Собиратель Костей - Джеффри Дивер

Она поднесла спички к носу:

— Фу!

— Ну, это уж совсем расплывчато.

— Сера, что ли?

— Может быть, тут включены нитраты. Это взрывчатая штуковина. Товекс. Цвет голубоватый?

— Нет, ближе к молочному.

— Даже если это взрывчатка, то вторичная. Такое вещество должно быть достаточно стабильным. Что-нибудь еще?

— Кусок бумаги. На нем что-то есть.

— Что там, Сакс? Его фамилия, адрес — домашний или электронной почты?

— Кажется, это вырезка из журнала. Здесь маленькая черно-белая фотография. На ней часть здания, только не понять, какого именно. А внизу стоит дата: 20 мая 1906 года.

— Двадцатое число пятого месяца шестого года. Может быть, это какая-то шифровка. Или на самом деле адрес. Придется подумать. Что-нибудь еще?

— Нет. Это все.

Райм вздохнул:

— Хорошо. Возвращайся, Сакс. Сколько сейчас времени? О Господи, уже почти час ночи. Я тысячу лет не бодрствовал так допоздна. Приезжай скорее, и тогда посмотрим повнимательнее, что мы имеем.

* * *

За всю историю существования города Нижняя Восточная сторона Манхэттена изменилась меньше всего.

Конечно, многочисленные поля, придававшие этому району пасторальный колорит, давно исчезли. Зато остались старинные дома, многочисленные особняки. Некоторые из них принадлежали столпам прежних правительств. Дер Колек — большое пресноводное озеро, сохранившее свое голландское название, сначала превратилось в обмелевший грязный пруд, а потом и вовсе исчезло. Впрочем, когда-то оно вполне оправдывало данное ему имя, поскольку туда вливались трубы канализационных коллекторов.

Знаменитая местность Файв Пойнтс считалась самым опасным районом на планете, где только в одном жилом квартале в начале девятнадцатого века каждой год происходило двести, а то и триста убийств. За что он и получил название Врата Ада.

Сохранились и тысячи других старинных зданий, выстроенных как в колониальном, так и в других стилях. Залы для собраний в стиле барокко соседствовали с официальными, выдержанными в египетском духе сооружениями, воздвигнутыми по приказу заворовавшегося конгрессмена Фернандо Вуда. Многие из них ныне заброшены: фасады облупились и заросли сорняками, мраморные полы растрескались. Правда, в некоторых из них еще теплилась жизнь. Там, на проклятой земле Таммани Холл, когда-то кишевшей ручными тележками и работными домами, где процветала потогонная система, где светились огни бурлеска Минского, где властвовала знаменитая Иудейская Гоморра — еврейская мафия, кое-что сохранилось и до наших дней.

Именно туда и направлял свое такси, в котором находились худая женщина и маленькая девочка, собиратель костей.

Осознав, что констебли напали на его след, Джеймс Шнейдер снова начал искать убежища. Ему было необходимо зарыться, как гаду, кем он и являлся. Шнейдер прятался (по словам очевидцев) в многочисленных подвалах и погребах жилых домов, которых много в нашем славном городе. И там он оставался некоторое время, не проявляя себя никоим образом.

По дороге домой собиратель костей видел вокруг себя не Манхэттен 1990-х годов с его закусочными, магазинами для взрослых и пустынными бутиками, а мир собственной мечты: там мужчины носили котелки, а женщины — кринолины, кружева и пышные манжеты. Улицы, запруженные фиакрами и кабриолетами, соседствовали с узкими переулками, заваленными мусором, и воздух, пропитанный восхитительным ароматом, отравлял запах метана и нечистот.

Однако его желание начать заново собирать свою коллекцию костей было настолько жгучим, что, преодолев страх, он решился покинуть свое убежище и вновь устроить засаду на кого-нибудь из мирных жителей. На этот раз его жертвой стал молодой человек, приехавший в город для поступления в университет.

Сейчас машина проезжала по знаменитому Восемнадцатому кварталу, где в старых обветшалых домах числом едва с тысячу проживало по меньшей мере пятьдесят тысяч человек. Люди, вспоминая девятнадцатый век, представляют его в черно-белых, серых тонах, словно старую фотографию. На самом деле это не так. Манхэттен прошлого был цвета камня. А если учесть многочисленные удушливые дымы заводов, тусклое освещение и добавить к этому дороговизну краски, то весь город представлял собой серо-желтый монолит.

Шнейдер тихонько подкрался к парню и уже собрался нанести ему удар, как вдруг Фортуна, наконец-то, отвернулась от него. Поблизости оказались два констебля. Они моментально узнали Шнейдера и бросились в погоню за ним. Убийца быстро бежал по чуду инженерной мысли — Большому Манхэттенскому мосту, строительство которого было закончено в 1909 году, за два года до описываемых событий. Посредине пролета Шнейдер остановился. Навстречу ему, со стороны. Бруклина, двигалось еще трое полицейских, привлеченных поднятой свистками их коллег с Манхэттена тревогой.

Шнейдер, безоружный, взобрался на парапет моста, и вскоре был со всех сторон окружен блюстителями закона. Он с бешенством маньяка выкрикивал несвязные обвинения в адрес полиции, разрушившей всю его жизнь. Речь его постепенно становилась окончательно безумной, и когда констебли шагнули к нему, он бросился с моста в воду.

Через неделю лоцманский буксир обнаружил его тело на острове Велфер, неподалеку от Врат Ада. От трупа убийцы осталось очень немного. Крабы и черепахи усердно потрудились над плотью, и Шнейдер превратился в груду очищенных костей, которые он так боготворил всю свою жизнь.

Собиратель костей свернул на пустынную улочку Ист Ван Бреворт и остановил машину перед одним из домов. Выйдя из такси, он проверил состояние двух тонких нитей, которые он натянул перед дверью, чтобы сразу было видно, не посещал ли кто-нибудь дом в его отсутствие. Неожиданно какое-то движение сзади испугало убийцу. Он обернулся и увидел перед собой ощерившиеся морды бродячих собак. Издавая рычание, они таращили на него желтые глаза и скалили коричневые зубы. Их тела были покрыты шрамами и лишаями. Его рука потянулась было к пистолету, но вся свора неожиданно сорвалась с места и устремилась в переулок, преследуя промелькнувшую там крысу или кошку. Окрестности огласились суматошным лаем.

На горячих пыльных тротуарах не было ни души. Собиратель костей распахнул ворота и загнал такси в гараж, поставив его рядом с «Таурусом».

После смерти Шнейдера полиция тщательно собрала и исследовала все принадлежащее ему имущество. Согласно записям в его дневнике, он убил восемь ни в чем неповинных граждан этого города. Не останавливался он и перед осквернением могил. Если принимать его слова на веру, он несколько раз тревожил покой усопших на разных кладбищах. Никто из его жертв не смог оказать убийце достойного сопротивления, так как все они были обыкновенными законопослушными обывателям. Тем не менее, Шнейдер не испытывал ни малейшего чувства вины за содеянное. Казалось, он был ослеплен сумасшедшей иллюзией того, что несет своим жертвам избавление и благо.

Собиратель костей остановился, чтобы передохнуть, и вытер мокрый от пота подбородок. Под маской кожа на лице немилосердно чесалась. Он извлек из багажника мать и дочь и повел их через гараж. Женщина оказалась достаточно сильной и сопротивлялась, но, в конце концов, ему удалось заковать в наручники их обеих.