Сага о Мрачных Водах. Аллеи Скверны - Илья Сергеевич Ермаков

— Мы еще встретимся с тобой, на той стороне.

— Правда?

— Правда-правда. А сейчас… ты же не против закрыть этот Проход, когда я пройду через него?

— Конечно, нет! Я все сделаю!

Я обратилась к Элен и Скальду.

— Я люблю вас ребята. Будьте счастливы.

Потом ко всем:

— Все вы. Мы все заслужили свое счастье друг с другом. С теми, кого любим.

Пришел мой черед уходить. Начинать новую жизнь в новом мире будет совсем не просто. Но когда мне было легко?

Я справлюсь.

Я знаю это.

Я буду не одна.

Ко мне подошел Энтони. Он не смог долго смотреть в мои глаза без слез. Он крепко обнял меня на прощание.

— Я рада за тебя, Энтони, — шепнула я ему на ухо, — будь счастлив. Слышишь?

— И ты, Айс… и ты…

Я посмотрела на него, протерла ему слезы с щек и постаралась улыбнуться. Мне самой хотелось плакать.

Пора уходить, пока окончательно не разревелась!

— В добрый путь.

Я посмотрела на них в последний раз, а потом поднялась по ступенькам к Проходу.

Передо мной — туманная стена. Но сквозь нее я вижу свет. Вижу тех, кто меня ждет. Тех, с кем я проведу оставшуюся жизнь.

Сделав последний шаг, я растворяюсь и исчезаю, чтобы появиться в новом мире.

— Давай, сынок. Пришел твой черед.

Натаниэль поднял взгляд на Скальда. Он держал двумя руками семиотик, стоя прямо перед Проходом.

— Уверен, что стоит мне это делать?

— А ты уже сомневаешься?

— Не знаю… мне нужно просто коснуться портала мечом?

— Я сам этого никогда еще не делал. И, видимо, не придется. Элен сказала, что так и надо — просто коснись мечом Прохода. И он исчезнет. Справишься?

Он кивнул.

— Давай. Я рядом.

Натаниэль встал перед Проходом, поднял меч и ткнул семиотиком в Проход.

Ветви Скверны зашипели. Они начали скручиваться в спираль, сводясь к самому центру. Облако тумана уменьшалось и рассеивалось.

Портал становился меньше и меньше, а потом последний клочок Скверны вспыхнул алыми искрами.

И впереди открылась лишь голая черная скала.

Проход был закрыт навсегда.

Над Перламутр-Бич снова взошло теплое солнце. Снег на улицах города стремительно таял. И «Первая Лагуна» смогла выпустить пингвинов на Пляж.

Пингвины спешили вернуться к своим гнездам и начать строить новые. Привычная жизнь постепенно возвращалась в город. Скальд понимал, что до полного восстановления должно пройти еще много времени, но он готов ждать.

Он уже чувствовал, как мир возвращается в прежнее русло. Но это будет совсем другой мир, где не будет Скверны, не будет рыбоедов, порталов и тайных лабораторий на дне Сапфирового моря.

Когда Аллеи Скверны исчезли, исчезла и Скверна внутри Скальда и Элен. А с закрытием Прохода она растворилась окончательно.

Скальд и Натаниэль сидели на Пляже на скамье. Вокруг гуляли южные пингвины. Снега на песке почти не осталось. Солнце начало греть, а потому они оделись очень легко: шорты и футболки.

— Почему ты мне все это рассказал? — спросил Натаниэль.

— Потому что считаю, что ты имеешь право знать правду об этой истории и о том, что с тобой случилось.

Скальд рассказал Нату обо всем, что узнал от Мелисенты: о причине, по которой Ната воспитывали на Маяке и о том, что случилось с самой Мелисентой.

— Она хотела вернуть своего сына, использовав мою душу? — спросил Нат.

— Да, но я не позволил этому случиться. Я понимаю, что это очень сложно для тебя сейчас — понять все это. Но со временем… со временем тебе станет легче. И ты все поймешь, когда вырастишь.

— Надеюсь, что так оно и будет…

Нат посмотрел на маленького пингвиненка, подошедшего к нему. Пингвиненок уткнулся носом в коленку Ната.

— Теперь я знаю конец сказки.

— Сказки? Какой?

— Про мальчика, который потерял своих родителей во время кораблекрушения. Он приплыл на остров, где встретил маму и папу. И теперь… мальчик наконец знает, кто его настоящие родители и какие между ними отношения.

Скальд помнил об этой сказке из рассказов Энтони. Эту историю ему поведала Кама. По всей видимости, Мелисента тоже знала эту сказку и рассказывала ее Нату на Маяке.

— Теперь у мальчика есть семья. Есть родители, которые его будут любить всегда. Быть может, у мальчика даже появится братик или сестренка.

Нат удивленно взглянул на Скальда.

— Правда?! И я буду с ним или с ней ходить на аттракционы?

Он не сдержал смех.

— Погоди ты, какой шустрый! Все это ждет нас впереди. А сейчас нам нужно немного отдохнуть, согласен?

— Угу, за все эти дни случилось слишком много событий!

— У нас у всех начинается другая жизнь. И у тебя тоже.

— И я рад, что… это произошло. Я хочу жить эту жизнь. С тобой, пап. И с Элен.

Скальду стало тепло от этих слов.

— Нат…

— Да, пап?

— Я все никак не могу понять одну вещь.

— Что еще за вещь?

Натаниэль с любопытством взирал на отца.

— Свет на маяке. Я видел его. Ты его зажигал?

Нат опустил взгляд в ноги.

— Бывало пару раз…

— Ты знал, что я его видел?

— Она говорила, что да — ты видел свет. И ты был далеко. Я не мог видеть тебя.

— И все же это был ты… ты зажигал Маяк и показывал знак — знак, что ты жив. А я все гадал… долго же я соображал…

А потом они услышали за спиной знакомый голос. Оглянулись — через дорогу от Пляжа стояла Элен и махала им рукой.

— Кажется, нам пора обедать.

Нат помог Скальду встать на ноги. Ему все еще было тяжело это делать без помощи рук. Но протезы Скальд уже заказал. Скоро ему предстоят частные поездки в другой город, чтобы подобрать удобные протезы и научиться ими пользоваться.

Когда-нибудь он сможет вернуться к работе, а пока научит всему Ната.

— Энтони с остальными идут на свидание сегодня вечером, — сказал Нат.

— Тебя не взяли с собой?

— Не-а, сказали, что я еще слишком маленький. Но Энтони попросил меня об одолжении.

— Правда? Каком же?

— Подобрать модный прикид.

— А ты справишься?

— Мы уже нашли парочку модных журнальчиков. Что-нибудь подберу ему. Мелисса будет от него без ума!

Нат держал Скальда за забинтованную культю. Вместе они шли навстречу Элен. Скальду время от времени казалось, что он может чувствовать свои руки. Фантомные боли пройдут нескоро.

Но он рад, что даже так может чувствовать прикосновения пальцев Натаниэля к себе.

Сын вернулся к нему. И он готов стать для него лучшим отцом.

Глядя на сына, он