Фастфуд - Артем Каменистый

Оба противника в глазах Грешника выглядели самоуверенными дилетантами, ввязавшимися в дело, о котором не имеют ни малейшего представления. Да, скорость у обоих приличная, да, подставляться под их атаки чревато, но не будь на голове чёртового шлема, он бы мог часами кружить их по Яме. Ничего сложного.

Да они бы выдохлись до состояния выброшенных на песок медуз, не сумев хотя бы поцарапать.

Пора заканчивать.

Крутанувшись на пятке, Грешник увёл тело с траектории намечающегося удара булавой, ухватил левой рукой за наконечник копья, продолжая крутить корпус, с силой дёрнул оружие, одновременно притягивая себя к Французу и заставляя того податься ещё дальше вперёд, теряя равновесие. Сам виноват, надо уметь вовремя отпускать древко, а не цепляться за него, как тонущий цепляется за спасательный круг.

Стремительный выпад дубиной. Не очень-то удобное оружие для колющих ударов, этого Француз не ожидал. А зря, ведь при должной сноровке можно неслабо заехать. Простенький мотоциклетный шлем треснул со звонким звуком, а Грешник, продолжая разворачиваться, почти не глядя, врезал назад на всю длину руки. И попал именно в тот момент, в который и загадывал, подловив Дрына, вновь ударившего в пустоту. Руки противника в этот момент опустились вслед за разогнавшейся булавой, прикрыться он не успел.

Окованный металлом конец оружия ударил по шее с такой силой, что Грешник едва удержал оружие в ладони. И завершив разворот, добавил перехваченным копьём, выпущенным, наконец, Французом. Да так удачно его направил, что сам поразился результату. Такое захочешь специально сделать – не получится.

Попал в распахнутый рот, не прикрытый деталями шлема. Голова Дрына очень удачно подвернулась после того, как под ней поразили опору. И челюсть вовремя опустилась. Может крикнуть хотел, может просто мышцы расслабились – неизвестно.

Да и неважно.

Важно то, что добавка этому противнику уже не потребуется, наконечник, похоже, прошёл через всю голову, уткнувшись в затылочную кость.

А вот Французу, похоже, следует ещё разок врезать.

Поэтому, вновь развернувшись, Грешник подался вперёд, вкладываясь всей силой и весом в такой удар, после которого устоять нереально.

Если, конечно, его пропустить.

Француз пропустил. Пропустил в лицо. Шлем у него дешёвый, простой по конструкции, мало что прикрывает, а сейчас ещё и расколотым оказался. Металл дубины врезал так, что брызги крови во все стороны разлетелись, изрядно испачкав Грешника.

В считанные секунды расправившись с обоими чемпионами, отошёл от них на три шага и повернулся к дальнему краю Ямы. Именно там застыла толпа обескураженных кастовых во главе с распорядителем. Ни крика, и хотя бы тихого слова с их стороны не доносилось. Замолкли одновременно, воцарилась тишина.

А ведь только что там хором орали так, что уши закладывало.

Указав на Беста дубинкой, Грешник насмешливо бросил:

– А других чемпионов нет?! Эти закончились!

– Тебе хана! Урод! – незамысловато выкрикнул какой-то красномордый толстяк.

Спускаться он не торопился, но его голос сработал как нажатие на спусковой крючок. Загомонили, заорали на множество голосов, кто-то засвистел, а кто-то даже начал колотить топором по стащенному с головы металлическому шлему, выбивая бездарное подобие боевого марша. Толпа, на глазах которой столь неожиданно и эффектно прикончили сразу двух фаворитов, возбуждалась всё сильнее и сильнее.

Надо отдать должное распорядителю, Бест попытался народ угомонить. Но куда там, он для них сейчас не существовал. Вот один начал протискиваться к краю, вздымая над собой вытащенный из ножен короткий меч, вот второй рвётся вниз, срывая с пояса топор. И вот уже десяток мстителей спускается, а за ними тянутся всё новые и новые.

Вот такие здесь «честные бои». Хотя чему удивляться? Грешника ведь предупреждали. О каких правилах можно говорить в таком месте?

Дерзкое мясо должно быть наказано.

Грешник стоял на противоположной стороне Ямы и, наблюдая за тем, как против него собирается немалая сила, спешно прикидывал, что предпринимать. Достать кое-что из поясной сумки и попытаться атаковать разозлённых кастовых, пока тех не набралось слишком много? Или развернуться и быстро забраться наверх?

Один шаг за край, и там его уже не достать – безопасная зона.

То, что никто из спустившихся не торопится хвататься за дистанционное оружие, провоцировало на первый вариант. То, что ни одно из трёх отражений в ходе поединка не сбили, провоцировало на это ещё больше. Сдерживаться больше не придётся, с гуанем в руках он сможет выкосить самых прытких, и только потом отступить. Да, риск имеется, но как же велик соблазн устроить любителям жестоких зрелищ нестандартный финал представления.

Но пока Грешник колебался, начали происходить другие события.

Неожиданные.

В яму посыпались люди. Нет, не те, которые проходили мимо пытавшегося их удержать Беста, а другие. Эти спускались с другой стороны. Сзади. Мрачные мужчины и женщины всех возрастов, почти все с плохоньким оружием, или даже вовсе безоружные. Лишь одна небольшая кучка выделялась вещами в лучшую сторону. Эти спустились в первую очередь и сейчас торопливо занимали позиции слева и справа от Грешника.

А один, шагнув вперёд, заслонил его собой, и, вскинув меч, крикнул:

– Стоять, уроды тупые! И это вы называете честными правилами?!

– Тарк, свали отсюда! Пошёл вон! – заорали из толпы.

А один, самый разозлённый, скорее всего немало проигравший из-за махинаций Беса, тоже вышел вперёд и, тряся топором, взревел:

– Я сюда пришёл убивать! И я просто так не уйду! Кто-то должен умереть!

Грешник успевший хозяйственно вытащить копьё из головы Дрына, в один миг осознал, что это шанс. Шанс для мяса. Уговоры Беста и ещё пары ребят с красными повязками не подействовали лишь на самых ретивых. Прочие колебались, лезть в заварушку не торопились. В итоге кастовых в яму спустилось не больше двадцати, а вот корм чуть ли не в полном составе выстраивается. Да, вооружение похуже, зато их раза в четыре больше набирается. Без потерь, конечно, не обойдётся, но есть шанс задавить массой, завалить телами, обойтись малой кровью.

И в основном это будет кровь привилегированных, что некоторые из самых торопливых начали осознавать. Вон как резко останавливаются.

Грешник, больше не раздумывая, размахнулся, метнул копьё, пробив вышедшему вперёд кастовому грудь. Навык есть, дистанция плёвая, меткость тоже имеется.

Не промазал.

После чего сорвав, наконец, опостылевший шлем, явил миру потное и нехорошо оскаленное лицо.

Указав на старого знакомого, примеченного в резко притихшей толпе, крикнул:

– Ну привет, Драко! Рад тебя видеть… снова живым!

Драко спал с лица, попятился было, но тут же встрепенулся и тоже заорал: