Загадки золотых конвоев - Владимир Шигин

«Несмотря на секретность операции, при погрузке золота до команды «Эдинбурга» дошли слухи, что они везут нечто необычное. Один из бывших членов экипажа, Р. Левик вспоминал, что он был назначен в число работающих на погрузке ящиков в бомбовый погреб. На корабле имелся кран для погрузки авиабомб гидросамолётов на палубу. Этот кран и был использован для загрузки секретных ящиков на корабль. Конечно, команда не имела понятия о содержании этих ящиков до тех пор, пока наблюдающий офицер не сказал Левику, что если какой-нибудь из ящиков упадёт в воду, то Левику придётся отправиться за ним под воду как корабельному водолазу. С этого момента грузившие матросы поняли, что груз является очень ценным. Это предположение подтвердилось, причём самым убедительным образом. Один ящик при загрузке соскочил со своей лямки и разбился, и матросы увидели четыре золотых бруска. Как вспоминал бывший моряк Б. Майлз, присутствующие были поражены, а лейтенант, руководивший погрузкой, увидев золото, спустился к разбитому ящику и хотел унести золото, но оно оказалось тяжелее, чем он думал. Каждый слиток весил около 12 килограммов. Вылетевшие из ящика слитки вскоре снова были упакованы в ящик и опломбированы.

Однако известие, что в помещении, предназначенном для боезапаса, находится золото на сумму в несколько миллионов фунтов стерлингов, быстро распространилось по всему крейсеру. У одного из опускавших золото в артиллерийский погреб крейсера, старшего унтер-офицера Р. Левина, возникло нехорошее предчувствие. Он вспоминает о том, что сообщил командиру Джеффри о происшествии. Вода от этих русских ящиков окрасилась в красный цвет, и это, по мнению Левика, было плохим предзнаменованием. На самом деле это были пятна от тёмно-красных трафаретов, нанесённых на каждый ящик. Но грузившие матросы были так напуганы, что им подумалось, будто русское золото сочится кровью. И надо сказать, что для таких предчувствий были основания, так как проводки северных конвоев представляли собой наиболее опасную и трудную из всех операций английского флота во время Второй мировой войны».

В не столь давно вышедшем на экраны телевизионном сериале по роману В. Пикуля «Реквием каравану PQ-17» ударившиеся в антисоветский раж режиссёры показали, как ящики с золотыми слитками грузят измождённые русские женщины под дулами автоматов мордастых энкавэдешников. Неожиданно одна из женщин роняет ящик, тот разбивается, и из него вываливаются золотые слитки. Женщину немедленно окружают со всех сторон злобные офицеры НКВД и уводят за ближайшую сопку на расстрел, чтобы, не дай бог, не проболталась. Она идёт, и в глазах её видна невообразимая тоска, ибо бедняжка прекрасно понимает, куда её ведут. Обречённой женщине жалко не себя, а своего малолетнего сынишку-сироту…

Но не верьте тому, что вы увидели! Всё показанное на экране — полнейшая выдумка. Никакие тётки в ватниках никогда не грузили золота, и никакие офицеры НКВД их за это не расстреливали. Золото, как мы уже с вами знаем, грузили сами англичане. Остаётся только сожалеть, что даже история перевозки золота на «Эдинбурге» буквально за уши притягивается к столь обожаемой нашим кинематографом гулаговско-энкавэдешной теме. Воистину нет предела полёту человеческой фантазии!

Вечером 28 апреля 1942 года «Эдинбург» в сопровождении эсминцев «Форсайт» и «Форестер» вышел в Баренцево море. Утром следующего дня он присоединился к следовавшему в Англию конвою QP-11 и вступил в его охранение.

Конвой шёл строго на север, чтобы обогнуть Норвегию как можно дальше от берега и располагавшихся там немецких аэродромов, по самой кромке льда. Всего в составе QP-11 насчитывалось 13 транспортов. Охрану и оборону его осуществляли крейсер «Эдинбург», шесть британских эсминцев, четыре корвета и вооружённый траулер. Кроме того, до траверза острова Медвежий его должны были сопровождать советские эсминцы «Гремящий» и «Сокрушительный», а также английские тральщики.

