Слепой. Я не сдамся без боя! - Андрей Воронин

Изнутри кузов был обшит листами древесноволокнистой плиты, которые, судя по виднеющимся через неравные промежутки шляпкам забитых как попало гвоздей, второпях закрепили на деревянном каркасе и даже не удосужились покрасить. Глеб вернулся к кабине за монтировкой и осторожно поддел край обшивки около заднего борта. Лист отошел с негромким треском, на железный пол кузова и на мокрый асфальт у ног Глеба с дробным стуком посыпался металлический мусор — ржавые разнокалиберные болты и гайки, какие-то шестеренки, гнутые гвозди, шурупы, стальные шарики из подшипников и даже обыкновенный гравий. Глеб убрал монтировку, лист вернулся на место, и мусор перестал сыпаться.

Все было ясно. Перед Глебом стояла чудовищных размеров осколочная бомба на колесах, с двойной, начиненной шрапнелью оболочкой. Взрыв такого устройства посреди охваченной паникой толпы мог вызвать последствия, о которых просто не хотелось думать. Глеб почувствовал острое желание вызвать группу разминирования и умыть руки, но как быть с Юнусовым? Если грузовик не появится возле станции метро, противник просто отменит акцию и бесследно растворится в толпе. Теракт будет предотвращен, Залина Джабраилова останется жива, как и множество других, ни о чем не подозревающих людей. Они уцелеют — по крайней мере, на этот раз. Вероятнее всего, все они или хотя бы большинство из них спокойно проживут отмеренные им годы, не зная, что в этот ненастный летний день прошли на волосок от смерти. Да, скорее всего, жертвами нового теракта, устроенного Юнусовым, станут совсем другие люди, но что это меняет для Глеба Сиверова?

Ничего, вот что. Он не знает ни тех, ни других, но вышло так, что их жизни зависят от него. Приятного мало, но выбирать не приходится; проблема налицо, и ее не решишь, просто спрятав голову под подушку и переложив ответственность на тех, кто старше и умнее тебя.

Грузовик можно было бы подменить, но времени на это маловато, да и Юнусов может заметить подмену. Кроме того, его могут о ней предупредить, как предупредили о том, что бомбист Стрельников — подсадная утка.

Значит, все-таки придется рискнуть.

Глеб осмотрел ящики и попытался представить себе ход мыслей того, кто снаряжал машину в последний рейс. Перед этим человеком стояли две задачи, главная и второстепенная. Главная — устроить взрыв у станции метро; второстепенная — сделать так, чтобы машина со смертоносным грузом и ее водитель не попали в руки правоохранительных органов.

Значит, на случай, если в кузов полезет какой-нибудь чересчур дотошный и недоверчивый мент, здесь должен быть установлен простой, но эффективный механизм самоуничтожения, и находится он почти наверняка где-то недалеко от входа.

Глеб представил себе упомянутого мента — снисходительно-самодовольного или, наоборот, хмурого по случаю дурной погоды и утренней ссоры с женой. Вот он останавливает машину, мучительно долго изучает документы водителя и накладные на груз; время идет, менту предлагают скромную мзду, которую он небрежно отвергает, потому что знает: если нажать чуточку сильнее, мзда станет уже не такой скромной. Держа ворох мокнущих на дожде бумажек в руке, он требует открыть кузов. Ноющий и канючащий водитель вынужден подчиниться. Кузов открывается, и… И ничего не происходит, потому что на данном этапе во взрыве еще нет необходимости: мент видит именно тот груз, который указан в накладной, и есть надежда, что он удовлетворится поверхностным осмотром.

Допустим, результаты поверхностного осмотра мента не удовлетворили. С виду здесь все в порядке, маленькую мзду он с пренебрежением отверг, а большую содрать не за что — разумеется, это досадно. Чтобы заглянуть вглубь кузова, надо сдвинуть стоящие с краю ящики, а несколько первых и вовсе выгрузить. Делать это удобнее всего посередине, а значит, если мина-ловушка есть, она должна находиться именно там.

Глеб забрался в кузов и начал один за другим снимать и отставлять в сторону ящики, стоявшие у правого борта. Он работал осторожно и с предельной аккуратностью, но со всей возможной быстротой, поскольку время шло.

За первым рядом ящиков открылся второй. Сиверов деловито кивнул: да, это логично. Гипотетический мент велит водителю снять пару ящиков, видит второй ряд все тех же апельсинов и киви и наконец-то успокаивается, поняв, что тут ему ничего не светит. А вот если у него есть информация, согласно которой по его участку должен проследовать груженый взрывчаткой автомобиль, гнилой хурмой и битыми яблоками его не остановишь: он захочет удостовериться, что за вторым рядом ящиков находится третий, а за третьим — четвертый. Вот тогда-то и настанет самое время напомнить ему, что сделали на базаре с любопытной Варварой…

Действуя еще осторожнее, чем вначале, Глеб начал разбирать второй ряд. Здесь, у самой стенки кузова, ящики стояли как-то странно: не поперек, как везде, а вдоль борта, как будто ими торопливо и небрежно заставили существовавший ранее узкий проход. Глеб снова кивнул, соглашаясь с собственными мыслями: ну да, а как же иначе? Машина стояла наготове всю ночь; готовили ее, надо понимать, в гараже возле того дома, напротив которого они с Фархадом ее забрали. Ночевать рядом с поставленным на боевой взвод взрывным устройством не особенно уютно, даже если это просто ручная граната или консервная банка с самодельной гремучей смесью. А здесь вам не ручная граната, здесь…

Он снял пару ящиков и длинно присвистнул. Да, тут было-таки, на чем долететь до Луны! Мешки из серебристой синтетической дерюги лежали штабелями; они были не завязаны, а зашиты, точь-в-точь как стандартные мешки с мукой или сахаром, и их было столько, как будто кто-то вознамерился снести целый микрорайон или небольшой горный кряж.

Ясно, что, установив здесь взведенный взрыватель, никто не смог бы спать спокойно. Значит, адскую машинку включили непосредственно перед отправкой — проникли вглубь кузова через вот эту узкую щель, поставили устройство на боевой взвод, а потом кое-как заставили проход ящиками с гнильем и рванули от греха подальше…

Из этого, по идее, следовало, что взрыватель тоже находится где-то тут, у правого борта, и притом недалеко от входа. На силу взрыва его местоположение никоим образом не влияет, а раз так, зачем без необходимости ворочать тяжелые мешки?

Убирать два последних ящика Глеб не стал, поскольку через них можно было спокойно перешагнуть. Наклонившись вперед, он заглянул в неосвещенный, битком набитый кузов, занес ногу и замер, краем глаза уловив тусклый блеск тонкой проволоки.

Проволока была медная; один ее конец оказался привязан к планке деревянного ящика с ананасами, который стоял на уровне груди примерно посередине второго ряда (там, где Глеб и ожидал обнаружить сюрприз), а другой прятался в щели между двумя мешками. Осторожно, по миллиметру, Глеб запустил в щель руку, нащупал стальное яйцо ручной гранаты, крепко прижал спусковой рычаг к корпусу и вытащил гранату из тайника. Он закрепил чеку, загнув разогнутые кем-то концы, и засунул ее обратно между мешками, чтобы не каталась по полу во время движения.

Пока все было просто; подрывник, готовивший машину, до сих пор ничем не удивил Глеба, кроме, разве что, количества взрывчатки, которое вряд ли зависело от простого исполнителя.