Презумпция достоверности - Лидия Сладкова

На ощупь прошла весь коридор, завернула за угол, прежде чем, увидела желтый свет, ложившийся на пол. Двинулась к нему. Кажется, кухня.

Дверь в комнату была открыта и мне, виден был каждый присутствующий.

Саша, Кирилл, Максим и …И Костя Морозов. Появление последнего в квартире Загорского несколько шокировало. Сердце неровно забилось. С трудом сглотнула. Они обсуждали произошедшие со мной события. Все четверо. Не ругались, а именно обсуждались.

Кстати, Костя меня первый и заметил. Остальные сидели ко мне спиной. Прошелся по мне взглядом. Мне даже показалось, что я увидела, как он сглотнул. Да, вид был еще тот. Так захотелось спрятать глаза и не встречаться взглядами. Или вообще убежать.

— Матвеева, прости… — произнес он.

Зачем и почему он просил прощения, я не знала. Меня сейчас больше заботили взгляды всех остальных, которые синхронно тоже обернулись. И, если Кирилл и Саша меня уже видели, то вот выражение лица Максима Доронина было примерно таким же, как и у Кости.

— Ты чего встала? — подорвался Саша, со своего стула. Подошел ко мне и встал так, будто загораживал от всех.

— Есть хочу, — ответила я честно и попыталась даже улыбнуться. Простое движение вызвало боль, заставляя поморщиться. Что, естественно, не могло укрыться от Саши.

— Давай в комнату принесу?

— Нет, я буду тут … С вами…

Саша посверлил меня взглядом, а потом, тяжело вздохнув, отошел в сторону, пропуская меня к столу. Знал, что спорить бесполезно.

К слову сказать, есть хотела не только я одна. Никто не отказался, за исключением Саши. Он налегал на кофе. Я прекрасно понимала, что, таким образом, борется с усталостью. Она очень четкими темными кругами пролегла под его глазами. Сколько он не спал? Казалось, как минимум суток трое. Мне тут же захотелось выгнать всех и уложить в кровать. Хотя бы дать ему час. Собственно, это я ему и предложила, когда он усаживался рядом со мной. Думаю, не стоит говорить, что он отказался, посмотрев на меня, как на сумасшедшую. Наверное, я и была такой, но глядя на него, сердце сжималось. Да, и вообще хотелось просто прижаться к нему и уснуть на его груди, вдыхая его запах, чувствуя сильные руки, безопасность, спокойствие. К сожалению, сделать еще для этого самого спокойствия нужно было очень многое. Для начала поесть. Загорский, как самая настоящая хозяйка, взял все хлопоты по угощению гостей на себя. Мне даже хлеб было не позволено нарезать. Хотя, в чем-то он был прав. Кисти рук, были в ссадинах, от падений. Да, они уже покрылись корками, но любое сгибание было болезненным. Руки держала на коленях, под столом, чтобы лишний раз не привлекать внимание к себе. Сегодня оно и так было излишним. Конечно, я не могла не заметить, как поглядывает на меня и Сашу Морозов. И, конечно же, нужно было что-то объяснить. Особенно сейчас, когда Загорский поставил предо мной тарелку, чмокнул в макушку.

Только Саша, в который раз решил проблему за меня, зная, что в данный момент я переживала и пожирала себя изнутри. И выдержкой похвастаться не могла.

— Морозов, не смотри так на Алену, — сказал он весьма выразительно, положив руки мне на плечи. — Я думаю объяснять ничего не нужно, ты же умный мальчик, можешь сложить два плюс два.

— Я умный, — хохотнул Костя. В его глазах не было ни тени осуждения и презрения. А вот у меня выступил румянец. И пусть Саша говорил это просто, без лишних объяснений, но мне было неудобно и стыдно за то, что врала всем. Однако, я не жалела, что пошла на поводу у эмоций. — Только смотрю на вас, и четыре у меня не получается.

— Главное, чтобы ты понял и глупых вопросов не задавал Алене, — Загорский отодвинул стул и присел рядом со мной. — А ты, ешь.

— Эй, хватить, мне приказывать, — все же возмутилась я, пихая его бок локтем.

За еду все же принялась, как и все остальные.

— Я до сих пор не верю, — сказал вдруг Максим. Голову поднял, на меня посмотрел. — Инга никогда не проявляла садистских наклонностей. Не обманывала и уж тем более таких каверзных планов не строила за моей спиной.

Как я понимала его состояние в данный момент.

— Может, ты не замечал, — скорее утверждение от Саши, чем вопрос. В один миг он рассвирепел. Уставился на Доронина с открытым обвинением.

— Не знаю…Я уже ничего не знаю. Мы прожили с ней пять лет и мне не все равно сейчас. Наверное, или у меня просто шок. Я не знаю, чем она думала, когда все это творила. Алена, я возмещу ущерб, причиненный вам. Вы больше всех пострадали, спасая мой брак. Черт! Вы чужой человек и вам оказалось не безразлично. Я скажу сейчас ужасную вещь, но даже мне было все равно: разведемся мы или нет. Я не замечал очевидного. Моей целью было сохранить фирму. Сань, я знал, что ты все сделаешь для этого.

Я закусила губу от нервозности. Мне, в очередной раз, захотелось закончить разговор, встать и уйти. Понимала, что это проявление слабости. И душевной и профессиональной. Тем не менее.

— Да, она оказалось единственной, кому было не все равно. И всыпать бы ей за самодеятельность. Ты, может, и любил эту женщину, но всегда считал ее не сильно умной, — Саша не скупился на слова. — А она, как оказалось, полна сюрпризов. И разгребать эти сюрпризы придется тебе и мне.

Ответа у Максима не нашлось или он вслух его произносить не хотел. Просто пожал плечами. Здесь было много чужих людей, чтобы откровенничать. Кирилл и Костя в наш разговор не встревали.

— Прекрати! — шикнула я на Сашу, кинув на него выразительный взгляд, прекрасно видя его враждебный настрой. Он был зол и возмущен. Даже за рукав его дернула.

Он повернулся и посмотрел на меня негодующе.

— Только не говори, что хочешь ее оправдать? Или я не прав, — Загорский руками развел в досаде.

— Прав, но не надо. Поверь, ему сейчас тошно, также, как тебе и мне. Если не хуже.

— Это ничего не меняет, — буркнул он, отвернувшись от меня. — А мне, твою мать, было весело, когда я тебя искал три дня. Я не переживал и не переживаю. На моих нервах, повеситься можно.

— Саша, успокойся.

Загорский возмущенно дышал, потом головой мотнул, будто сбрасывал с себя раздражение.

— Сань, ты, если хочешь кулаки почесть — клиент в подвале у моих ребят, подливал масла в огонь Кирилл.

Я кинула выразительный взгляд на Кирилла.

— Я не хочу кулаки почесать, я хочу прибить этого сосунка и его подружку. Твою мать, Ромео и Джульетта.

— Но я, же здесь, — воскликнула я.

— А могла бы и нет. Поверь в своих мыслях, за три дня, я тебя хоронил и не раз и вы мне предлагаете успокоиться? — он стукнул ладонью по столу. Да так что посуда, стоящая на нем подпрыгнула. — Давайте их простим и поймем. Скажем дружно: совет да любовь! Нельзя просто взять и повернуть назад. Нельзя сделать вид, что ничего не случилось.

В комнате повисло молчание. Я прикусила губу, понимая, что готова расплакаться. Слезы встали в глазах, и загнать обратно их не получилось. На пару секунд прижала пальцы к губам, сглотнула.