Уже утром 29 апреля конвой был обнаружен немецким самолётом-разведчиком, а ровно через сутки с крейсера заметили следы выпущенной по нему торпеды. Находившийся на борту «Эдинбурга» контр-адмирал Бонэм-Картер посчитал, что теперь крейсеру опасно следовать со скоростью транспортов. Командиру «Эдинбурга» он приказал выйти в голову каравана на расстояние 15–20 миль. При этом крейсер шёл без эскорта, широким противолодочным зигзагом, со скоростью 18–19 узлов.

«Эдинбург» на тот момент считался одним из лучших лёгких крейсеров королевского флота. Единственный «систершип» «Эдинбурга» — однотипный крейсер «Белфаст» — после подрыва на немецкой магнитной мине в ноябре 1939 года уже полтора года находился в ремонте, и поэтому неудивительно, что «Эдинбург» в течение всей войны неизменно служил флагманским кораблём различных соединений. В послужном списке крейсера к весне 1942 года были операция по поиску «Бисмарка», прорыв на блокированную немцами Мальту и участие в нескольких полярных конвоях.

Из воспоминаний матроса-шифровалыцика крейсера «Эдинбург» Джона А.П. Кеннеди:

«Я поступил добровольцем на военную службу в королевский флот в декабре 1941 года в возрасте 19 с половиной лет шифровальщиком. После 12 недель обучения я был отобран вместе с ещё 11 шифровальщиками на крейсер «Эдинбург» в Скапа-флоу. «Эдинбург» был одним из самых современных в своём классе: 10 тысяч тонн, скорость 37 узлов, хорошо вооружён 12 шестидюймовыми, 12 четырёхдюймовыми и множеством более мелких орудий, четырьмя гидропланами «Валрус» и 6 торпедными аппаратами. Капитан Фолкнер был самым молодым командиром крейсера на флоте, а крейсер был флагманским кораблём контр-адмирала Бонема Картера (18-я эскадра крейсеров). Его команда участвовала в боевых действиях против «Бисмарка», в конвоях на Мальту и предыдущих конвоях в Россию.

Новая жизнь после поступления на корабль оказалась интересной: друзья, распорядок. Каждый день приносил новый опыт. Даже скромные радости увольнения на берег в захолустный Скапа-флоу и первый выход в море оправдали мои ожидания. Вместе с двумя другими крейсерами и кораблями охранения мы рассекали высокие, как горы, волны, чтобы встретить и сопроводить в Скапа крупные соединения американского флота, пришедшие на усиление Королевских ВМС. Это плавание проходило в бурном море, причём американцы во время шторма потеряли с борта авианосца «Уосп» своего адмирала Гиффена. Я же получил большой практический опыт, так как в ходе плавания включился в морской распорядок, шифровальную работу и т.п. У меня появилась некоторая уверенность, которая позволила справиться со своими обязанностями, когда начались боевые действия. После возвращения в Скапа-флоу наши надежды на отправку в тёплые края рухнули. Доставка на корабль дополнительной тёплой одежды и другие приготовления указывали на поход в Россию. Неофициальные слухи подтвердились, когда на борт были доставлены стальные листы для ремонта крейсера «Тринидад», повреждённого одной из своих неисправных торпед во время последнего конвоя. Приготовления ускорились, последние письма были написаны, и, когда мы покинули Скапа, к нам обратились по радиотрансляции командир и адмирал. Их обращение было суровым: нас могли ожидать бурное море, снег, лёд, подводные лодки и самолёты. Наша стоянка в Сайдис-фьорде была краткой, но достаточной, чтобы оценить красоту покрытых снегом вершин, сделать кое-какие покупки и почувствовать безразличие, граничащее со враждебностью исландцев к военным (несомненно, они хотели сохранить замкнутую целостность сообщества).