Постой, паровоз! - Владимир Колычев

– То-то же. Но сначала пусть особнячок свой отдаст. Нам в Москве своя хаза не помешает.

– Не вопрос, все разрулим.

– Только не затягивай.

Инга потрясающе красива. Но Черняк ей шансов не оставлял. И если он сказал свое слово, то она уже обречена.

2

Зубная щетка, зубная паста. Да, зубы надо чистить каждый день, а то кариес замучает, зубной камень покоя не даст. Ну а как без свежего дыхания жить? Бритвенный станок, пена. Бриться надо каждый день. Не позабыть бы спрыснуться одеколоном, чтобы не завоняться…

Бриться, стричься, хорошо пахнуть, стильно одеваться, производить впечатление, держать себя на уровне. С ума сойти можно от этих условностей, которые должен соблюдать успешный человек большого города. Энергичность, коммуникабельность, логический склад ума, правильная речь, умение ориентироваться в ситуации. И, конечно же, много денег, роскошное жилье, шикарная машина. Тогда ты на высоте, тогда тобой восхищаются. А что делать, если не хочется быть на высоте? Что, если Зиновию все равно, восхищаются им или презирают? Единственное, что держало его в этой жизни, была Инга. Ради нее и приходилось гнаться в золотой клетке на золотой дрезине за золотым составом, мчащимся непонятно куда по золотым рельсам сквозь золотые леса красивой жизни. Не нужна ему была такая жизнь! Но он мчался по ней, накручивая на ось ее смердящие грехи и пороки. В этой гонке он растерял все свои достоинства, за которые мог себя уважать. Он утратил чувство меры, потерял ориентацию в действительности, и данный ему свыше дар засох и осыпался, как библейская смоковница, не приносящая плодов. Он больше не мог видеть и чувствовать людей. Да что там, он и в себе-то не мог разобраться…

Какой русский не любит быстрой езды? Зиновий был в состоянии ответить на этот вопрос. Быстрой езды не любит тот русский, на котором ездят. А Инга стремительно продвигалась вперед по этой полной соблазнов жизни. Она продвигалась вперед верхом на нем. Она загнала Зиновия как скаковую лошадь. Но он еще не упал, он все еще на ногах. Он по-прежнему мчится вперед. И хотя уже возникло чувство, что Инга ослабила поводья, остановиться он не мог. Ей нужны были деньги, и он их зарабатывал. Позавчера сорвал куш, вчера. И сегодня снова будет играть. И не только потому, что этого хочет Инга. Он попал под власть порока, который заставлял его крутить рулетку и в азартном напряжении надеяться на улыбку фортуны. Этот азарт разрушал его изнутри. И сейчас он с нетерпением ждал момент, когда снова окажется в казино, когда снова по замкнутому кругу поскачет глупый шарик. Еще не поздно остановиться, еще не поздно заглушить в себе разрушительный голос губительных страстей! Но Инге нужны деньги, он должен их зарабатывать. Нужно играть…

А ведь так все было хорошо! Он выиграл много денег, они купили этот дом, он с таким энтузиазмом принялся за его обустройство. Но Инге нужны деньги. И он будет играть…

Зиновий чувствовал, что сходит с ума. Но продолжал загнанной лошадью скакать по замкнутому кругу. Не было сил остановиться. Инги дома нет, она с утра уехала в город по делам, вернется вечером, вымотавшаяся, уставшая. А он должен ее осчастливить. Вчера он выиграл четыре тысячи, сегодня – вдвое, а то и втрое больше. Она любит деньги. Она их получит! «Но-о, Зиновий. Но-о, лошадка!»

Он придирчиво осмотрел себя в зеркало. Неплохо, очень даже неплохо. Стильная прическа с эффектом мокрых волос, в меру агрессивный пиджак из волчьей кожи, широкий ремень с серебряной пряхой, черные джинсы, теплые ботинки на рифленой подошве. Чужой стиль, чужая жизнь. Но ему идет, и ладно…

Зиновий набросил на себя модную дубленку, застегиваться не стал – легкий морозец для него – что жаркое солнце для негра. Закрыл дом, вышел за калитку. Сейчас подъедет такси. А пока нет машины, можно покурить. Давно он не курил. Но с недавних пор начал. Какова жизнь, таковы и привычки. Он щелкнул золоченой зажигалкой, зажег сигарету, и в это время к нему подъехала соседская машина. Опустилось стекло, и он увидел лицо Эллы. Красивая, чертовка! Невольно возникло такое ощущение, будто черт из табакерки выскочил.

– В город? – не здороваясь, спросила она.

Зиновий молча кивнул.

– Могу подвезти.

– Сейчас такси будет.

– И где оно?

– Опаздывает.

– Тогда поехали.

Зиновий пожал плечами. «А почему нет?» И сел в машину. Элла принюхалась, спросила:

– «Ренуар»?

– Вообще-то, меня Зиновий зовут.

– Да я про одеколон.

– Честно, не знаю.

Он действительно не знал, каким одеколоном пользуется. Какой Инга купила, таким и брызгается.

– Клубный аромат. В казино едешь?

– Ага. Притормози, пожалуйста.

На проходной он подошел к охраннику, сунул ему в руку две пятидолларовые купюры.

– Такси за мной подъедет. Это за ложный вызов. И скажи, пусть больше не опаздывает.

На этом разговор закончился, и он вернулся в машину.

– Можно трогать? – спросила Элла.

– Трогай, – кивнул Зиновий.

И оторопело уставился на нее, когда ее правая рука сделала несколько игривых «па» над местом, откуда у него росли не только ноги…

– И что это такое?

– Да так, анекдот вспомнила, – усмехнулась Элла. – Можно трогать? Трогай… Да ты не думай, я и не хотела у тебя ничего трогать.

– Я смотрю, у тебя сегодня веселое настроение, – в попытке скрыть свое недовольство заметил он.

– Скорее, шальное. Шалею от такой жизни.

– От какой?

– От такой, что тоска бабья гложет. Ты, наверное, обижаешься на меня? Думаешь, что я тебя тогда за работягу приняла? А я тебя за мужика приняла. Завидно стало, вот и ушла…

Конечно же, Зиновий помнил этот случай. С тех пор Инга и не дает ему жизни. Да и он сам уже не хочет покоя. Сам себя подстегивает. Но лучше бы ничего не было.

– Тебе муж должен был позвонить, – усмехнулся Зиновий.

– Ну да, как будто ты не в курсе, что это была отговорка.

– Что было, то было.

– А что будет, то будет. Завидую я Инге. Классный ты мужчина. Смотрю на тебя, и дух захватывает. Сила в тебе какая-то особая.

– Нет уже ничего.

– Ну, не скажи. Видела я, как у твоей Инги глаза светятся. У меня так уже давно не светятся. Как вышла за своего, так все и закончилось. Пока ухаживал, ничего, а как окольцевал, так все увяло. Ты понимаешь, о чем это я?

– Не понимаю, – мотнул он головой. – И понимать не хочу.

– Ой да ладно! – хихикнула Элла. – Не понимает он. Может, я тебе не нравлюсь?

Она была красивой женщиной, этого у нее не отнять. Но Зиновию вовсе не понравилось, что все та же шаловливая рука задрала вверх и без того короткую юбку. Напрашивается баба. Без мужика истосковалась. Но Зиновий же не доктор…