Месть Мими Квин - Ширли Конран

Не понимая, что Фриби мертв, Макс поплыл к лодке на спине, старательно загребая одной рукой, а другой прижимая к груди Фриби. Поэтому он ясно увидел лицо немецкого летчика, когда тот в третий раз пошел в атаку.

Прошло всего несколько секунд, а Максу чудилось, что целая вечность. Он ощутил острую боль в левом плече. Боль захлестнула его мозг. Он закричал. Тяжелая одежда и башмаки тянули его на дно. Он все цеплялся за мертвое тело того, кого так хотел спасти. Лодка удалялась. Он стал просто еще одним серым телом в серой воде.

Покачиваясь на волнах, Макс продолжал прижимать к себе спасенного им человека, пока они оба медленно не пошли на дно.

Пятница, 31 мая 1940 года

Телеграмма из американского посольства в Париже пришла в дом Бетси в Лос-Анджелесе, когда она была в Нью-Йорке с сыном. Бетси пришлось отвезти Ника на консультацию к знаменитому хирургу-офтальмологу, потому что при ежегодной проверке выяснилось, что у него двоится в глазах.

Осмотрев Ника, веселый хирург объявил, что, вполне возможно, ему придется делать операцию, но решение он примет только после того, как Ник полгода походит без очков.

– Но я же не смогу видеть! – запротестовал Ник.

– Ничего страшного, ты не сможешь только читать, да и то недолго, – твердо ответил окулист.

У Бетси отлегло от сердца. Но в пятницу в ее апартаменты в «Плазе» позвонил дворецкий и прочел пришедшую на имя миссис О'Брайен телеграмму: «ВАША ДОЧЬ СТЕЛЛА О'БРАЙЕН ЗПТ МАЛЫШКА КЭРОЛАЙН ЗПТ ПОДРУГА РАШЕЛЬ ШТЕЙН ОТПЛЫВАЮТ НА ПАРОМЕ «УВЕРЕННЫЙ» ИЗ БОРДО 3 ИЮНЯ 1940 ГОДА ТЧК ПРИБЫВАЮТ В ПОРТСМУТ БРИТАНИЯ 4 ИЮНЯ ТЧК ФЭЙН ИХ ВСТРЕТИТ».

Бетси не могла поверить своим ушам. Она бросила трубку Нику, попросила его записать текст телеграммы и рухнула в кресло.

Стелла нашлась! У Стеллы родился ребенок!

Бетси вырвала у сына блокнот и уставилась на последнюю фразу: «Фэйн их встретит».

Она с мрачной решимостью попыталась дозвониться до американского посольства в Лондоне – не удалось. Тогда Бетси обратилась к старому другу Черного Джека и попросила о помощи.

Ей перезвонили из Вашингтона через двадцать минут. С собой ли паспорта у миссис О'Брайен и ее сына? Отлично. Они еще действительны? Замечательно. Им необходимо немедленно выехать в аэропорт Ла Гуардия. Их ждут билеты на дирижабль до Лиссабона. В Лондоне для них заказаны номера в отеле «Дорчестер». В их распоряжении будет машина. В Портсмуте для О'Брайенов забронированы королевские апартаменты в отеле «Королева Александра» с 3 июня и на неопределенный срок.

Бетси позвонила управляющему «Плазы». Через минуту три горничные уже паковали их чемоданы.

– Мы скажем Тессе, что уезжаем? – спросил Ник.

– Разумеется, нет! – Бетси все еще не разговаривала с молодоженами.

Ник провел рукой по коротко остриженным волосам и стал смотреть на мать, нетерпеливо отдающую распоряжения. Он думал, что ему лучше держаться подальше.

– Я проверю, ждет ли машина. – Он торопливо пошел к лифту вихляющей походкой подростка.

* * *

Когда самолет сел на аэродроме в Хендоне, Бетси вдруг поняла, что ни разу не испугалась за все путешествие. Конечно, она волновалась за Стеллу и малышку. Боже мой, внучка, которую она никогда не видела. Она чувствовала возбуждение, как бывало всегда, когда она приезжала в Британию.

В аэропорту их ждал старый черный «Даймлер». Бетси видела такие в последний раз еще перед Первой мировой войной. Рядом с ним стоял шофер. У него было добродушное лицо с длинными седыми усами, пожелтевшими от табака. Когда Бетси подошла ближе, он приветствовал ее. Руки у него тряслись. Он почтительно снял фуражку, прежде чем заговорить.

Бетси посмотрела на машину, потом снова взглянула в водянистые голубые глаза престарелого водителя этого рыдвана:

– Это, должно быть, какая-то ошибка.

Блеющий голос ответил:

– Если вы миссис О'Брайен, то я Саттон, ваш водитель. Я обычно работаю только на похоронах, мадам, но американское посольство наняло меня на все время вашего пребывания здесь. Они были очень добры и выдали мне достаточно талонов на горючее. Мне очень повезло, мадам. Сейчас умирает мало людей, хотя это может показаться странным во время войны. Оборот упал с тех пор, как мужчины ушли в армию, а женщины работают на фабриках. Ни у кого нет времени на настоящие похороны, даже со скидкой.

Когда Бетси уселась в машину, шофер укутал ей ноги меховым пледом, хотя был июнь. А потом с видом священника, вручающего Библию, он отдал ей пачку конвертов.

– Вы должны будете отдать ваши карточки управляющему отелем, когда приедете в Портсмут. Сейчас можно попасть в тюрьму за нарушение карточного режима.

– Карточного режима?

– Вся еда у нас по карточкам, – голосом соболезнующего на похоронах сообщил он. Да и машина передвигалась со скоростью похоронного кортежа. Какой-то прохожий даже снял шляпу и поклонился, выражая свое уважение покойному.

Бетси смотрела в окно. Многое изменилось, например, совсем не было видно детей. («Их эвакуировали в сентябре прошлого года, мадам».) У всех пешеходов на боку висели странные квадратные сумки.

– Это противогазы, – лаконично объяснил Саттон. – Правительство ожидало газовых атак в самом начале войны.

Во всех домах были крест-накрест заклеены окна, грязные мешки с песком были сложены у входов в общественные здания. Бетси отвернулась, предпочтя блестящие журналы, лежащие в машине. Вместо дебютанток на балах и пэров на яхтах в журналах красовались фотографии наследниц за рулем санитарных автомобилей и дебютанток с пожарными лестницами. Журнал предлагал меховые накидки для бомбоубежищ и рекомендовал губную помаду от Элизабет Арден «Жженый сахар» в качестве удачного дополнения к одежде цвета хаки.

Когда «Даймлер» свернул на Парк-Лейн, Бетси увидела, что Гайд-парк лишился своих прекрасных чугунных ворот и ограды. Парк стал военной зоной с колючей проволокой и вырытыми бомбоубежищами.

Машина подъехала к дверям «Дорчестера». Шофер медленно вышел из машины и открыл дверцу Бетси.

– Этот отель считается самым безопасным местом в Лондоне, мадам. Здесь специальные противоударные бетонные конструкции, – объявил он с такой гордостью, будто сам участвовал в строительстве.

Внутри, к удивлению Бетси, их повели не в апартаменты, а вниз, в подвал, где на месте турецких бань было устроено бомбоубежище. Бетси резко остановилась, увидев ряды больничных коек, стоящих на расстоянии двух футов друг от друга. У каждой кровати стояли домашние тапочки. Ночная рубашка и халат аккуратно были положены поверх пухового одеяла. На одной из кроватей Бетси прочитала прикрепленную записку: «Зарезервировано лордом Галифаксом». Бетси снова остановилась.