Путин. Внедрение в Кремль - Евгений Стригин

Бывший генпрокурор считал, что это является «местью Кремля за высказывания в адрес отдельных кандидатов в президенты». Кроме того, Юрий Скуратов был уверен, что обвинение стало ответом власти на его желание баллотироваться в президенты.

Скуратов в критике Кремля уже не мог остановиться. А зря. 2 февраля 2000 года на пресс-конференции Юрий Ильич ответил на предъявление ему официального обвинения по «делу о пиджаках» словесными обвинениями в адрес Кремля. «Все кремлевское окружение причастно к коррупции. Есть материалы на Волошина, Абрамовича, Мамута». Степень «причастности» этих лиц он не указал. Активное противоборство с Кремлем он ограничил пока заявлением в суд с просьбой освободить его от подписки о невыезде.

«Честно говоря, — напишет чуть позже Скуратов, — я впервые почувствовал себя в новом качестве. Раньше я находился во главе крупной правоохранительной структуры и на мир смотрел с высоты своего кресла, а сейчас я оказался в другой шкуре — шкуре рядового гражданина и попал под тяжелый каток своей родной системы. И понял, насколько рядовой гражданин может быть беззащитен» [544].

Так и боролся Скуратов с Кремлем. Но это уже менее интересно. Важно другое. Описывая превращение Владимира Путина в президенты РФ, Леонид Млечин написал: «История, которая началась с увольнения Генерального прокурора, завершилась» [545]. Если сказать более понятно, то нужно было использовать такие слова: именно история, связанная со скандалом вокруг Скуратова, и поведение Путина в ходе раскрутки этого скандала привели Ельцина к решению о выборе своего наследника.

«Множество людей, которые мечтали стать президентом, остались у разбитого корыта. Впервые главой России стал человек, который этого совершенно не ожидал» [546].

Это что касается политики, а что касается коррупции, то один журнал констатировал: «Мошенники получили бессрочный тайм-аут для улаживания грязных делишек» [547]. Прокуратура России была несколько месяцев в полупарализованном состоянии.

А параллельно всей России был нанесен огромный урон. Николай Леонов, например, писал, что «скуратовским делом» был нанесен жесточайший удар по имиджу России как государства [548].

Но какого политика, рвущегося к власти, волнует имидж своей страны? Да плевать им обычно на такие мелочи. В лучшем случае им этот имидж безразличен, в худшем — они этому только рады. Это реальная политика многих в России, да и не только в ней.

В начале 2000 года Скуратов написал: «Думаю, что не за горами день, когда уголовное дело будет возбуждено против тех, кто все это сфальсифицировал. Вот тогда-то всем сестрам и выдадут по серьгам.

Деятельность Волошина, Росинского, Степашина и Путина, конечно же, нужно рассматривать в общем контексте шантажа, обмана, грубейшего нарушения российских законов.

А фальсификация была проведена грандиозная. Такого количества имен, титулов, должностей, чинов. Не знаю, было ли когда-либо подобное в России?» [549]

Нет, Скуратов не оказался пророком. Прошло много лет, а до сих пор никто из названных им лиц не подпал под уголовную ответственность. Все преспокойно прожили эти годы.

Сколько веревочке ни виться, но конец все же наступает. «.Решением все того же Совета Федерации Скуратов все-таки был отправлен в отставку. Так закончилась эта эпопея с прокурором», — напишет позже в своих мемуарах Ельцин [550]. Напишет.

И будет не прав {86}. Эпопея с Юрием Ильичом еще продолжится, правда это будут уже судороги человека, пытавшегося плыть против течения. Против течения, с которым у него не было сил бороться.

В конце 1999 года привлекательность борьбы с коррупцией не была уже такой впечатляющей, как привлекательность борьбы с агрессией чеченских сепаратистов. Взрывы в Москве прогремели «так удачно» для Кремля, что лучшей возможности в борьбе за власть и придумать было нельзя.

Предотвращение агрессии сепаратистов было основным фактором, который обеспечил победу Кремлю. Тем более, что все конкуренты в борьбе за власть истошно кричали, что именно они и искоренят коррупцию.

В декабре 1999 года после убедительной победы блока «Единство» на выборах депутатов Государственной Думы, предстоящие президентские выборы были уже предсказуемыми. Но в это предсказание не все хотели верить, продолжая по инерции борьбу с преемником Ельцина.

Их было несколько, конкурентов в президентской гонке. Гонке, в которой победитель был известен заранее. Даже второй по значимости кандидат явно уступал первому, об остальных и говорить нечего. Но у каждого участника были свои интересы.

Юрий Ильич в начале 2000 года тоже выдвинул свою кандидатуру на должность президента РФ. Он объяснял: «Режим становится все более и более криминальным.

Отечество в опасности!

Поэтому я решил выдвинуть свою кандидатуру в президенты Российской Федерации и включиться в новую борьбу. Чтобы Россия оставалась Россией, а не распалась на вотчины и княжества, как в древности, чтобы преступность была одолена, чтобы жители России никогда больше не знали, что такое обман.» [551]

Вполне красиво. Но так же красиво говорили и другие кандидаты, которые, кроме того, были более раскручены. Это не говоря уже о нарастающем вале популярности Владимира Путина.

Не все складывалось у Скуратова удачно {87}. Впрочем, он и не мог победить. Победить должен был другой человек, который президентом был «назначен» за то, что сделал все, чтобы Юрий Скуратов не был Генеральным прокурором РФ. Юрий Ильич, конечно, тогда это понимал, но у него была другая задача.

«Ю. Скуратов жаждал не столько разоблачений коррупционеров, сколько собственной реабилитации — для чего требуется сколько-нибудь значительный пост в правительстве, чтобы «не потерять превышения», как выражаются госчиновники» [552].