Загадочная война: корейский конфликт 1950—1953 годов - Анатолий Васильевич Торкунов

Американские правящие круги оказались изолированными в своей политике, при которой ответственность за затяжку переговоров о перемирии и за продолжение войны в Корее возлагается теперь на США.

3. Что касается Ли Сын Мана и его провокаторских действий последнего периода, направленных на осложнение переговоров и на затягивание войны, то мы считаем, что это не какая-то его собственная политика. Совершенно очевидно, что все последние действия лисынмановской клики и шумиха вокруг этого являются выполнением определенных заданий правящих кругов США, которые это делают в угоду наиболее агрессивной части американских монополистов.

Благодаря успешной тактике китайско-корейской стороны были устранены все препятствия на пути заключения соглашения о перемирии, что поставило не только американскую внешнюю, но и внутреннюю политику в затруднительное положение, так как это лишило возможности ссылаться на обострение международного положения, на войну в Корее и т. п. При сложившихся обстоятельствах для правящих кругов США создались серьезные политические трудности в поддержании атмосферы военной истерии, высоких военных заказов и т. п. Поэтому американские правящие круги используют Ли Сын Мана и шумиху вокруг него, чтобы поддержать в США (и не только в США) неспокойную полувоенную политическую обстановку и так или иначе отсрочить переход к заключению перемирия.

Однако напор общественного мнения, как в США, так и во многих других странах, настолько усилился, что правящим кругам США вряд ли удастся надолго оттянуть прекращение войны в Корее. Это не исключает продолжения всякого рода шумихи вокруг Ли Сын Мана, а может быть и некоторых новых попыток оттянуть заключение перемирия в Корее.

МОЛОТОВ»[258].

Дискуссия между Москвой и Пекином о намерениях противоположной стороны продолжалась и дальше. Так, в конце июля 1953 года советское руководство высказало мнение, что лишь тупик на поле брани заставил США всерьез взяться за переговоры. Мао возразил. Совпосол передал из Пекина взгляды китайского руководства на сей счет:

«Выслушав приветствие ЦК КПСС, Мао Цзэ-дун просил передать ЦК КПСС от имени ЦК КПК глубокую благодарность.

Мао Цзэ-дун заметил, что противник вынужден был пойти на перемирие не только в силу военных, но и в силу политических и экономических причин.

В военном отношении последний год показал, что противник не в состоянии не только наступать на суше, но и не в силах был прочно удерживать и оборонять линию фронта. Китайские же войска научились не только вести позиционную войну, но и осуществлять прорывы фронта.

Из политических причин, заставивших противника согласиться на перемирие, Мао Цзэ-дун отметил военные противоречия в лагере империалистов и значительную активизацию мирового общественного мнения, выступающего против войны… Что касается экономических причин, Мао Цзэ-дун заявил, что американские монополисты в первые два года войны наживали колоссальные прибыли на военных заказах и поставках, но затем, в связи с приближением к концу переговоров о перемирии, а также в результате усиления движения за прекращение войны в Корее, их прибыли стали резко падать.

Вернувшись к военной стороне дела Мао Цзэ-дун заметил, что с чисто военной точки зрения было бы неплохо продолжать бить американцев примерно еще год с тем, чтобы занять более выгодные рубежи по реке Ханган. Дальнейшее продвижение на юг было бы сопряжено с риском растянуть фланги на западном и восточном побережье Кореи. В этом случае значительно возросла бы опасность высадки десанта в тылу китайско-корейских войск»[259].

При всех различиях в оценках политики США, Москва и Пекин были, тем не менее, теперь едины в главном — в стремлении установить прочный мир в Корее. В этой связи примечательно обсуждение вопроса о том, стоит ли Ким Ир Сену участвовать в подписании перемирия в Паньмыньчжоне. Кремль был против, ссылаясь на возможность провокаций со стороны лисынмановцев. Пекин настаивал на участии, опасаясь срыва подписания столь важного документа. Поскольку Москва не уступала, китайцы заявили, что тогда на церемонии в Паньмыньчжоне не должно быть и Пэн Дэ-хуая.

Теперь уже взволновалось советское руководство, как бы не сорвалось перемирие. В КНР пошла следующая депеша:

«ПЕКИН

СОВПОСОЛ

1356. Посетите Чжоу Энь-лая и сообщите ему следующее.

Советское правительство согласно с мнением правительства КНР о том, чтобы при обмене текстами соглашения о перемирии в Паньмыньчжоне Ким Ир Сен и Пын Дэ-хуэй не присутствовали. На этом следовало бы настаивать, указав американцам на то, что каждая сторона по своему усмотрению решает вопрос о том, кем она будет представлена в качестве полномочного представителя при обмене текстами соглашения.

Следует, однако, считаться с тем, что ввиду такой позиции китайско-корейской стороны, американцы могут вести дело к затяжке с подписанием перемирия, ссылаясь на неурегулированность вопроса о том, кто будет представлять стороны в Паньмыньчжоне. В этом случае, по мнению Советского правительства, можно было бы дать согласие на то, чтобы китайско-корейская сторона была представлена т.т. Ким Ир Сеном и Пын Дэ-хуэем. Разумеется, в случае поездки в Паньмыньчжон т.т. Ким Ир Сена и Пын Дэ-хуэя, следовало бы принять все необходимые меры предосторожности.

Об этом ответе Советское правительство информирует также т. Ким Ир Сена.

О результатах беседы с Чжоу Энь-лаем телеграфьте»[260].

27 июля 1953 г. в 10 часов утра в «Доме мира» в Пханмунджоне было подписано соглашение о перемирии в Корее. Свои подписи под ним поставили Нам Ир и американский генерал Харрисон, представляющие командование ООН и корейско-китайскую сторону. Под соглашением стоят также подписи Ким Ир Сена, Пэн Дэхуэя и генерала Кларка, в церемонии не участвовавших. Трехлетнему кровавому конфликту в Корее был положен конец.

Послесловие

Как видно из проделанного выше документального анализа Корейской войны, она явилась результатом непримиримой и жесткой конфронтации двух идеологических и политических систем. Не успела утихнуть канонада на полях сражений против фашистско-милитаристских агрессоров, как лагеря, возглавляемые Москвой и Вашингтоном, тут же забыли о союзнических обязательствах и чувствах. Между ними развернулась борьба, имевшая идеологическую подоплеку и тесно переплетенная с потребностями обеспечения национальной безопасности и великодержавными амбициями.

Оба лагеря проявили достаточно осторожности, чтобы избегать лобового столкновения, чреватого термоядерным Апокалипсисом. Вместе с тем, если кто-то из гегемонов чувствовал, что может расширить сферу своего влияния без риска спровоцировать глобальную катастрофу, то он шел на риск.

Такого рода ситуация возникла в Корее, где местные коммунисты и их антикоммунистические оппоненты горели желанием померяться силами, ища благословения и поддержки со стороны покровителей в лице соответственно Москвы и Вашингтона. Сталин, в конце концов, пришел