду сопровождать вас.

– Прелестно, – оживился я. – Мы будем вдвоем. Вот видите, Адам, я уверен, мы сумеем предотвратить самое худшее. Николетта – отличный полицейский, у нее великолепная выдержка.

– Ну что же, – произнес недовольно Сен-Реми. – Другого выхода нет.

Я снисходительно потрепал Адама по плечу и сказал:

– Мы справимся, уверяю вас! Тем более тревога может быть ложной. И вообще, Адам, не могу же я появиться на приеме в вашем обществе? Что обо мне тогда подумает светское общество?

Как я и рассчитывал, получить два приглашения – для мистера Кирилла Терца и его спутницы Николетты Кордеро – было несложно. У меня есть пара друзей, которые устраивают подобные вещи, за определенную сумму они смогут раздобыть вам приглашение хоть на тот свет. Шутка!

Настал вечер приема во французском посольстве. Я облачился в смокинг. Николетта появилась на пороге моей комнаты, и я не узнал ее. Серебристое, облегающее платье полностью преобразило Нико. Темные волосы струились по плечам, я понял, что она – самая настоящая красавица. Если бы меня не ждала Джей…

– Не хватает еще одного штриха, – сказал я, подошел к сейфу и достал оттуда плоский футляр. Ожерелье Дороти, моей последней супруги, – она частенько бывала на приемах, балах и званых вечерах. Она обожала драгоценности, благо, что доходы от ее империи по производству собачьих консервов ежегодно росли.

– Какое чудо! – захлопала в ладоши Николетта, когда я распахнул перед ней еще один футляр. – Я могу выбрать любое?

– Конечно, – снисходительно сказал я. Она перебирала сверкающие ожерелья.

– Думаю, Нико, что тебе стоит остановить свой выбор на этом, – подсказал я ей. Я вынул из футляра тяжелый ошейник из желтых бриллиантов, матовых грушевидных жемчужин и бериллов. – Дороти купила его у вдовы разорившегося банкира, причем весьма дешево, всего-то за каких-то два с половиной миллиона долларов.

– Два с половиной! – выдохнула Николетта. Я обвил ее шею блестящей змеей колье, застегнул его.

– Ну да, оно стоит как минимум в два раза больше. Безобразная роскошь. Не давит? Дороти жаловалась, что ожерелье ужасно тяжелое!

Но Нико была в восторге. Еще бы, бедная девочка, она выросла в трущобах южноамериканской метрополии, откуда у нее могли быть подобные многомиллионные безделушки? Слава богу, что эти камни приносят хоть кому-то радость. Я давно собирался продать их, а деньги пустить на что-нибудь филантропическое. Выстроить, например, больничный центр. Однако в тот вечер я был рад, что не поступил так. Николетта любовалась своим отражением, ее пальцы скользили по ожерелью.

– Вам пора, – заявил, показываясь в комнате, Сен-Реми. – Нико, поправь волосы, в твоем ухе не должны видеть наушник, иначе у службы безопасности возникнут вопросы!

Николетта поправила локон темных волос. Теперь все было идеально. Адам сказал, что будет находиться в трех кварталах от французского посольства и поддерживать постоянную связь с ней. Она должна сообщать ему о том, что происходит. Адам настоял на этой мере, так как хотел хотя бы виртуально присутствовать на приеме.

– Службы безопасности взяли под контроль все прилегающие к зданию посольства дома. Я уверен, что никакой террорист не сможет устроить безобразия, однако малолетний сын посла…

– Не беспокойтесь, Сен-Реми, – провозгласил я, взяв под руку Николетту. – На самом деле пора в путь. Нас ждет лимузин!

Черный «Роллс-Ройс» доставил нас от моей вашингтонской квартиры к импозантному зданию французского посольства. Мы ступили на красную дорожку, которая вела в расцвеченный огнями особняк. Многие разглядывали мою таинственную спутницу. Николетта затмила всех, даже супругу посла.

– Мы рады приветствовать вас, мистер Терц, – сказал посол Лоридан-Буйе, встречая нас при входе. Его супруга, Марселина, стояла неподалеку. Тут же находился и маленький Рене. Я посмотрел на мальчика, облаченного в костюмчик. Неужели, милый, подумалось мне, от тебя исходит опасность?

Я разговорился со старыми знакомыми, все задавали один и тот же вопрос: кто такая Николетта?

– Ах, разве вы не в курсе? – безбожно врал я, наслаждаясь этим. – Николетта – известная фотомодель. Я познакомился с ней в Риме, на показе коллекции моего старинного друга Джорджио, Джорджио Армани…

Все согласно кивали. Играла классическая музыка, я чувствовал, что прием мне приносит удовольствие. Вообще-то я уже давно не посещаю подобные мероприятия, но с Николеттой в качестве спутницы все было по-другому.