Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи - Марина Рыбицкая

— Аудиенция закончена!

После чего король встал и откинул руку в мою сторону. Все еще зело обиженный, даже не взглянув на жену. Ха! Бедненький! На обиженных воду возят!

А мы не гордые. Мы можем и подержаться за предложенное. И я всем весом повисла на супруге.

— Ваше величество, — прошипел сквозь зубы король, не ожидавший от меня такой пакости и потому накренившийся в мою сторону. Прям «Титаник»! А ему пойдет… Ди Каприо вполне сможет заменить. Нет! Жалко. Если такой экземпляр утонет, это ж сколько генофонда пропадет! Ну и мысли у меня… Я еще раз взглянула на мужа и, резко передумав, дала себе внутреннее разрешение: «А что такого?»

Выровнявшись в пространстве и подарив мне свой очередной фирменный взгляд «Убил бы, если б смог!» (мне их скоро складировать будет некуда! Никому не надо? Отдам по дешевке, со скидкой!), гостей король оделил более ласковой улыбкой и торжественно прошествовал в банкетный зал. Торжественности немного мешала я, висевшая на нем энцефалитным клещом, но ничего, он, как рыцарь бывалый, справился.

В общем, из одних кресел мы перебрались в другие, более низкие. Мне, честно говоря, стиль общего кормления не очень нравился. С одной стороны: «Мне сверху видно всё, — ты так и знай!»[45](кресла вместе с отдельным столом стояли на приличном возвышении). А с другой стороны — еду все равно таскать будут мимо гостей. Так что пока дождемся — кушанья остынут и всякая любопытная сволочь успеет в тарелку свой длинный нос сунуть (хорошо, если не плюнет!).

Полчаса мы ждали, пока все приглашенные чинно рассядутся. Мне, как ни странно, особо скучно за столом не было: где-то разбили хрустальную фигуру лебедя, три дамы упали в обмороки, а один виконт подрался с другим виконтом за право сидеть на один стул ближе к королевской чете. Первый мотивировал свое право тем, что его прапрапра- (дальше, утомившись, я уже перестала считать) бабушка весьма нравилась прапрапра- (тут я заранее поленилась заниматься подсчетами) дедушке Матиаса. Дескать, венценосный «дедушка» оказывал «бабушке» недвусмысленные знаки внимания. На что второй отвечал в том духе, что дело, мол, очень давнее и запутанное: оказывал или нет — никто в точности не знает, а бабушка, мол, у соседа была страшная и шалава невозможная.

К сожалению, дело происходило в отдалении, и мне было плохо слышно. Я так и не поняла, на что больше обиделся виконт номер один: на «страшную», «шалаву» или на «страшную шалаву». В результате они настучали друг друга по широким мордасам кружевными платочками, и были оба выведены из зала.

— Торжественный ужин в честь коронации Матиаса Третьего и королевы Алиссандры объявляется открытым! — стукнул тяжелым посохом глашатай. Тут же, будто ошпаренные, туда-сюда забегали лакеи с тяжелыми подносами, и мне наконец-то удалось плотно покушать. Как там говорится: «Война войной, а обед по расписанию»? Золотые слова!

Плотоядно облизываясь и обводя счастливым взглядом голодного человека горы еды (мысленно, естественно, — королевам по чину полагается взирать и на пищу, и на мужиков холодно и отстраненно, как на что-то по чистой случайности возникшее перед тобой и малоприятное. Дурость какая!), я взяла в руки нож и вилку и… на несколько блаженных минут забыла обо всем вокруг. Красота!

Вышла из нирванной гурманы… Упс! Извиняюсь, нирваны для гурмана, только тогда, когда начали провозглашаться долгие тосты во здравицу правящей семьи. Каждый из послов считал своим долгом выпить: за здоровье, благополучие, процветание, плодовитость, за мир во всем мире, за день приезда, за день отъезда и так далее по списку. Только послов было много, а король один. И я, как официально непьющая особа и «будущая мать», не без доли злорадства наблюдала за «благими» последствиями оздоровительного дела: назюзюкивался мой благоверный медленно, но верно, хоть и прихлебывал по глоточку.

