Беременна от двоих - Дарья Десса

Девушка не претендовала ни на кого из нас. То есть воспринимала одинаково, а не так, что «вот от этого хочу ласки, а от другого – нет», «этот может мне подарки дарить, а другому лучше не пробовать». Я не знал, как именно относится к нам Женя, но казалось: как… к своим любовникам, наверное. Может, ей чьи-то ласки нравились больше, только вида она не подавала, оставаясь человеком очень тактичным.

Мы постепенно к ней привыкали. Даже стало доброй традицией встречаться по субботам, чтобы провести сначала вместе вечер, а потом и ночь. Дошло до того, что несколько раз мы даже не стали заниматься сексом. Просто поужинали, пообщались, посмотрели киношку, а потом мирно уснули втроем. Причем так сразу повелось, что Женя лежала обычно с моей стороны постели. Не посередине, а именно возле меня. Отчего так? Мы спросили её, она ответила смеясь: «Боюсь, вы ночью меня зажмёте и раздавите».

Наша гармония продолжалась бы и дальше, и я не знаю сколько, если бы однажды Женя не попросила нас прийти в кафе в обеденное время. Мы собрались там. Девушка достала из сумочки какую-то вещицу и положила перед нами.

– Вот, – сказала она.

– Что это? – спросили мы.

– Тест на беременность. И он – положительный. Я буду мамой, – сияя от счастья, сказала девушка.

Услышав признание Жени в её беременности, я просиял от радости, вскочил, подбежал к ней и, подхватив на руки, крепко поцеловал. В щёчку, разумеется, мы все-таки были в общественном месте.

– Умница! Красавица! Прелесть ты наша! – быстро говорил я. Меня переполняла такая радость – словами не передать! Но стоило посмотреть на Николая, как настроение моё было немного подпорчено. Друг сидел с озабоченным видом и смотрел на нас явно безо всякого восторга.

– Что такое? – спросил я, бережно опуская Женю.

Коля промолчал, пока я снова не занял своё место за столиком.

– Это всё чудесно, – сказал он, постаравшись растянуть рот в улыбке, но его глаза при этом остались серьезными. – Но вы себе представляете, как нам жить дальше? Мы так и будем встречаться вот здесь, в кафе, узнавая новости о том, как протекает беременность?

– Что-то я тебя не понимаю, Коля, – сказал я. – Ты же вроде согласился, чтобы мы завели малыша?

– Я согласился на суррогатную мать. Там всё просто: родила, выкормила грудью, ну или как там это происходит, и нам отдала навсегда. А здесь как быть? Ведь ты, Женечка, насколько я понимаю, не собираешься нам ребенка отдавать?

– Нет, – ответила девушка.  

– Вот видишь! – посмотрел Николай на меня. – О чем и речь. И как нам быть в таком случае? Станем жить вместе, как дружная семья? Мне эта идея не очень нравится. Потому что я хотел бы с тобой, Миша, остаться. Хотя, если у тебя есть какое-то чувство к Жене, то я вам мешать не стану…

– Не говори ерунды, – резко сказал я. – Прости, Женечка. У меня одно чувство – к тебе. А наша общая подруга, и к тому же мама нашего будущего малыша, она для меня… очень близкий человек.

– Ты в философию не углубляйся, – заметил Коля. – Ты скажи лучше, как нам дальше жить теперь.

– Мальчики, – послышался голос Жени. – Я не хочу участвовать в ваших разборках. Вы, кажется, сами не знаете, чего хотите. Сообщите, как придете к общему заменителю, – она встала и ушла. Кажется, обиделась. Или ей просто стало неприятно в нашем обществе. Неудивительно. Пришла порадоваться такой счастливой новостью, а мы свару устроили на её глазах. Папаши, твою мать! Мне стало стыдно.

– Вот видишь, до чего ты её довел, – сказал я.

Николай бросил на меня злой взгляд:

– Я довёл? Может, это ты виноват? Надо было ей ответить, чтобы делала аборт!

– Аборт?! Ты с ума сошел?! У девушки это первый малыш, а ты хочешь ей сказать, чтобы она его убила?!

– Ну и что? Как она жить будет? Ни жилья, ни денег. Вебкамщица! Что, станет показывать мужикам, как кормит малыша грудью? Или как у неё молоко течет?

– Прекрати говорить мерзости! – потребовал я, сжимая челюсти. – Ты переходишь рамки. Так нельзя говорить о матери нашего будущего ребенка!

– Нашего? А ты уверен? Может, она ещё там с кем-нибудь сладко потрахалась, а нам потом чужого отпрыска воспитывать! – Николай швырял мне слова в лицо, словно тяжелые камни. После такого я уже не смог себя сдерживать. Вскочил из-за стола и тихо, чтобы не устраивать скандал на всё кафе, сказал ему:

– Пошёл ты на х*й, Николай! Пока не извинишься за ту грязь, что тут развёл, видеть тебя не хочу! – развернулся и пошёл к выходу.

– Да пошёл ты сам туда же! – послышалось мне в спину.

О, как захотелось вернуться и дать ему по морде! Но я сдержался. Только сжал кулаки посильнее. Что на него нашло?! Девушка доверилась нам, стала нашей… ну как правильно её назвать? Любовницей, что ли. Хотя нет – близкая подруга, вот мне больше нравится. Примчалась к нам поделиться радостью, а этот… хрен моржовый всё испортил!

Я был такой злой, что позвонил на работу и предупредил, что не вернусь – «Плохо себя чувствую, что-то не то съел». Потом съездил домой, покидал несколько вещей в спортивную сумку и уехал оттуда. Возвращаться не думал. Решил – поживу несколько дней в гостинице, а там видно будет. Если Николай соизволит извиниться, я подумаю, стоит ли. Если нет, между нами всё кончено. Будет тяжело, знаю. Но ребенок – ключевая вещь в жизни. И если Николай, как человек сугубо городской, в этом ничего не смыслит, то мне, деревенскому сироте, очень даже понятно и близко, как это важно – иметь полноценную семью.

До гостиницы я не доехал. Мне позвонил Егорка, чтобы вечером пригласить пивка попить. С тех пор, как он устроился на мою предыдущую работу, владелец тамошнего бизнеса был им очень доволен. Парень оказался исполнительным и трудолюбивым, не пил во время работы, ничего не воровал. Правда, мне бывшие коллеги сказали, что Егорка замкнутый. Дружбу ни с кем не водит, хотя и приветливый, но компаний сторонится.

Я объяснил, что во время службы в армии с ним случилась одна очень сильная душевная драма: во время учений снаряд отклонился от траектории и попал в месторасположение его роты. Двенадцать бойцов в разорвало в ошметки, многих посекло и контузило, Егорку в том числе. Там погибли несколько его хороших друзей, с тех пор он… интровертом стал. Да, мне пришлось соврать, чтобы к парню не приставали. И об этой лжи я ему рассказал, чтобы у него была «легенда». Как у разведчиков, типа того.

Мамаша Николая сдержала своё слово. И теперь всё, что у Егорки осталось от прошлого, – это имя. Официально и отчество, и фамилия, а также дата и место рождения, – всё у него стало иным. А если учесть, что парень окреп, стал регулярно бриться и делать модную прическу, хорошо одеваться, то прежнего Егорку было не узнать совсем. Теперь он был Егор Алексеевич Филатов, 26 лет отроду, достойный член общества. О его прошлом на работе после моего рассказа знали только о той трагической истории, и что после неё Егорка долго валялся по госпиталям, а когда излечился, приехал ко мне.