Рыночные силы - Ричард Морган

Барранко покачал головой:

– Сеньорита, моим солдатам, как правило, лет четырнадцать. Они приходят из деревень, подвергшихся бомбежкам, где все взрослые погибли или пропали без вести. Нам не хватает учителей, а еще меньше у нас времени, чтобы готовить рекрутов. Поэтому нам очень важна простота в управлении.

Женщина пожала плечами:

– Тогда Калашниковы. Не стану утомлять вас деталями: они уже почти сто лет производят примерно одно и то же. Но, вероятно, вас заинтересует модифицированная амуниция, представленная вот здесь. Разрывные патроны, токсичная краска для них, бронебойные снаряды. Все совместимо со стандартным магазином Калашникова.

Она махнула в сторону терминала:

– Прошу.

Барранко покинул «Северный мемориал» вооруженный до зубов – на бумаге. Семьсот новехоньких Калашниковых, восемь дюжин переносных самонаводящихся зенитно-ракетных установок «Аэроспасьяль», две тысячи облегченных осколочных гранат «Кинг» и двести пятьдесят тысяч продвинутых патронов для штурмовых винтовок. Несмотря на ухищрения Салли Хантинг, не удалось продать Барранко мины и комплексные автоматизированные охранные системы для блокирования районов.

– Ничего страшного, – сказала им Салли, пока один из клинических экспертов объяснял Барранко, как работают ингибиторы иммунитета. – Я получаю фиксированную комиссию за Калашниковы. Не так много, как за «Хеклер и Кох»: те стараются разрушить монополию Калашниковых на повстанческом рынке и в этом году платят щедро. Но с тем, что я выручу за «Аэроспасьяль» и гранаты, не жалуюсь.

– Рад слышать, – проворчал Майк. – Потому что у меня сложилось впечатление, будто я передал тебе хромого кролика для участия в драг-рейсинге. А ведь ты моя должница, Салли. Причем по-крупному.

Женщина подмигнула ему:

– Расплачусь в любое время, Майк. Я девушка занятая, но для тебя всегда найду время, ты же знаешь.

– Веди себя прилично.

По дороге обратно Барранко был тихим. Если его и порадовали покупки, он не подал виду. Всю поездку он, будто сигару, катал между пальцами пулю в оболочке. Глядя на выражение его лица, желание заводить беседу или что-то комментировать пропадало. В один особенно мрачный момент Крис подумал, что колумбиец выглядит так, словно ему только что сообщили, что он неизлечимо болен.

Они высадили Барранко в «Хилтоне» и уже собирались уезжать, когда на входе сработал сигнал тревоги – ярко загорелись светодиоды, гнусаво завопила сигнализация. Погруженный в свои мысли, колумбиец попытался пройти через сканер с патроном в ладони. Крис взлетел по ступенькам ко входу и разрулил ситуацию, затем похлопал Барранко по плечу и посоветовал ему отдохнуть. Пообещал, что заедет в девять на следующее утро и они пройдутся по контракту. После Крис вернулся в БМВ, и Майк вырулил на полупустую дорогу.

Брайант развернулся у Марбл Арч и по Оксфорд-стрит направился на восток. Еще не стемнело.

– Не хочешь перекусить где-нибудь? – спросил Майк.

– Почему нет.

– Лапша?

– Здорово, я за. – Крис махнул пальцем за спину, в направлении, откуда они приехали. – Думаешь, с ним все в порядке?

– Ты про Барранко? Да. У него просто шок. Поди, никогда не видел столько прибамбасов за один день.

– Не знаю. По мне, он выглядел несчастным.

Майк фыркнул:

– А ему стоило бы радоваться. Я в жизни не платил столько по кредитке за один раз.

– Разве вчера для Эчеварриа вы не накупили игрушек?

– Там все прошло через банковский счет. – Майк ухмыльнулся другу. – С возможностью аннулировать контракт в течение шестидесяти дней.

– Его тоже Салли Хантинг снабжала?

– Нет. Полное разграничение счетов, помнишь? И потом, Салли не получит комиссионных, если деньги не поступят. Не захочет…

Загорелся экран телефона БМВ – приоритетный звонок. Майк жестом попросил Криса замолчать и ответил.

– Брайант.

– Майк, это Трой. Ты просил меня узнать про Фолкнера. Кое-что всплыло.

– Он как раз рядом со мной, Трой. Рассказывай, что у тебя.

Повисла непродолжительная пауза.

– Лучше, если мы встретимся. Не хочу по этой линии. Можете заглянуть ко мне?

Майк посмотрел на Криса – тот кивнул.

– Уже едем.

Спустились сумерки. Дома у Троя было на удивление тихо. Крис не сразу сообразил, что сравнивает ощущения с тем, каким запомнил дом, когда приезжал сюда в прошлый раз, на вечеринку. Он решительно взял под контроль подступающую паранойю и последовал за Майком через порог.

Судя по всему, волнение отразилось у него на лице, потому что Майк воодушевляюще улыбнулся Крису.

– Все будет хорошо, – сказал он.

Прежде, чем открыть, Трой Моррис ответил по домофону с камерой. Он поспешно пустил их внутрь, будто надвигалась гроза, а после закрыл дверь на все замки. Только после этого он заговорил снова. Взвизгнула противовзломная сигнализация, показывая, что заряжена на полную. Майк переглянулся с Крисом и поднял бровь.

– Что-то мы немного нервные сегодня?

– Лучше вам пройти внутрь, – сказал Трой. – Кое-кто хочет с вами повидаться.

В гостиной сидел худой чернокожий мужчина, немного за двадцать. Он беспокойно ерзал в одном из кресел. Вдоль нижней челюсти бежал шрам, и, судя по одежде, парень был членом банды из зон. Он оценивающе, но без всякого энтузиазма посмотрел на новоприбывших.

– Это Мародер, – представил их Трой. – Мародер – Майк Брайант. Крис Фолкнер. Мои друзья.

– Да-да, как скажешь.

– Майк, Крис, присаживайтесь. Выпить хотите?

Майк кивнул, не сводя глаз с Мародера:

– Польской водки, что ты держишь в морозильнике. В маленьком.

– А тебе, Крис? Односолодовый?

– Если найдется. Спасибо.

– Аберлауэр или Лагавулин? Есть ирландский.

– Лагавулин подойдет. Безо льда.

– Мародер, тебе?

Бандит медленно повернул голову вправо, затем влево. Ничего не сказал. Трой пожал плечами и удалился на кухню. Они сидели и ждали.

Молчание затягивалось.

– С кем ты? – вдруг спросил Майк.

Мародер вздернул подбородок:

– А ты-то тут, на хрен, при чем?

Крис напрягся. Они с Майком были безоружны, а Мародер выглядел, как типичный уличный пацан, с которым в драку лучше не ввязываться. Крис искоса глянул на друга, но не заметил в нем вскипающей жестокости.

– Чисто из любопытства, – лениво протянул Майк. – Стало интересно, какие долбодятлы позволяют своим солдатам ширяться, пока крышу не снесет.