На Западном фронте. Бес перемен - Дмитрий Олегович Рогозин

Описав в красках страдания наших соотечественников, ежедневно сталкивающихся с проблемами изоляции региона, Олег вызвался мне помочь. Он-то и предложил нам проехать на его «Ладе-десятке» обе границы -белорусско-литовскую и литовско-российскую, чтобы самим во всем разобраться. Я с благодарностью согласился.

Через пару дней Олег с оператором уже встречали меня в минском аэропорту. Не мешкая, мы сразу отправились в дорогу в направлении Литвы. Быстро пройдя на полупустой белорусской границе все пограничные и таможенные формальности, мы въехали в Литву и на большой скорости понеслись в сторону Вильнюса.

В столице Литовской Республики нас приняли крайне настороженно. Здесь хорошо знали и меня, и боевой характер Конгресса русских общин, представленного в Сейме активистами Союза русских Литвы. Тем не менее встречи прошли в «конструктивном ключе» и с «субстантивным наполнением», как бы выразились наши дипломаты. За несколько часов пребывания в Вильнюсе я успел повстречаться с президентом Валдасом Адамкусом, его только назначенным спецпредставителем - председателем комитета Сейма по иностранным делам Гедиминасом Киркиласом, а также бывшим тогда премьер -министром Альгирдасом Бразаускасом, руководством Сейма, МИДа и МВД республики.

Вручив Адамкусу послание Путина, я выслушал в ответ заверения литовской стороны «решить калининградский вопрос с максимальной пользой для обеих соседних стран». Действительно, литовцы очень активно работали в Калининградской области, имели там массу совместных предприятий, и ссориться с нами из-за твердолобости Брюсселя тогдашнему официальному Вильнюсу не хотелось.

Завершив дела в Литве, мы выдвинулись в сторону российской границы. До нее нам было ехать всего несколько часов. В зеркале заднего вида я заметил сопровождавшую нас машину с людьми в штатском. Думаю, что такая «забота» была напрасной - в Литве ездить удобно и безопасно, и мы быстро долетели до Советска (бывшего немецкого Тильзита) без всяких проблем и осложнений.

Километров за двадцать до границы нас на трассе встретил черный «Мерседес» российского генконсула. Я отказался покидать водительское кресло российской «легковушки», принадлежащей съемочной группе Первого канала, поблагодарил дипломата и попросил его следовать за нами.

На российском берегу нас ждала целая процессия во главе с губернатором, федеральным инспектором и командующим Балтийским флотом. Слава богу, что они не прихватили с собой оркестр. Они полагали, что я еду в «Мерседесе», а поскольку наша «Лада» закрывала на мосту «немцу» дорогу, ко мне подбежал офицер-пограничник, торопливо проштамповал наши паспорта и велел быстро отсюда сваливать, так как «следом за нами едет крутая шишка». Мы, еле сдерживая хохот, понятливо кивнули ему.

Я прибавил газа и объехал толпу встречающих, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу в ожидании «шишки». Оператор включил камеру, Грознецкий подсоединил к ней микрофон, и, оставив машину, мы подошли сзади к губернатору. Я тронул его за плечо и спросил: «Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?» Так мы весело познакомились с руководителем Янтарного края России Владимиром Егоровым.

За три месяца, остававшихся до саммита России и Европейского союза, я десятки раз посещал Калининград, провел многочисленные встречи с областным руководством, командованием Балтийского флота, бизнесом и местными СМИ, наведывался к очереди у литовского консульства, где обеспокоенные изоляцией региона калининградцы днями и ночами ожидали обещанных им транзитных виз.

В бывшей столице Восточной Пруссии было открыто Бюро спецпредставителя, которое возглавил переехавший на полгода в Калининград Андрей Савельев. Он подготовил для передачи руководству страны уникальные материалы и предложения по развитию инфраструктуры региона, созданию специальной экономической зоны по типу «налоговой воронки» для граждан ЕС, снятию напряжения на пограничном и таможенном контроле, борьбе с криминалом и сепаратизмом.

Группой спецпредставителя был обеспечен вывод переговоров с Литвой и Европейской комиссией на совершенно иной качественный уровень. В западной прессе появились серьезные публикации на тему «обоснованности российских претензий по калининградскому транзиту», соответствующая дискуссия развернулась в ПАСЕ и Европарламенте, в Берлине подобные слушания прошли в Германском обществе внешней политики.

Сложнее всего было вести дела с главным переговорщиком ЕС, британским еврокомиссаром, бывшим последним британским губернатором Гонконга Крисом Паттеном. Он всячески демонстрировал непонимание российской позиции и ссылался на то, что, мол, поезд из Москвы в Калининград по территории Литвы идет так медленно, что любой желающий может «легко выйти из него и тут же раствориться на бескрайних просторах Евросоюза».

Меня эта не вполне компетентная позиция сильно раздражала. В конце концов я предложил Паттену публично заключить пари: мы вместе с ним садимся на поезд в Калининград и в указанном британцем месте прыгаем из вагона. Если мы при этом останемся живы, то я готов официально признать правоту еэсовских переговорщиков и принять их условия для транзита. После такой моей инициативы Паттен перестал прибегать к использованию на переговорах несерьезной аргументации.

Особо мощное давление на твердолобую позицию еврокомиссаров оказали главы крупнейших государств и авторитетные общественные деятели Европы, с которыми я успел провести предметные переговоры. Президенты Литвы и Польши Адамкус и Квасьневский, итальянский, испанский и литовский премьеры Берлускони, Аснар и Бразаускас, главы МИДов Франции (Де Вильпен), Италии (Фини), Греции (Папандреу), статс-секретари внешнеполитических ведомств Австрии, Германии, Финляндии, Дании, комиссары ЕС Проди, Паттен, Ферхойген, Де Паласио, Солана, ветераны европейской политики Ахтисаари и Геншер - таков неполный список участников моих ежедневных переговоров по разрешению этого важнейшего для России и Европы вопроса.

Из всех этих встреч самой яркой и короткой была поездка в Италию к итальянскому премьеру и «ястребу» Сильвио Берлускони. Принимали меня в Риме как высокого гостя. Даже ковровые дорожки постелили в римском дворце Киджи. Вдоль дорожек стояли бравые кирасиры (или драгуны - честно говоря, я так и не понял). Отдавая честь, они стучали прикладами по гулкой мостовой и махали саблями. В общем, чувствовал я себя представителем планеты Земля во время официального посещения созвездия Рыбы.

Все шло хорошо до тех пор, пока мы не зашли в лифт. Подняться нужно было всего на второй этаж, можно было воспользоваться лестницей, но пафос торжественного приема толкнул нас прямо в лифт. На табличке, прикрепленной к его двери, была указана вместимость - 10 человек, а в скобках грузоподъемность - 500 килограмм. То есть лифт был рассчитан на стройных итальянцев, каждый из которых, как теперь я понимаю, должен весить не более 50 кг. Но, прочтя надпись «10 человек», мы решили руководствоваться именно ею, а не допустимым для этих 10 человек весом. Люди мы русские, а потому весим в два раза больше среднего итальянца. Лифт этого не знал и, закрыв за нами двери, тут же и умер. Минут семь мы стояли неподвижно, удивленно и молча, внимательно вслушиваясь в