Хозяин Пророчества - Николай Бородин

Маленькая армия двигалась дальше. Странно задумчивые братья Эрдессон вели свой отряд, не потерявший в первом бою с демонами ни одного из трехсот бойцов, и вдобавок полторы сотни бойцов из поселения. В общем и целом, конечно, это были совершенно смешные силы, пробиваться с которыми на юг было просто немыслимо. Но, судя по всему, Снор и Кьяр знали, что делают.

В конце концов, где нельзя пробиться силой, можно взять хитростью. Гномы считали, что, пока удача повернулась к ним лицом, надо хватать ее за бороду и держать, чтоб не вырвалась. А положить крупный отряд демонов, да еще практически без потерь, можно только благодаря везению — так что играем, пока прет! Весь сектор Улья, в котором хозяйничала уничтоженная орда, на краткое время освободился, а пока остальные твари пронюхают, в чем дело, и закроют брешь, отряд Эрдессонов мог проскочить. Если снова повезет — до половины Улья как минимум.

Этот регион Армон-Дарона, если представить его в виде объемной модели, и впрямь походил на осиное гнездо — примерно шарообразной формы, Улей имел множество слоев и сложных внутренних переходов. Строго говоря, его контролировали демоны, центральные области этими тварями кишмя кишели, так что путь небольшому отряду гномов туда был закрыт. А вот в нижние ярусы огненные твари старались не соваться, многие залы и галереи там были затоплены прорвавшимися подземными реками, а демоны старались держаться от воды подальше.

Поэтому именно туда Эрдессоны и направлялись. Гномы перемещались своим знаменитым походным шагом, почти переходящим в бег: в подгорных переходах ездовых животных отродясь не водилось, так что все передвижения армии проделывали пешком. За многие годы у гномов сложилась отличная наследственность, и крепкие ноги у них, что называется, передавались из поколения в поколение — безо всяких извращенных опытов с пересадками частей тела. Солдаты Альтемира с трудом, но держались на общем уровне, хотя, не будь они ветеранами походного полка, они бы точно отстали. Сам паладин шагал размашисто и словно бы даже не замечал скорости.

С ним вообще произошла разительная перемена, теперь глядел он непременно открыто и ясным взором, хотя и куда-то вдаль. Было сразу видно, что человек что-то понял и решил для себя, нашел что-то сравнимое по важности со смыслом жизни. Ну или считал, что нашел. По крайней мере, сейчас Альтемир был полон внутренней гармонии — и не забывал про себя молиться Богу-Солнцу, благодаря его за все. И за данную силу, и за указанную цель — применять эту силу во благо людей.

Все эти мысли, конечно, окружающим были неизвестны, а Кьяр на десятой минуте молитвенных славословий плюнул и отключил ясновидение. Но то, что теперь паладин не представляет опасности ни для себя, ни для общей боеспособности отряда, было понятно любому.

Ширш, которого Кьяр уже поблагодарил за это, теперь трусил в общем темпе, по обыкновению помалкивая. Да и вообще, он снова изображал большую кису, которую интересуют в первую очередь пещерные крысы, шныряющие в боковых переходах. Это его поведение не вызывало подозрения ни у кого, кроме наугера. Гном уже убедился, что вождь не такой дурак, каким хотел представиться, — наоборот, он оказался слишком уж умным. Так что за ним, несмотря на все взаимные заверения в равенстве и братстве, надо было приглядывать — мало ли что в его умную голову взбредет.

Объяснялось это просто. Наугер был чародеем, большинство которых, в силу особенностей профессии, отличались крайней недоверчивостью и подозрительностью. Ну а остальные, особенно сильнейшие, были вообще полными параноиками. И, надо признать, для этого всегда находились веские основания.

Тоннель, закопченный на сотню саженей после яростной атаки Альтемира, скоро расширился, открыв обширную пустоту. Целая анфилада подгорных залов нанизывалась на центральный проход, словно бусины на нитку. Судя по всему, до нападения демонов здесь жили и работали, но сейчас Улей встречал отряд темнотой и тишиной. Единственными источниками света были шахтерские фонари в руках у гномов, которые благодаря хитрой системе зеркал давали мощный луч. Световые пятна выхватывали из темноты то следы былой жизни, то признаки того, как эта жизнь оборвалась.

