Харбин - Алексей Воронков

– Бытие, говорят материалисты, определяет сознание, – философски заметил он. – Наверное, если бы Одоевцев занимался чем-то другим, он бы и вел себя по-другому.

– Вероятно, так, – согласился ротмистр.

– Вы это о ком говорите? – поинтересовался Карсавин, закусывая шампанское шоколадной конфетой.

– Да есть тут один тип, – усмехнулся Шатуров. – Лично я не советовал бы вам попадать в поле его зрения. Замучает вопросами.

– Это уж точно, – проговорил Болохов.

– Ой, не люблю любопытных, – признался Карсавин. – От таких людей нужно подальше держаться.

– Да вот не получается! – подмигнув Александру, весело произнес ротмистр. – Это как в той пословице: заступи черту дверь, а он в окно.

Они потом еще долго о чем-то болтали. Где-то в первом часу ночи Шатуров, вынув карманные часы-луковицу и посмотрев на время, сказал:

– Ну что, друзья, зовем посошкового?

Выпив, ротмистр попросил швейцара поймать извозчика, после чего развез собутыльников по домам.

– Спасибо вам, Сергей Федорович, – прощаясь, сказал ротмистру Болохов. – Я давно не испытывал ничего подобного.

Он и в самом деле был благодарен Шатурову. Мало того, что тот принял участие в его судьбе, так он еще пытается каким-то образом скрасить его одиночество. В общем, неплохой человек, тогда зачем ему все эти политические трупы?.. Бросал бы их и уезжал в Россию. Пора бы уже смириться со всем – все равно ведь уже ничего не изменишь. Ну как же без родины? Без отеческих дымов? Вот и Лизу надо сагитировать, чтобы уезжала. Ей тоже не след на чужой земле прозябать. А тут они погибнут. Не от тоски, так от чужой пули. Они еще не знают, на что способен революционный гнев! Придет время, и все враги революции будут уничтожены. Об этом не устает говорить вождь большевиков товарищ Сталин.

На концерт Вертинского собрался, кажется, весь цвет местной русской эмиграции. Здесь были руководители белоэмигрантских организаций, крупные дельцы, институтские профессора, известные ученые, врачи. Были и представители местного бомонда – театральные артисты, музыканты, литераторы, художники.

За час до начала концерта Шатуров завел свой «форд» и отправился за Лизой, потом они заехали за Болоховым. После этого они все вместе отправились в центр, где находилось здание Коммерческого собрания. Это место было популярным у русских харбинцев. Здесь студенты любили устраивать свои балы, здесь же часто выступали различные артисты и поэты.

В фойе уже яблоку негде было упасть. Пахло дорогим парфюмом и начищенными ваксой офицерскими сапогами. Люди с нетерпением ждали, когда откроются двери концертного зала. Болохов давно не видел такого столпотворения, разве что на московских митингах, поэтому с любопытством наблюдал по сторонам. Вот мимо него, расталкивая всех локтями, прошмыгнул какой-то явно нетрезвый бородатый есаул, держа за руку пышногрудую чернобровую казачку. Мелькнули золотые генеральские эполеты. А это уже два солидных господина во фраках, взяв под руки своих задрапированных в черный панбархат дам, пытаются пробиться через частокол тел.

Подходили знакомые, здоровались, обменивались новостями. Лиза даже встретила здесь двух своих подруг по институту, которые пришли на концерт в сопровождении кавалеров, двух курсантов местного юнкерского училища. Неприятно удивило Болохова появление в собрании Бориса Карсавина, который тут же примкнул к их компании. Настроение подняла ему Лиза, которая познакомила его со своей подругой Варей Иевлевой, представив ее как местную поэтессу.

Это была довольно привлекательная молодая шатенка, одетая в скромное вечернее платье, грудь которой украшала большая брошь в виде цветка. Узнав, что Болохов лишь недавно покинул Россию, очень обрадовалась и засыпала его вопросами. Ему бы долго пришлось на них отвечать, если бы не ротмистр.

– Александр Петрович! – заметив в толпе знакомое лицо, неожиданно обратился он к нему. – Не хотите ли взглянуть на нашу местную достопримечательность?

Болохов с любопытством посмотрел туда, куда ему указывал ротмистр, и увидел невысокого худощавого молодого человека, одетого в модный твидовый костюм.

– Кто это? – спросил он ротмистра.

– Кто? А вы угадайте… Нет, я вижу, вам это не удастся сделать… Так вот, это и есть тот самый господин, который объявил себя вождем русских фашистов, – с некоторым сарказмом проговорил Шатуров. – Мне этот человек неприятен, хотя… Вы слышали такое выражение «Враг моего врага – мой союзник»?..

Родзаевского Болохов представлял совершенно другим. Сильным, мужественным, таким, каким фашисты хотели видеть свой идеал. А этот что?.. Как говорится, и посмотреть-то не на что. Впрочем, Муссолини тоже не похож на героя, а такой террор учинил в своей стране – жутко подумать!

Он хотел получше рассмотреть лицо этого человека, но того постоянно кто-то загораживал, и только когда открыли зрительный зал и толпа немного схлынула, у Александра появилась возможность некоторое время понаблюдать за ним.

Как оказалось, Родзаевский пришел на концерт не один – с ним была целая компания молодых людей. Они стояли прямо посреди фойе и о чем-то громко разговаривали. Среди них был и Жорж Лиманский, который, заметив Лизу, помахал ей рукой.

– Иди сюда, Жорж! – по-ребячьи непосредственно позвала она его.

Тот что-то сказал своему вожаку – будто бы просил разрешения ненадолго отлучиться, – и только после этого оставил своих товарищей.

– Добрый вечер, господа! – поприветствовал он Лизиных спутников и уже хотел, было, завести разговор с девушкой, когда вдруг услышал голос Шатурова.

– А что фашисты-то здесь забыли? – с издевкой спросил он парня. – Ведь вы же заявляете, что не признаете современное искусство…

Эти слова нисколько не смутили Лиманского.

– Все, что русское, нам небезразлично, – ответил он. – Вертинский доказал, что он истинно русский патриот.

– Да что вы говорите! – продолжал издеваться Шатуров. – А как же тогда вот это: «В бананово-лимонном Сингапуре…»? – негромко пропел он, при этом неплохо скопировав артиста. – Это ведь не про нашу родину.

Жорж хмыкнул.

– Это все ерунда! – бросил он. – Петь можно про что угодно – главное, чтобы душа болела о родине. Кстати, господа, не хотите ли познакомиться с моим шефом? – он кивком головы указал туда, где стояли его товарищи.

– Нет уж, увольте! – усмехнулся Шатуров. – Мне достаточно того, что я знаю о нем.

– А ты, Лиза?

– И она не пойдет, – вместо нее ответил ротмистр. – Еще не хватало, чтобы я отпустил ее в клетку с тиграми.

Он как-то криво улыбнулся, и было понятно, что он имел в виду. Несмотря на то, что молодые фашисты были их соратниками в борьбе против большевиков, они преследовали сугубо свои цели. Во-первых, у них и в мыслях не было, чтобы возродить в России монархию, во-вторых, они были нетерпимы к иноверцам, не в меру жестоки и коварны. Для них главным было поставить во главе государства диктатора с неограниченными правами и насадить повсюду фашистскую идеологию. Да, они готовы идти вместе, но только до тех пор, пока в России не падет советская власть, а потом они попытаются уничтожить и всех своих союзников. Так что с этими фашистами нужно было держать ухо востро.