Витязь - Алексей Витковский

Крепостца была – одно название. Частокол с невысоким валом по кругу – ни башен, ни навеса на забороле.[96]Бревенчатый тын охватывал верхушку приречного холма. Внутри – пара домов, прилепившихся к стенам, и небольшой амбар. Князь стоял на стене и смотрел, как чудины снова готовятся к атаке. В его щите засело уже с пяток их длинных стрел. Но это они так – пугают. Но скоро возьмутся всерьез. Воины князя уже почти прикончили запас воды, что принесли с собой во флягах. Без еды можно протянуть долго, а вот без питья… И без сна тоже долго не протянешь. Ночью враги выходили в поле и орали возле стен, изображая, что идут на приступ. Иногда и шли, но не всерьез – знали русскую силу. Выжидали… Душой князя владело глухое отчаяние. Однако дружина видела только его уверенность и силу. Люди верили, что у него есть решение… Оно и в самом деле было, но князь больше не мог надеяться на свое предвидение. Он гнал его от себя и старался найти иной выход. Однако найти не мог. Он только надеялся, что Василько, оставленный с Буривоем в Белоозере, будет настороже. Чудинов много, и они и вправду могут попытать счастья в нападении на город…

Ну почему он вбил себе в голову, что рать начнется зимой? Что они захотят достать его на полюдье? Вождь Выдр перехитрил его. Что ж, достойный противник!.. Если сегодня ничего не изменится – завтра к утру придется с боем прорываться назад. Плохо, что решение это очевидно. Плохо и то, что уйти налегке не удастся. Часть воинов будет нести раненых и убитых…

Сашка прикинул время. Ольбард сидит в этой крепостце минимум два дня. Вряд ли там много еды и питья. Лучше исходить из того, что всего этого там вовсе нет. Тогда времени в обрез… Он лежал в кустах на опушке и смотрел на бушующее море вражеских войск.

«Лезть напролом нельзя – сомнут массой. Попытаться ночью – вряд ли эти белоголовые ребята будут беспечны. Их предводитель – не из тех типов, что по дурости упускают такой шанс. Дождаться, когда князь решит прорываться, и ударить им в спину… Шанс есть, но совсем крохотный. Противнику и тогда хватит численного перевеса. Нужно сделать что-то еще… Что?»

Чудины под стенами, как видно, взялись за дело всерьез. Сколотили большие щиты, чтобы под их прикрытием подобраться к самому валу. Их стрелы наполнили воздух, дождем поливая крепостцу. Сашка представил – каково сейчас там, внутри, и невольно поежился. Да уж, дело совсем дрянь. Огромная толпа вооруженных людей там, у стен, дико завыла и пошла на штурм. Как только первые ряды взобрались на частокол – тот немного подрос, опоясавшись рядом русских щитов. Сверкнуло оружие. Стальная стена поверх деревянной. Оттуда донеслось знакомое: «Бей! Бей!» Некоторое время казалось – наступавшие просто задавят русов числом. От места боя доносился лязг, грохот и рев. А потом враги отхлынули назад, и вал вокруг крепостцы остался усеянным телами убитых. Держатся! Ну – добро!

Савинов вдруг заметил, что пальцы его до боли сжимают пучок сухой травы. Он разжал руку. «Эге! А здесь-то дождя не было!» Он отполз немного назад, туда, где таились у опушки его воины.

– Найдите мне Позвизда, Потеху и Врана! И пусть Ставр возьмет два десятка стрелков. Только живо! Нам надо успеть до следующего приступа.

Рысенок нашел Вождя, когда тот, стоя в стороне, на небольшом холмике, руководил осадой. Услышав новости, он только хмыкнул и зло ощерился:

– Я знал, что он не попадется! Ты не удивил меня. Его удача и хитрость удивительны, но не беспредельны! Видишь? Ты ждал его там, а я поймал его здесь. На живца! Теперь ему не уйти! Отец мой и дядя будут отмщены!

