Танковые рейды 1941-1945 - Амазасп Бабаджанян

19 марта начались атаки главной полосы Гдыньского укрепрайона. Холмистая, заросшая лесами местность весьма ограничивала маневр танков. Да еще дожди, дожди. Танки вынуждены действовать только вдоль дорог и лесных просек, танки становятся мишенью для противотанковых средств противника. Каждый метр — с боем. Чем ближе к городу, тем сопротивление врага отчаяннее. Но к исходу 20 марта части корпуса во взаимодействии с войсками 19-й армии ворвались в Гросс-Катц (Вельки-Кацы), а через два дня овладели Клайн-Катцем (Малы-Кацы), разрезав 2-ю немецкую армию на две — данцигскую и гдыньскую — группировки.

23 марта 40-я и 45-я гвардейские танковые бригады заняли город Сопот, а вскоре вместе с 310-й стрелковой дивизией завязали бои за южную окраину Гдыни.

Первым в город ворвался 1-й танковый батальон 40-й бригады под командованием майора Б. П. Иванова. Затем подошли 44-я бригада и 1-я танковая бригада Войска Польского — центр боев был перенесен в район порта.

Наконец силы противника под ударами 70-й и 19-й армий иссякли, сопротивление его 28 марта прекратилось.

Когда мы въехали в Гдыню, нас встречали радостные и счастливые поляки — подносили хлеб-соль, обнимали как освободителей.

Еще дымились там и сям пожары. Отходя на свои корабли, немцы не успели, к счастью, разрушить портовые сооружения, судостроительные верфи.

Я был в Гдыне спустя двадцать пять лет после освобождения. Как и в Ельне, меня избрали здесь почетным гражданином, и я горжусь этим, вижу в этом признательность народа армии-освободительнице. Нас, гостей, водили по городу, с гордостью показывали его достопримечательности. Гдыня — красавица. Я как впервые увидел неповторимую красоту ее поросших лесом холмов, отраженных голубым зеркалом водной глади бухты.

Строй пленных немцев перед объективом фотографа

Тогда, в 1945-м, нам было не до красот. Уже 27 марта указанием Ставки 1-я гвардейская танковая армия в связи с окончанием Восточно-Померанской операции направлялась к Одеру, на запад. За короткий промежуток времени она совершила колоссальный маневр: от нижнего течения Одера, из района Кюстрина, повернувшись на 90 градусов, достигла берегов Балтики, Данцигской бухты, затем вновь совершила поворот еще на 90 градусов — уже на восток, ворвалась в Гдыню, а теперь опять повернула на запад.

На запад, опять вперед на запад! Прощай, Польша. Твоему освобождению мы отдали все, что было в наших силах. И даже больше — жизнь своих товарищей, твоих братьев. Немало дорогих могил мы оставляем на твоей земле, чтоб ты была свободна, чтоб ты процветала, чтоб был счастлив твой народ…

Пока войска 2-го Белорусского фронта вели борьбу за Данциг и Гдыню, войска 1-го Белорусского ликвидировали вражеское сопротивление в Кюстрине и овладели этой крепостью.

Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов на территории Венгрии и Северной Югославии успешно отразили контрнаступление немцев в районе реки Грон, между Дравой и озером Балатон.

Пленные немцы

В Восточной Пруссии войска 3-го Белорусского фронта после тяжелой борьбы ликвидировали хейльсбергскую группировку противника.

В начале апреля окруженные группировки повсеместно, за малым исключением, были ликвидированы, и войска фронтов, подведя итоги зимне-весенней наступательной кампании, изготовились к новым решительным операциям.

А итоги эти были внушительны. Красная Армия, громя немецко-фашистскую военную машину, вторглась на территорию Германии, освободив Польшу, Румынию, Болгарию, Югославию, часть Чехословакии. Освобождение Венгрии и Австрии стало вопросом времени.

На западе англо-американские войска легко завершили окружение немецкой группировки в Рурском бассейне численностью около 325 тысяч человек и приступили к ее ликвидации. Уже в первой половине апреля 317 тысяч солдат и офицеров без особого сопротивления прекратили борьбу и сдались союзным войскам. Немецкий командующий фельдмаршал Модель покончил жизнь самоубийством. Оборона войск вермахта на центральном участке Западного фронта фактически распалась. Союзные войска стремительно шли к Эльбе…

Наша 1-я гвардейская танковая армия спешила к реке Одер, чтоб сосредоточиться в районах, откуда в числе других советских войск ей предстояло ринуться на фашистское логово — Берлин.

Это была особенная весна — преддверие Победы, и потому, наверное, источала она такой щемящий душу мирный аромат.

5 апреля в штабе 1-го Белорусского фронта, расположившемся на окраине небольшого городка Бирнбаума, собрались командующие, члены военных советов, начальники штабов армий, командиры танковых и механизированных корпусов. Вскоре вошли маршал Г. К. Жуков, член Военного совета фронта К. Ф. Телегин, начальник штаба М. С. Малинин.

Г. К. Жуков медленно, подчеркивая значительность момента, начал:

— Был у Верховного. Обстановка складывается так, что пришлось созвать вас немедленно. Раньше мы полагали, что Берлинская операция начнется… несколько позднее…

Маршал кашлянул, помолчал секунду и объяснил, что теперь сроки меняются. Нас торопят союзники своим не совсем союзническим поведением. Быстро покончив с рурской группировкой противника, они намереваются наступать на Лейпциг, Дрезден, а заодно «попутно» захватить Берлин. Все совершается якобы в помощь Красной Армии. Но Ставке доподлинно известно, что истинная цель ускорения их наступления — именно захват Берлина до подхода советских войск. Ставке также известно, что спешно готовятся две воздушно-десантные дивизии для выброски на Берлин. Это, как видно, весьма устраивает гитлеровцев. Нам они оказывают упорное сопротивление в каждом населенном пункте. А на Западном фронте сдают крупные города по телефону.

По дороге на Берлин

— Все это заставляет Ставку торопиться, — подытожил Жуков. — Что касается точной даты наступления, об этом скажу позднее. А сейчас приступим к изучению предстоящей задачи.

Отодвинулась шторка — и перед нами предстала карта, вся испещренная пятнами озер, прожилками ирригационных сооружений. Четко были обозначены полосы немецкой обороны — от Одера до Зееловских высот они шли одна за другой с интервалами в каких-нибудь 10–15 километров.

Вот отдернута вторая шторка — открылась рельефная карта Берлина. На ней было все: улицы, дома, укрепления, завалы, доты, даже изображены разрушенные бомбежками кварталы. На важнейших зданиях были наклеены ярлыки с номерами. Это был настоящий шедевр картографии. Потом нашему штабу удалось скопировать эту карту, и она очень помогла нам в штурме Берлина.