Из глубины - Линкольн Чайлд

Справа от Крейна располагалась небольшая панель управления, за которой сидели Вандербильт и техник, которого Крейн не знал. Вандербильт поднялся и подошел к нему.

— А адмирал Спартан? — спросил он.

— Он остался, — ответил Крейн.

Вандербильт кивнул. Опустившись на колени, он тщательно задраил входной люк. Потом повернулся и дал знак технику, который быстро переключал регуляторы на пульте.

Над головой раздался тихий шум.

— Началась расстыковка, — объявил техник.

Вандербильт поднялся, отер руки о полу лабораторного халата.

— Пошел пятиминутный обратный отсчет — производится герметизация, — пояснил он.

— А сколько времени требуется на всплытие?

— Как только мы отделимся от купола — чуть больше восьми минут. По крайней мере, по расчетам.

Перебросив медицинскую сумку через плечо, Крейн пошел вдоль скамеек, проверяя, нет ли раненых. Потом он вернулся к пульту в нижней части помещения. Хьюи Пинг сидела рядом с Вандербильтом. Она слабо улыбнулась Крейну, и он устроился возле нее.

— Готова? — спросил он.

— Нет.

Во входном люке был маленький круглый иллюминатор. Он выглядел точно так же, как тот, у которого сидел Крейн, когда спускался на станцию в батискафе. Сейчас Крейн подался вперед, чтобы выглянуть наружу. Он увидел лестницу, ведущую вниз, к закрытому наружному люку, обозначенному бледным синим светом.

— Две минуты, — сказал техник. — Давление соответствует расчетному.

Рядом с ним зашевелилась Хьюи Пинг.

— Я вот о чем думаю, — начала она.

Крейн погладил ее по мокрым плечам.

— О чем же? — спросил он.

— Помнишь, ты говорил про гору Окотилло? Ты еще сказал, что есть два вида мер, направленных на то, чтобы предотвратить умышленное или ненамеренное проникновение в хранилища радиоактивных отходов: пассивные способы и активные.

— Верно.

— Я понимаю, что такое пассивные средства — предупредительные знаки, таблички, выгравированные на металле, и так далее. А каковы активные?

— Не знаю. На медицинской конференции ничего о них не говорили, только упомянули, что они существуют. Я решил, что информация о них засекречена. — Он повернулся к ней. — А почему ты спрашиваешь?

— Этих подводных стражей, которых мы обнаружили, когда копали тоннель к Мохо, по твоей классификации можно отнести к пассивным мерам. Они только предупреждают. Я все думаю: а что, если у них тоже есть средства активного противодействия?

— Не знаю, — медленно ответил Крейн. — Хороший вопрос.

— Минута, — объявил техник.

И в наступившей тишине Крейн ясно услышал, как снизу, сквозь входной люк у его ног, донесся резкий частый звук автоматной очереди.

Тоннелепроходческую машину и снаряд отвели в боковую шахту. Активировали стабилизатор, который удерживал аппарат точно над аномалией. Эти последние действия неоднократно отрабатывались на тренажерах, и поэтому в реальной жизни они были выполнены безупречно. Теперь люди в Сфере работали словно хирурги, используя только компрессор и роботизированный манипулятор. В кабине стояла мертвая тишина.

— Еще раз, — прошептал Королис. — Осторожно, осторожно.

— Есть, сэр, — так же шепотом ответил Рафферти.

Три человека обменивались взглядами и короткими фразами. Похоже, обстановка подействовала даже на доктора Флайта. Королис вытер пот с лица и еще раз приник к крошечному видеоэкрану. В воздухе ощущалось какое-то благоговение, словно они были археологами и раскапывали знаменитую древнюю гробницу. Пульсирующая головная боль и неприятный металлический привкус на языке, что так донимали Королиса, теперь, кажется, совсем исчезли.

Он смотрел, как инженер послал вниз по тоннелю новую порцию сжатого воздуха. В желтом свете наружного прожектора Сферы появилось облачко песка и каменистых обломков, которое быстро втянул насос.

— Осторожно, — пробормотал Королис. — Какое расстояние?

— Мы на месте, сэр, — ответил Рафферти.

Королис опять приник к видеоэкрану.

— Еще порцию, — велел он.

— Есть еще порцию, сэр.

Он наблюдал, как очередной поток сжатого воздуха ударил в дно рабочего участка. Видны ему были и два больших подводных стража, которые плавали по бокам, беспокойно водя взад-вперед блестящими шлейфами, лениво покачивая усиками. Они словно следили за представлением. А почему бы и нет? Это же хорошо и правильно, что они здесь: они явились затем, чтобы не только стать свидетелями его триумфа, но и отвести к сказочным техническим сокровищам, поджидавшим именно его. Не случай привел сюда Королиса на самом важном погружении, это была сама судьба.

— Еще, — прошептал он.

Новый импульс — и опять серый вихрь донного грунта. Как только вакуумная система откачала взвесь, пространство в поле зрения очистилось. Коммандер еще крепче стиснул рукоятки управления.

Радио на пульте ожило.

— Сфера-три, вызывает диспетчерская. Сфера-три, вызывает диспетчерская, ответьте…

Не отрывая глаз от экрана, Королис протянул руку и выключил рацию. Он что-то увидел среди мути над поверхностью рабочего участка — яркое сверкание, почти как блеск металла в отраженном свете.

— Еще раз, — велел он. — Очень осторожно, доктор Рафферти. Аккуратно, как со стеклом.

— Так точно, сэр.

В темноте по ленивой воде прошел импульс сжатого воздуха, вызвавший новое возмущение серых и коричневых частиц. А когда все прояснилось, Королис ахнул.

— Господи боже мой, — воскликнул он.

Воздушная система расчистила дно шахты, открыв гладкую стеклянистую плоскость. Замершему у видеоэкрана Королису показалось, будто с крышки стола стерли пыль. Под ней появилась иллюзия (или он решил, что иллюзия) почти бездонной глубины: черная бесконечность, протянувшаяся куда-то вниз. Луч его прожектора преломлялся на блестящей поверхности, но Королис решил, что там внизу, за ярким отражением, показался еще один, тусклый, источник света.

Подводные стражи по бокам Сферы заволновались. Они уже не просто плавали, а беспокойно метались взад-вперед по узкому пространству шахты.

— Выключи свет, — велел Королис.

— Простите, сэр? — удивился Рафферти.

— Выключи, пожалуйста, свет.

Через миг прожектор погас. Теперь Королис видел лучше.

Они висели над огромной пещерой, и видна была только совсем небольшая ее часть. Была ли пещера пустой или вся заполнялась тем веществом, которое Коммандер видел прямо под собой, сказать было нельзя. Бархатная чернота давала только ощущение неизмеримой глубины.