Зеленые и серые - Тимоти Зан

— Может, он просто не понял, что она зеленая, — предположил Роджер.

— Так и было, — признался Джордан. — В городе очень много людей, похожих на зеленых.

— И мы не учим детей вычислять зеленых с таким же старанием, как зеленые учат своих узнавать серых, — сказал Рон.

— Это происходит из-за разных методов обучения, — объяснил Зенас. — Сказители могут передавать очень точные образы учащимся напрямую, что, естественно, включает образы серых времен Большой долины. Мы бы не хотели, чтобы вы думали, будто мы нарочно учим детей выискивать в толпе серых.

— На самом деле Меланта действительно решила, что он не распознал зеленую, — добавила Лорел.

— Что ее весьма обрадовало, — продолжал Зенас. — Но в то же время заинтриговало. Не каждый день увидишь, как по улицам Нью-Йорка разгуливает настоящее живое ископаемое. Она решила никому не говорить, но попробовать самой найти своего спасителя.

— Звучит рискованно, — нахмурился Роджер. — Не говоря уже о том, что это как искать иголку в стоге сена….

— Меланта всегда любила преодолевать трудности. — Лорел сморгнула слезы. — Если бы она только бросила эту затею… — Она остановилась, вытирая глаза.

— Она решила начать с того места, где серый появился. — Зенас взял жену за руку. — Как говорил Рон, он маскировался, когда стрелял, но она вспомнила, что видела мальчика с красно-синим ранцем, который забежал в ближайшее парадное, когда появилась банда, и догадалась, что это ее спаситель. Предположив, что он живет неподалеку, она стала ходить по району, ожидая, когда он снова появится. В конце концов, так и случилось.

— Она подошла и поблагодарила меня, — тихим голосом сказал Джордан. — Сначала я не понял, о чем она говорит, — я почти об этом забыл. Но потом вспомнил… и понял, кто она.

— Ты тоже испугался? — спросил Роджер.

На лице Джордана отразилась гамма эмоций, но быстро сменилась выражением, которое и можно ожидать от двенадцатилетнего мальчика.

— Ясно, нет, — сказал он с оттенком бравады. — Она всего лишь одна зеленая.

Он взглянул на родителей Меланты, и бравада исчезла.

— Вообще мне, конечно, польстило, что она так старалась, чтобы найти меня, — признался он. — Я подумал… ну, она предложила угостить меня газировкой, и я согласился.

— Просто Шекспир какой-то, — покачал головой Роджер.

— Да ничего подобного, — возразил Джордан. — Мы просто друзья. — Он опустил глаза. — Настоящие друзья. И я не хочу ее потерять.

— Извини, я не имел в виду ничего романтического, — сказал Роджер и снова взглянул на супружеские пары. — И каким образом вы вмешались?

— Дети тайно встречались несколько месяцев, до того как Меланта наконец призналась нам, — отвечал Зенас. — Как мы позднее узнали, они решили, что больше не могут прятаться по углам, и договорились рассказать все родителям в один вечер. Надо ли говорить, что мы были потрясены. — Он немного виновато взглянул на жену. — На самом деле мы даже немного на нее накричали.

— Как не накричать, если вдруг узнаешь, что ребенок проводит время, купаясь вместе с крокодилами, — несколько обиженно добавила Лорел.

— Как матери Ионы и Джордана, мне этот страх хорошо знаком, — сухо сказала Стефани, бросив на сыновей любящий взгляд. — Мы тоже повели себя не лучше, когда младший явился с такой новостью.

— Вы все-таки на меня не кричали, — напомнил Джордан.

— Поверь, сынок, мысленно мы кричали, — заверил его Рон. — А когда, наконец, уже почти успокоились, этот маленький наглец как бы, между прочим, пригласил нас на обед с Мелантой и ее родителями.

— Мы получили такое же приглашение, — сказал Зенас. — Кажется, тут мы закричали еще сильнее.

— Но, конечно же, пошли, — заметил Роджер.

— Нет, в этот раз нет, — ответил Зенас. — И не во второй и не в третий раз. В конце концов, мы сдались — на какой?..

— На восьмой раз, — сказала Лорел. — И то только потому, что решили, что больше ее ничем не унять.

— И мы примерно так же решили, — сказал Рон. — Но это не означает, что вся затея не вызывала у нас серьезных сомнений.

— На самом деле таких серьезных, что мне велели последить снаружи, на всякий случай, — вмешался Иона. — Я посчитал, что небольшой обед и, возможно, десерт отнимут час, ну, самое большее, полтора. — Он взял брата за плечо. — Я просидел на этой дурацкой стене три часа. Когда они, наконец, вышли, я уже начал думать, что мою семью утащили с заднего хода.

— Мы ошибались насчет зеленых, — просто сказала Стефани. — Так ошибались.

— И мы тоже, — сказал Зенас. — После этого мы стали собираться почти регулярно, примерно раз в месяц, и разговаривать по телефону почти каждую неделю. Меланта и Джордан, конечно, виделись гораздо чаще.

Его лицо помрачнело.

— А потом, видимо, кто-то столкнулся с кем-то на улице… и все вдруг полетело в тартарары.

— Мы до сих пор не знаем, с какой стороны и кто предложил этот безумный план «Дитя мира», — презрительно произнес Рон. — Зная Хафдана, думаю, что это он. Попытка установить паритет сторон или еще какая-нибудь ученая ерунда.

— У Торвальда кто-то сказал, что это идея Сирила, — сказал Роджер. — Хотя, полагаю, это не имеет большого значения.

— В общем, да, — отвечал Рон. — Тяжело пришлось, когда начались первые звонки, предупреждения, и нам пришлось еще сильнее скрывать отношения с Зенасом и Лорел; мы не знали, чего ожидать, когда нас вдруг отправят воевать друг с другом. Мы пытались раздобыть новости о мирной конференции, которая, по слухам, проходила, вопреки всему надеясь, что кто-нибудь поймет, что здесь не Большая долина и хватит бередить старые раны.

— К сожалению, люди, которые вели переговоры, до сих пор находятся в Большой долине, по крайней мере, душой, — пробормотал Роджер. — У каждого из них личные воспоминания о якобы предательстве противной стороны и собственных потерях. И никто не хочет простить и начать все сначала.

— Думаю, вы правы, — сказала Стефани. — Мы все еще надеялись на мирный исход, но все, что до нас доходило, говорило об обратном. С обеих сторон начался захват территорий. Происходили столкновения — без применения ревуна или молотов-пистолетов, но люди начали косо смотреть друг на друга, и несколько раз дело дошло до рукоприкладства. Уверена, что все развалилось еще до того, как закончились переговоры.

— А потом они вынесли вердикт, — угрюмо сказал Рон. — И когда мы узнали, что они решили… ну, просто поверить не могли. Мы сразу связались с Зенасом и Лорел, чтобы узнать, чем можно помочь.

Он оглянулся на зеленых.

— А они сказали, что ничего поделать нельзя. Зеленые приняли решение, все кончено, и у них нет выбора, кроме как принять его и пройти через это.

— Они нас не поняли, — с усилием выговорил Зенас, глядя в пол. — Не уверен, что понимают даже сейчас. Такова наша природа, это заложено в нас и нельзя изменить. Мы буквально ничего не могли сделать, чтобы помочь нашей дочери.