Охотник со смешанными чувствами смотрел на него. Белый огонь безумия пылал в очах Вождя. И парень с удивлением понял, что ему не нравится такой конец…

Второй приступ! Визжащая и воющая волна врагов накатилась на тын, вскипела стальной пеной. Чудины прыгали вверх, опираясь на копья, карабкались на плечи друг другу. Лезли, невзирая на потери, сплошным потоком искаженных от ненависти лиц. Ощеренные зубы, налитые кровью глаза. Русы сшибали их вниз, рубили цепляющиеся за гребень стены руки, кололи, резали. Их облитые железом плечи двигались неутомимо, словно у жнецов, снимающих кровавый урожай. Воин – пахарь битвы. Дружина стояла насмерть. То там, то здесь падал кто-то из защитников. Убитых и раненых оттаскивали вниз, и побратимы занимали их места. Князь разделил своих воинов на три смены. Одна сражается, одна отдыхает, а третья – наготове, чтобы вступить в дело, если где-то наметится прорыв обороны. Они держались…

Ольбард посмотрел на небо. Как назло – ни облачка. Бойцов мучает жажда. И солнце еще высоко. Этот приступ упорнее, чем предыдущий. Враги лезут и лезут. Стрелы, пущенные навесом, густо падают во дворе. Стрелки, прикрываясь щитами, собирают их, чтобы переправить обратно. Врагов так много, что всякая стрела найдет себе цель на той стороне. Когда их вожди сообразят, что снабжают оружием осажденных?

Чудины все лезут и лезут. Их натиск еще усилился, хотя кажется, что это невозможно. Теперь им нет нужды карабкаться друг на друга. Они идут по валу из трупов. Дружина берет с них страшную дань за каждого своего погибшего. Но те – не боятся! Ломят вперед, как будто все решили полечь здесь костьми! Отваги им не занимать.

Князь поднялся на стену. Один из его воинов упал. Кольчуга разрублена. Кровь хлещет из глубокой раны. Срубивший его весин перепрыгнул гребень частокола… и рухнул на тело своего врага. Княжеский меч расколол ему лоб. На его место тут же встает другой. Удар! Залитое кровью лицо исчезает за частоколом. Новый враг! Удар! Гремит щит. Снова удар!

Еще немного – и русов задавят числом!

Но что-то меняется. Вражеский натиск ослаб. Ветер тянет через поле к лесу клубы черного дыма. Город горит! Там в дыму и пламени мечутся люди. Женский крик, вой. Часть вражеских воинов кинулась туда. Им навстречу летят стрелы.

– Диармайд! – Князь отбил очередной удар. – Раненых на двор. Готовьтесь! Помощь идет!

Из стены дыма, перегородившей поле, внезапно возник строй воинов в островерхих шеломах. «Перун!» Они движутся быстро. Но не слишком, – так, чтобы враг оценил опасность и успел напасть. Расчет, как видно, на то, что вражеские вожди сейчас потеряли власть над своими воинами. И не успеют сообразить, что к чему.

Враги кинулись им навстречу. Варягов мало! Те сбились в клин и пошли быстрее. «Перун! Перун!!!»

«Это Александр! Рисковая голова! Откуда он здесь?»

Ольбард усмехнулся и подал знак. К воротам! Удача с нами!

Орда накатилась на три Сашкиных сотни. Облепила, теряя окалину трупов. Клин замедлил шаг, но продолжил движение, все глубже увязая в толпе врагов, словно медведь, волочащий за собой собачью свору. Воины с рыком ворочали копьями. Лязгало железо, хрипели под ногами затаптываемые насмерть враги, норовя в последнем порыве ухватить за сапог, задержать. Савинов отбросил щитом очередного противника, ткнул железом в распяленный криком рот. Держать строй! Держать!!! Он направлял свой отряд слегка в сторону от ворот, оттягивая на себя основную массу врагов. Орда все напирала, очертя голову бросаясь на острия копий. Их много! Черт, как их много! Клин окончательно увяз и, качнувшись, остановился…