Тёмные дни - Екатерина Михайлова

— Глупцы! — вскричал Гвирн. Его красивое лицо перекосило от злости.

Корт понимал, что напряжение и тяготы пути сказываются на всех, в том числе и на Канге Утегата. Но ни за что в жизни он не мог представить, что Гвирн позволит эмоциям взять над собой верх. Он наблюдал за молодым правителем с удивлением, граничащим с шоком.

Внезапно Гвирн сбежал вниз, в толпу. Люди опешили и слегка расступились перед Кангом.

— Кем вы себя возомнили? Может, богами сражений или великими героями?! Всемогущими и всесильными? — вскричал Гвирн. Но затем чуть успокоился. — Послушайте. Мы голодны, истощены, обессилены. Мы несём потери и без всяких сражений. А этот враг, — Гвирн указывал рукой в сторону, — сыт, силён и очень опасен. Никто из нас никогда не сталкивался ни с чем подобным. А вот Корт — сталкивался. Он один знает, чего ожидать, как с ними сражаться и как победить.

— И что же в них такого страшного, чего мы не видели раньше? — выкрикнули из задних рядов.

— Покажи им, — холодно произнёс Гвирн и обернулся к Корту.

Корт достал из-за пазухи пистолет. Перезарядил обойму, снял с предохранителя, взвёл курок. Три раза он выстерлил в воздух над головами атлургов. В толпе раздались крики. Атлурги попадали на песок. Лишь Гвирн остался стоять.

Только через минуту атлурги очухались и повставали. Оглушённые выстрелами, поражённые мощью невиданного оружия, они пристыженно молчали.

— Когда я говорю вам, что это враг, с каким мы не сталкивались раньше, вам лучше верить мне, — очень тихо, но так, что услышали абсолютно все в толпе, выговорил Гвирн. — И когда я говорю, что Корт поведёт нас в сражение, это не подлежит обсуждению. Вы будете делать то, что говорим мы с Кортом. А иначе мы все погибнем.

Гвирн направился прочь прямо сквозь толпу. В полном молчании атлурги расступались перед ним. На Корта они не смотрели. Будто этого разговора и не было, они стали медленно расходиться.

Корт продолжал стоять в странном оцепенении. Он не понимал, почему Гвирн сейчас помог ему. Почему вдруг одарил такой властью и такими полномочиями. Корт не просил об этом. Роли проводника было для него более чем достаточно. Зачем Гвирну делиться с ним своей властью? Могло ли быть так, что он верил в то, что только под предводительством Корта они могут победить в сражении? Или это был лишь очередной ход в его опасной игре?

Пробивая себе дорогу через толпу расходящихся атлургов, к Корту бежала Юта. Её волосы были растрёпаны. Она выглядела растерянной и обеспокоенной. Корт спустился с бархана ей навстречу.

— Корт, что случилось? Я услышала выстрелы и сразу прибежала.

Корт вздохнул:

— Всё в порядке. Надо было просто припугнуть атлургов. Не бойся, никто не пострадал.

Юта вдруг смутилась и опустила глаза в песок. Тихо она проговорила:

— Я не за них испугалась.

В груди у Корта вдруг разлилось тепло. Напряжение начало отпускать. Он улыбнулся краешками губ:

— Пойдём.

Корт побрёл прочь, и Юта молча последовала за ним. Они вышли за пределы стоянки, наблюдая, как край неба потихоньку светлеет. Невдалеке, словно просыпающийся пчелиный рой, гудел поднимающийся лагерь. Люди сворачивали тенты, готовили на скорую руку еду, собирали вещи в дорогу. Мимо Корта с Ютой прошло несколько охотников. Они несли ящериц, скорпинов и змей — скудную добычу, которую придётся делить с теми, чья охота оказалась неудачной.

Корт сел на песок. Он привалился спиной к бархану с подветренной стороны. Над его головой ветер срывал песчинки и быстрыми порывами уносил прочь. Юта пристроилась рядом.

— Хочешь знать про недавнее происшествие? С дракой?

Юта немного помолчала, а потом отрицательно мотнула головой.

Непроизвольная горькая усмешка появилась на губах Корта. За время жизни рядом с ним Юта научилась не задавать вопросов, ответы на которые могли ей не понравиться. «Зачем она остаётся рядом с таким, как я? Неужели не видит, что я конченый человек?» — думал Корт.

— О чём ты думаешь? — спросила Юта, будто прочитала его мысли.

— Я думаю о том, что сейчас Гвирн выиграл. Снова. Он напугал людей достаточно, чтобы они слушались его какое-то время. Но что будет, когда испуг и шок пройдут? Когда короткая память атлургов и их горячая кровь сделают своё дело? Что Гвирн будет делать тогда? Прикажет мне пристрелить кого-то из них? Страхом можно заставить людей слушаться. Но нельзя заставить их доверять тебе. А мне нужно их доверие, чтобы повести в смертельную схватку.

И ещё я не могу взять толк, зачем Гвирн вообще стал меня защищать. Он вроде как помог, но меня не отпускает чувство, что это я остался в дураках. Что он снова использовал меня, словно пешку, в своей игре. Что он добивается каких-то своих целей моими руками.

— Да, — протянула Юта задумчиво, — хотя формально он руководит народом, но все тяготы решений ложатся на тебя. Все спорные ситуации и происшествия с людьми тоже улаживаешь ты. Если ты делаешь ошибку, то винят в этом только тебя. Гвирну ещё ни разу не пришлось замарать ни свои руки, ни свою репутацию.

— Он говорит, что занимается более масштабными делами, «большой политикой». Решает вопросы с другими Кангами и всё в таком роде.

— Прости, я ничего не понимаю в этом, — слабо улыбнулась Юта. — Не могу тебе помочь. Как и ни с чем другим. Я хотела бы что-то сделать, но это не в моих силах.

— Того, что ты делаешь, более чем достаточно, — проговорил Корт. — Для народа и для меня. Мне достаточно того, что ты сидишь тут рядом и выслушиваешь всю эту чушь.

Юта на секунду прижалась к Корту, обхватив его руку своими двумя. Но тут же отстранилась. Её высокие брови сошлись к переносице.

— Корт, я слышала часть того, что ты говорил атлургам. Это правда? То, что Вандегрид следует за нами от самого Лиатраса? Что он следил за нами и хочет занять Канор?

Корт тяжело сглотнул. Он не смотрел на девушку.

— Да, всё так.

Юта нахмурилась, она не сводила с Корта пристального взгляда.

— Корт, ты ведь ничего от меня не скрываешь?

Ругат мельком глянул на Юту и отрицательно мотнул головой:

— Просто не могу отделаться от мысли, что это моя вина. Если бы мы не стали собирать людей, рассылать сообщения по радио…

— То все эти люди были бы обречены на гибель, — закончила за него Юта. — У нас не было другого выхода. К тому же, если в этом и есть наша вина, то всех