Поцелуй страсти - Джейн Киддер

— Мне нужно с вами поговорить, — сказал он, обрывая Гилфорда на полуслове. — Немедленно.

Хэррисон с вызовом посмотрел на Майлза.

— Разве вы не видите, Уэлсли, что я разговариваю? Придется вам подождать.

— Или мы поговорим с вами наедине, — процедил сквозь зубы Майлз, — или прямо здесь, в зале — в присутствии мистера Фицпатрика. Выбор за вами.

Хэррисон недовольно скривился, но тем не менее распрощался с приятелем и последовал за Майлзом на балкон.

Едва за ними закрылись двери, как Майлз прижал Гилфорда к каменным перилам балкона и звенящим от гнева голосом проговорил:

— Держитесь подальше от моей жены, Гилфорд, а не то, клянусь богом, вы пожалеете! Вы меня поняли?

Неприкрытая враждебность Майлза смутила Гилфорда, но он попытался скрыть свое смущение под дерзкой ухмылкой.

— Нас с Викторией, Уэлсли, связывает множество вещей, о которых вы не имеете представления. Если вы полагаете, что ваш брак, которого она, кстати, не желала, способен уничтожить все то, что между нами было, вы сильно ошибаетесь…

Майлз левой рукой сгреб Хэррисона за накрахмаленную манишку и сунул ему под нос кулак.

— Слушайте меня внимательно, Гилфорд. Если вы еще раз обеспокоите мою жену своими гнусными посланиями с требованиями встречи, на свидание к вам явлюсь я — собственной персоной. Зарубите себе это на носу.

— Уберите руки, Уэлсли!

— Разумеется, — сказал Майлз и выпустил Гилфорда, брезгливо отряхнув ладони. — Надеюсь, вы примете мой совет к сведению? Держитесь от Виктории подальше, не то будете иметь дело со мной!

— Неужели вы полагаете, Уэлсли, что, угрожая мне расправой, сможете меня запугать? Впрочем, чему я удивляюсь? Вы ведь американец, а у них в ходу только такие доводы…

Майлз ответил ему холодной улыбкой:

— Вы правы, Гилфорд. Я — американец. И у нас, американцев, как у всякого примитивного народа, в большом почете физическая сила, которую мы используем, чтобы проучить наглецов, покушающихся на честь наших жен. При этом мы не затрудняем себя соблюдением правил вроде тех, что приняты у британцев в боксе, а колотим подонка по чем попало и как попало, пока он не свалится на землю. — Майлз небрежно пожал плечами и добавил: — Бывают, конечно, случаи, когда такого вот охотника до чужих жен забивают до смерти: чего не случается в драке без правил? Поэтому предупреждаю заранее, что в драках я основательно поднаторел, поскольку дерусь с тех пор, как научился ходить. Стало быть, ничего не будет удивительного в том, что в следующий раз, когда вы станете досаждать моей супруге, я вас просто-напросто убью…

Он замолчал, смерил Гилфорда презрительным взглядом и, развернувшись на каблуках, неторопливо покинул балкон.

Хэррисон Гилфорд валялся на широкой, застеленной бархатным покрывалом кровати и, помахивая в такт своим мыслям стаканом с неразбавленным джином, вел нелицеприятный разговор с самим собой.

— Итак, эта высокомерная сучка все-таки забеременела, — бормотал он, скривив в пьяной ухмылке рот, — а это значит, что Уэлсли оказался на высоте. Получается, я его недооценивал.

Хэррисон прикрыл покрасневшие глаза и попытался представить себе, как чопорная Виктория Пемброк извивается от страсти под распаленным мужским телом. Из этого, однако, ничего не вышло. Насколько мог вообразить Гилфорд, пока муженек пыхтел над Викторией, она, глядя в потолок, терпеливо размышляла о своем долге перед богом и отечеством.

И все же Майлзу надо отдать должное. Американцу удалось-таки обрюхатить девку, причем куда быстрее, нежели рассчитывал Гилфорд. Теперь узы, которые связывают Викторию с семейством Уэлсли, сделались еще теснее, а стало быть, шансы Гилфорда вбить между молодыми людьми клин представляются теперь весьма эфемерными.

Хэррисон помотал головой. «Вот дьявольщина! А ведь поначалу все так здорово складывалось. Люди твердили на все лады, что Виктория дала согласие на брак, поскольку у нее не было иного выхода. Что же до Майлза, поговаривали, будто он, делая ей предложение, руководствовался одним только голым расчетом».

И тому имелись подтверждения. Хэррисон зная наверняка, что на следующий день после свадьбы Виктория сбежала от своего жениха. Об этом ему сообщил человек, которого он специально нанял, чтобы следить за молодыми. Тот заверил Хэррисона, что, прячась в кустах неподалеку от манора Уэлсли, собственными глазами видел, как Виктория под покровом темноты удирала из дома.

Правда, из донесения того же самого агента явствовало, что Майлзу в скором времени удалось нагнать беглянку. Таким образом, по прошествии трех недель мистер и миссис Уэлсли снова поселились в старом доме, а их отношения так улучшились, что они даже умудрились зачать ребенка.

Хэррисон хихикнул, вспомнив, как была потрясена Виктория, когда он намекнул, что причиной ее скоропалительного брака с Майлзом была именно ее беременность.

Неужели она так наивна, что не понимает, к какому выводу пришли люди из общества, узнав о ее свадьбе с Уэлсли-младшим? Гилфорд единым духом прикончил плескавшийся в стакане джин и прорычал:

— Но я-то какого черта ломаю над всем этим голову? В конце концов, эта девчонка никогда мне особен но не нравилась.

Он лукавил, и сам знал это. Виктория всегда привлекала его. Ко всем прочим бедам, с ее замужеством рухнули планы Херрисона завладеть Пемброк-хаусом и прибрать к рукам племенной табун Пемброков. Другими словами, замужество Виктории нанесло его самолюбию и планам на будущее весьма болезненный удар, от которого Гилфорд никак не мог оправиться.

Между тем поначалу он положил глаз на ее сестру — легкомысленную хохотушку Джорджию. Та, однако, весьма пренебрежительно отнеслась к его ухаживаниям, и Гилфорд переключился на Викторию. К большому своему удивлению, он скоро обнаружил, что общение с Викторией доставляет ему немалое удовольствие, хотя, конечно, ее внешность и манера держаться не распаляли слишком его чувственности, что непременно случилось бы, окажись рядом с ним Джорджия.

Так почему же ему не удалось заполучить Викторию? Ведь он, казалось, вел себя с ней как должно: старался не торопить событий, никогда не навязывался к ней с ласками, поцелуями и прочими глупостями, а главное — никогда не требовал от девушки больше того, что она хотела дать. Увы, но вознаградить Гилфорда за его тактичное поведение Виктория отнюдь не спешила.

Теперь задним числом Хэррисон понимал, что взятый им на вооружение план неторопливой осады оказался неудачным. С другой стороны, кто мог ожидать, что эта неприступная старая дева привлечет вдруг внимание грубого, невоспитанного американца?

Хэррисон покачал головой и тяжело вздохнул. Ему по-прежнему не верилось, что Виктория, позабыв о нем, отдала свое сердце какому-то дикарю, вышла за него замуж и зачала от него ребенка.

Застонав от омерзения, он потянулся за хрустальным графином и щедро плеснул себе джина.