Близится утро - Сергей Лукьяненко

Хелен в нерешительности остановилась.

– Сейчас… я попробую… – Петер рванулся вперед, оттесняяАрнольда. И торопливо заговорил по-османски.

Извозчики переглянулись. И загалдели в ответ.

Мы, сбившись в кучку, ждали. Наконец Петер повернулся,сообщил:

– Надо нанимать всех троих, извините… По десять лир в час…

Цена была не просто грабительская, а несусветная. Но дажеЖан не стал возмущаться. Мы бросились к экипажам – я попал в один с Маркусом,Луизой и Хелен. В соседнем Арнольд удивленно спросил Петера:

– Чего ты им сказал?

– На плакатах написано, что о данных лицах надо оповещатьянычаров, а также запрещено данные лица кормить, поить и иные услуги оказывать,– торопливо ответил Петер. – Ну… а про меня же там нет ничего. Я и нанялэкипажи от своего имени.

Безумный народ, эти османы!

Под прицелом любопытных взглядов мы покатили с площади.Хелен перекрикивалась с Петером, объясняя, куда ехать. Похоже, в годы войны сгайдуками она изучала и карты сопредельных земель. Нас не останавливали, носразу несколько торговцев, подозвав крутившихся окрест голопузых мальчишек,куда-то их отправили.

Беда. Вроде как и не чинят прямого препятствия, но каждыйнаш шаг становится всем известен!

Радовало лишь то, что извозчики коней не жалели.Посовещавшись, мы поручили Петеру пообещать османам чаевые за скорость.

Скоро кончился мощенный булыжником центр Крайовы. Потянулисьмелкие глинобитные домишки, сплошной стеной выстроившиеся вдоль дороги. Здесьплакатов с нашими портретами развешано не было, и на мчащиеся шарабаны дажевнимания никто не обращал.

– Хелен! – перекрывая грохот колес, позвал я. Нас кидало вполузакрытом возке, Луиза крепко прижала к себе молчаливого Маркуса инахохлилась, будто наседка над цыпленком.

– Что, Ильмар?

– Как пробиться на лётное поле?

– Не знаю!

– Там много охраны?

– Не знаю!

– Какие у осман планёры?

– «Сокол Поднебесной», это китайские планёры. Есть еще «Окопророка», но это совсем мелкие, на одного летуна…

Я попытался вспомнить китайские планёры. Видел я их разадва, но каждый раз – высоко в небе.

– Это хорошие планёры? Большие?

Хелен усмехнулась:

– Китайцы первыми в небеса поднялись, Ильмар. Планёрыхорошие, даже получше наших.

– Много людей планёр поднимет?

– Двое в кабине. – Хелен запнулась. – Там еще бомбоваякамора есть. Троих запихнуть можно… может, и четверых.

Значит, шестеро…

Я прикрыл глаза. Кто нам нужен больше всего?

Сам Маркус, это раз. Луиза – это два, ее все равно отМаркуса не оттащить. Арнольд – три, ясное дело. Фарид – четыре… как бы там нибыло, но его тайные умения еще пригодятся. Петер – пять, сомнений нет никаких,без толмача в таком пути нельзя. Ну и Хелен, потому что планёр кому-то нужно внебе держать.

Эх… Жерара бы впихнуть! Но больно уж здоров епископ.

Значит, остальным выпадает отход прикрывать. Жерар, Луи,Йенс, я – это те, кто драться умеет. Жана и Антуана в расчет не берем… может,высадить их, пока не поздно?

Что ж… помоги, Сестра… сжалься, Искупитель. Помоги закончитьначатое. Как-никак у тебя в том свой резон есть…

Я едва не рассмеялся, сообразив, что мысленно Искупителюсделку предлагаю. Мол, помоги Маркуса спасти, а он твое дело закончит.

Помоги, Сестра. Детей и женщин от беды спасать – твояобязанность. Ну так спаси, помоги им выбраться. А за нас не прошу, мы своеотпросить успели.

Сколько там у меня до дюжины осталось? После той драки впорту? Один или двое?

А… сколько бы ни было. Всё, мои это льды. И если не вралисны, если ты, Искупитель, и впрямь там… я к тебе приду. И если можно тамговорить – одно спрошу: ну что же ты сделал неправильно? И что мы ложно творим,твоим заветам следуя?

– Ильмар? – Хелен заглядывала мне в лицо, тормошила заплечи.

– Ты, главное, планёр подними, – сказал я. И улыбнулся. – Тыуж постарайся, летунья.

Хелен ответила не сразу. Затеребила тугую косу, будтомаленькая девочка, которой дурную новость сказали.

– Ты это брось…

– Маркус. Луиза. Арнольд. Фарид. Петер. И ты. Под самыйверх, летунья. Мне места нет.

– Не пущу, – прошептала Хелен.

– Брось, летунья. – Я не удержался, щеки ее рукой коснулся.– Поиграли, и хватит. Я тебе не пара… да и не о том речь. Захочет Сестра –выпутаюсь.

Хелен покачала головой:

– Нет… тут уж не выпутаться…

– Значит, так суждено. Откуда нам знать, сколько уИскупителя вначале апостолов было? Кого сохранила память, а кого и нет.

Она молчала, губы кусала, но сказать ничего не могла. Иправильно, тут моя правда. Глупая девчонка… нельзя все-таки женщинам в войнуиграть. Настоящий солдат сразу все поймет и спорить не станет. Может, изупрямства и горечи впрямь можно много чего сотворить – стать летуном, вместожизни и радости научиться смерть людям нести. Но одного нельзя – природу своюпеременить.

– Ильмар…

– Не надо, – сказал я. И поцеловал Хелен, все слова обрывая.– С силами соберись. И вперед не суйся… береги себя. Тебе еще рули тягать.

Наш шарабан, кативший первым, остановился. Следом – идругие.

Я спрыгнул на землю, огляделся. Окраина городка давно ужеосталась позади. Впереди, в выгоревшей степи, виднелись строения, унылые, каклюбые казармы в любой просвещенной стране. Лишь маленькая мечеть с двумяневысокими минаретами напоминала, что мы в Османской империи.

– Плата! – требовательно сказал возчик. Не ко мне обращаясь,к Петеру.

– Плата, плата! – подхватили остальные.

На лице Арнольда, грузно спрыгнувшего с шарабана, появиласьнедобрая улыбка. Я бросился к нему, схватил за руку:

– Стой! Не надо!

Стражник легко вырвал ручищу, посмотрел на меня.

– Не надо, Арнольд, – повторил я вполголоса. – Нас все-такидовезли. Пусть не сразу…

– Проучить отродье… – гневно начал Арнольд.

– Стражник, – прошептал я. – Скажи, что дает тебе твой гнев?Ты сильнее любого из нас и любого из возчиков, но разве сила стала равнаправоте? Ты заберешь железо с собой, когда тебя призовет Искупитель? Идем.Сейчас нам пригодится и твоя сила, и твоя ярость.