В стенах гномьей работы зияли похожие на норы проходы с оплавленными краями — следы демонических прорывов. Здесь стены были не из вулканической породы.

Демоны явно напали внезапно, было видно, что некоторые гномы даже не успели отступить к своим жилым пещерам. В общих залах сохранились следы отчаянных и безнадежных схваток. Поверх древних стенных барельефов хватало выжженных низкорослых силуэтов. Кое-где стены вообще зияли здоровенными выбоинами, и из-под каменных осыпей виднелись то измятое лезвие секиры, то подошва гномьего сапога, то лужа черной крови. Встречались и искореженные, разбитые почти до неузнаваемости гномьи доспехи — и из них медленно сыпался черный пепел, оставшийся от бывших хозяев. В подземельях висел тяжелый запах гари — но, к счастью, хотя бы не было сладковатой трупной вони. И не было тел, которые могли бы жрать крысы.

Но особо радостнее от этого не становилось. Особенно жутко выглядели расположенные по сторонам арки, ведущие в жилые пещеры, — оплавленные и иссеченные огромными когтями, словно туда пробивались изо всех сил. Да, скорее всего, так оно и было, многие проходы оказались перегорожены наспех сооруженными баррикадами. Но защитников, увы, это не спасло: сейчас лучи фонарей тонули в пепельном мареве, воцарившемся в некогда жилых покоях.

Отряд не заглядывал туда, и так было понятно, что они там увидят. У гномов не было времени на то, чтобы хоронить павших, — сейчас интересы живых были важнее чести мертвых. К тому же это вообще были гномы другого клана.

За третьим жилым залом оказалось нечто вроде перекрестка — множество обжитых тоннелей уходили в разные стороны. Тут даже существовал небольшой форт стражников из клана Штройн — развалины этого сооружения как раз виднелись посреди зала. Но вокруг руин в два кольцевых вала громоздились обломки поверженных демонов. Судя по всему, гномы сражались отчаянно и умело, отдавая не меньше чем одного своего за десятерых. Сломить их демонам удалось только благодаря совокупной атаке сразу пяти живых таранов. Среди останков меньших демонов пролегали пять широких борозд, как будто к небольшой крепостице стражников сошлись чудовищные плуги. Слитный удар демонов просто перемолол форт вместе с его защитниками.

Снор скомандовал остановку и, насупившись, глянул на брата. Наугер, молча кивнув, воздел свое оружие и с размаху ударил им по камню. Груда развалин, оставшаяся от маленького укрепления, сложилась в подобие невысокого, но внушительного обелиска. Кьяр, вытянув вперед руку, резко сжал кулак, заставляя камни прижаться друг к другу, затем выпрямил пальцы и рубанул ладонью вертикально вниз. С граней обелиска разом срезало все неровности, открывая глазу блестящую полированным камнем поверхность.

— Как-никак это наши собратья, — мрачно проговорил Снор, подразумевая бойцов одного с собой клана. — Да и времени немного ушло.

— Надпись сделаем позже, — обронил Кьяр, бросая науг в петлю на поясе. — Бойцы, нале-во! Шагом — марш!

Отряд наконец-то свернул с главного прохода через Улей, и это стало заметно уже через пару сотен саженей. Проход заметно пошел под уклон, а скоро окончился тупиком; зато перпендикулярно ему в противоположные стороны уходили два других хода. И это было только началом. Чем дальше, тем хуже становилось качество проложенного тоннеля. Сначала пропала отделка потолка, затем мало-помалу сошли на нет обтесанные стены, и в конечном итоге остался лишь выровненный пол. Да и об одном тоннеле говорить не приходилось — здесь, в стороне от главной дороги, Улей показал свою истинную суть. Во все стороны, опускаясь и поднимаясь под разными углами, уходили все новые и новые ходы. Короткие переходы сменялись неожиданными поворотами, за которыми отряд вообще могла ждать лестница.