— Матиас, — толкнула я его в бок. — Прекрати нажираться!

— Я не жру! — возразил мне ненаглядный чуть заплетающимся языком. — Я пью!

— Я вижу! — рыкнула на него, беспокоясь о вреде алкоголизма. — Хватит хлестать вино как воду и надираться, словно сапожник, а то скоро окосеешь!

— Мадам, — возмутился король, клятвенно прижимая чашу к груди. — Не будьте вульгарной злюкой!

— Будьте редкой сволочью! — перебила я мужа.

— А тебе пойдет! Ой! — понял, что сказал, супруг и заржал, деликатно прикрывая лицо салфеткой.

— Та-а-ак! — обиделась я. Тихо, но грозно зарычала: — Пойдет, значит? Ну, ты сам напросился! Сейчас я тебе покажу, монархист поганый, на какой глаз у меня сдвинута корона!

— Алиссандра, ты такая красивая, когда сердишься! — вдруг выдал Матиас и посмотрел на меня честным и ясным влюбленным взглядом.

И вот что с муженьком делать? После таких слов уже не стукнешь по столу кулаком. Рука не поднимается. Мда-а-а-а, умеет, льстец коварный, меня успокоить. Настоящий мужчина!

— Так что, мне теперь всегда немножко злиться? — Я чуточку оттаяла.

— Не-а, — игриво заявил муж, подвигаясь поближе и приобнимая меня свободной рукой. Умильно заглянул в лицо: — Когда не бушуешь, ты еще красивее!

Ик! Налейте мне кто-нибудь! Тут без бутылки ничего не разберешь!

— Позвольте мне на правах старого друга и сокурсника по военной академии выпить священную заздравную чашу за короля! — ворвался в наш разговор зычный голос «дядьки Черномора» из этой… Готогламурии… ой, нет — Гламуготии!

Рука мужа, крепко прижимающая меня к себе, безвольно опустилась.

— Тебе все позволено, Никас! Ты мне словно брат, — тут же позабыл о сладких комплиментах Матиас и привстал с места, салютуя чашей. Все правильно! Жена за столом — это так… за неимением лучшего!

У меня снова обострилось чувство опасности, взвыв сиреной. Да что такое? Ничего случиться просто не может! Полный зал стражи. Куча людей стерегут наш покой и охраняют жизнь. Никто не станет рисковать! Видимо, я просто устала, вот и мерещится всякое. А мне таки мерещилось! Значительно поредевшие снежинки с тихим плачем стелились поземкой по полу, обвивали ноги мужа и возвращались ко мне некормлеными собачками. Секунду поискрив непролитыми слезами, они уселись мне на плечи, покалывая кожу, и… впитались.

Никас встал с места и с чашей в руках подошел к голове стола. Поскольку меня этот мужчина притягивал своей спокойной уверенной аурой, я с удовольствием следила за его скупыми, точными и выверенными движениями, искренне наслаждаясь. Если бы не его раскрас, под которым было невозможно угадать настоящие черты… Стоп!

Вернулась взглядом к тому месту, где перед тем восседал сокурсник моего мужа. Рядом с опустевшим стулом сидел еще один гламуготец, который перед тем подал Никасу и наполнил вином золотой кубок. Странно, однако, сидел… Во-первых, он старался прикрывать и без того раскрашенное лицо, как будто не привык к защите белой маски. Во-вторых, он почему-то сильно нервничал — в зале не было душно, даже наоборот — я бы скорее сказала «прохладно», но по вискам мужчины обильно струился пот, оставляя смазанные дорожки. Именно поэтому я подсознательно и обратила на него внимание перед тем. И в-третьих, он вел себя как-то… слишком неуверенно для профессионального воина. Со стороны парень среди брутальных гламуготов смотрелся «ряженым».