Пепел сгорающих душ - Ален Лекс

– Мое! Дос-с-стану! – раздался раздосадованный вопль.

Оставшийся без управления аагир стремительно развернулся на воздушных потоках, клацнув челюстями на расстоянии волоса от летучей твари. Такнар поспешно вцепился в упряжь, наматывая поводья себе на запястье.

– Пищ-ща… С-с-стой! – Раскрытая пасть мелькнула слишком близко от жреца.

Ящер развернулся снова, уже в открытую игнорируя приказы своего всадника. Резко, почти отвесно он ушел вниз, оставляя демона далеко позади, но над кромкой леса выровнял полет и взмыл обратно. Тварь беспорядочно завертелась, пытаясь повторить его трюк, и пропустила новую атаку. Зубы аагира сомкнулись на одном из ее крыльев, со скрежетом ломая кости.

Черные перья обугленными листьями закружились в прозрачном воздухе.

Дым пожара серой пеленой стелился по земле, мешая видеть. Эвенгир закашлялся, с трудом поднимаясь на дрожащие ноги. Тяжелый меч, снятый с трупа одного из солдат взамен собственного сломанного кинжала, скользил в мокрых от крови ладонях. Вторая линия обороны, сформированная из имперских войск, прогибалась, с трудом сдерживая натиск покрытых чешуей чудовищ. Первая перестала существовать час назад. Далеко впереди, скрытые дымовой завесой, валялись на снегу изувеченные останки. Костры, призванные отпугнуть порождения Киренха, продержались дольше людей: кое-где все еще вспыхивали рыжие языки не прогоревшего до конца пламени. Копоть и гарь витали в воздухе, царапая обожженное горло, глаза слезились от едкого дыма.

Эвенгир был рад затянувшей землю мгле: она позволяла не видеть, как над телами павших склоняются антрацитовые тени, как капает кровь с распахнутой в безумном оскале звериной пасти, теплыми брызгами разбегаясь по скованной стужей земле. Но даже сквозь шум схватки доносились чавкающие звуки насыщающихся монстров.

Он не хотел их слышать. Первым кидался на мелькающие в тумане черные силуэты, неумело размахивая тяжелым клинком, и раз за разом одерживал верх, отделываясь лишь легкими царапинами. А рядом хрипели, погибая под безжалостными ударами кривых когтей, натренированные солдаты имперской армии.

Чувство собственного бессилия когтистой лапой царапало сердце. Эвенгир ничего не мог сделать для сражавшихся. Не то что исцелить, даже облегчить переход в мир мертвых. Приказ Храма лишил жреца благоволения богини и даруемой ею силы, подписав смертный приговор. Великая честь – отдать свою жизнь ради блага империи! Великая милость – позволение умереть в бою, а не на костре. Но, кажется, судьба не желала подарить бывшему жрецу благородную смерть. Пока не желала…

Сзади раздался низкий рык, и чешуйчатый монстр выпрыгнул из сизого марева прямо на Эвенгира, опрокидывая его в снег.

Аагир отбросил ошметки очередного зазевавшегося демона и взмыл ввысь, вырываясь из широкого столба дыма. Такнар лихорадочно вдохнул свежего воздуха, заставляя себя успокоиться. Демонов оказалось куда больше, чем предположила Сеоль, и они слишком быстро преодолевали выставленный Храмом живой заслон. Время, проклятое время! Если бы служители Аэлеры умели управлять им!

Черные точки на снегу неотвратимо двигались вперед, оставляя за собой широкий алый след. А ловцы все еще медлили, до сих пор не приступив к своему колдовству. Еще немного, и порождения Киренха доберутся до них и до служителей Храма, бросивших все силы на закрытие бреши. Если они не успеют до этого часа, империя будет обречена…

Согнанные в кучу крестьяне дрожали, цепляясь друг за друга. Недавняя пафосная речь одного из жрецов Храма не произвела почти никакого впечатления. То и дело кто-то из них порывался выбежать за пределы прочерченной на снегу неровной линии. Однако окружавшее крестьян кольцо воинов тут же отбрасывало несчастного назад, стараясь при этом не наносить серьезных повреждений.

На расстоянии трех полетов стрелы виднелось еще одно такое кольцо, а дальше – еще и еще. Несмотря на щедрую плату, выданную ловцам авансом, они не справлялись с задачей. На переброску армии на север ушло почти все, что ловцы поглотили в тюрьмах, и теперь им нужны были новые души.

Хеан обошел кругом перепуганных крестьян, рисуя в снегу рваную путаницу рун. Из каждого завершенного знака выплескивались окутанные мерцанием белесые нити, беззвучно скользя по свежему насту к ногам оцепеневших жертв. Крестьяне уже больше не кричали: творимая магия лишила их голоса, и они могли лишь молча дергаться в ледяных путах. Резкое пение нескольких шальр какофонией взрывало морозный воздух, отдаваясь в ушах болезненным гулом.

Его собственная птица, вылеченная жрецами, нетерпеливо пританцовывала на плече. Ловец обнажил ритуальный клинок. Почерневшее лезвие подрагивало, чувствуя близость пиршества. Резкий, отточенный взмах – и тело первой жертвы уже вспорото от живота до горла, и первые капли теплой крови брызнули на белый снег. Краткий танец пальцев – и пойманная в прозрачную темницу душа уже бьется о стенки кристалла, тщась обрести свободу.

Вторая жертва, третья… десятая…

Привычное сопротивление обреченного на смерть человека, привычный ужас в расширенных зрачках, легкое облако последнего вздоха… И пустота там, где положено быть всплеску сладостного наслаждения от украденной силы. Лишь ворочалась засевшая отравленным зубом боль, вновь и вновь напоминая о себе.

Яркая горсть кристаллов на ладони. Никогда раньше Хеан не замечал, что каждый из них имеет свой, неповторимый оттенок, словно неведомый художник разлил краски на горном хрустале.

Они были теплыми, эти кристаллы. Не такими, как тот, в котором была сокрыта душа послушницы, а едва заметно, на самой грани восприятия, но все-таки теплыми. Крошечные солнечные лучики, которым предстоит сгореть дотла, чтобы защитить жителей империи.

Тридцатая жертва, сороковая… Хватит ли этих жизней, чтобы закрыть Барьер?

Дувший с севера ветер принес гарь и запах пепла, смешанного с кровью.

Духота давила на сердце, мешая дышать. Маэр откинул пропитавшиеся потом простыни и попытался подняться. Слуга, замерший в дальнем углу неприметной статуей, тут же рванулся к императору.

– Ваше величество, куда вы? Вам же нельзя…

– Помоги… – Маэр вцепился дрожащими пальцами в покорно подставленное плечо. Несколько шагов, отделявших кровать от окна, показались вечностью. Ставни жалобно заскрипели, не желая открываться.

– Ваше величество, вы же простудитесь! – попытался воззвать к его благоразумию слуга. Маэр отмахнулся, не слушая. Толчок, и обитые кенхилесом створки наконец-то распахнулись, пропуская в комнату поток ледяного воздуха. Одна из крылатых теней, круживших над дворцом, спикировала вниз и повисла на стене, выбивая громадными когтями щели в каменной кладке, совсем рядом с высунувшимся наружу императором. Слуга испуганно охнул, пытаясь оттащить Сына Света назад. Безрезультатно: Маэр мертвой хваткой вцепился в подоконник.

– Он не причинит мне вреда,- пояснил император.

Будто в подтверждение его слов, аагир изогнул длинную шею и потерся надбровной дугой о пальцы Маэра.- Есть такая легенда… Старая легенда.