Северный гамбит - Влад Савин

Меня после упрекали, что я не рискнул пройти всего двадцать миль на север, тогда я имел бы шансы потопить линкор "Алабама"? А почему тогда не двести миль к западу, где были американские авианосцы? Я имел перед собой реальную цель, здесь и сейчас! А запас торпед на лодке не бесконечен. Кто может винить меня за то, что победе вероятной я предпочел победу верную? А груженный военный транспорт в десантной операции для противника столь же важен, как линкор.

В 21.40 мы выпустили последние торпеды. Все двадцать три "рыбки" боезапаса ушли меньше чем за час. А мы теперь могли идти в базу с чувством выполненного долга. Эти торгаши сбивались в кучу, может быть они решили, что голова конвоя попала на мины? На наш счет после того боя записали четырнадцать побед, этого не бывало даже в "жирные годы" в Атлантике, у таких мастеров, как Кречмер или Прин! Ну, может стоило бы отдать один на долю U-476, если она все-таки успела, как сообщают… Или на долю U-473, которая в ту же ночь пропала без вести? Но ведь эти сведения так достоверно и не подтверждены, а у нас выходило бы несчастливое число?

После было — фанфары, Берлин, Дубовые Листья к моему Рыцарскому Кресту. А тогда мы удирали домой, молясь о том, чтобы скорее оказаться в базе, пока нас не заметило русское нечто. И только пришвартовавшись к пирсу, почувствовали себя победителями. И первое, что я сделал, сойдя на берег после официальных процедур, это пошел в кабак и напился в стельку. Наплевать, что город в осаде, его бомбили и завтра, возможно, будут штурмовать!

И хотя мы были первой лодкой нового типа, добившейся столь впечатляющей победы, могу сказать вам, сэр, с чистой совестью, что на мне нет обильной крови американцев. Ведь те транспорта, которые нам попались были, как я сказал, третьим эшелоном, должным разгружаться уже в захваченном Нарвикском порту — там были в основном грузы, запасы и техника. Ну и несколько тыловых подразделений — но ведь войны без потерь не бывает, сэр?

Слышал, моя U-1506, которой повезло пережить войну, стоит сейчас в Киле как музей? Мне же не повезло, командуя уже другой лодкой, попасть в плен к англичанам. Ну а английский плен для германских подводников, поверьте, намного более ужасен, чем Дахау. А русские лагеря для военнопленных, по рассказам моих знакомых, это вообще был курорт, "здоровая работа на свежем воздухе" — хотя мой давний приятель Генрих Брода, которого я встретил в Гамбурге в пятьдесят седьмом, при вопросе о его пребывании в русском плену, начинал бледнеть и заикаться. А поскольку нам обоим тогда заняться было решительно нечем, в военно-морской флот ГДР нас категорически не брали, как и на офицерскую должность во флоте торговом, то я с охотой принял предложение Генриха ехать в Уругвай, которому русские среди прочего оружия продали несколько подводных лодок "тип VII".

Адмиралиссимус Брода… А ведь мы начинали с ним в одном чине — там наши прежние звания и награды не имели никакого значения. Нам удалось поднять службу на лодках на должную высоту, насколько это было реально для Уругвая — но Брода оказался шустрее, во время одной из их смут вовремя приняв верную сторону претендента на престол. И вот — Адмиралиссимус, командующий флотом Уругвая, и даже когда его покровителя через пять лет скинули, и пришлось спешно уносить ноги, это звание осталось при нем. А ведь я по праву, был больше достоин — фрегаттен-капитан, кавалер Рыцарского Креста с Дубовыми Листьями и Мечами, тридцать потопленных кораблей и транспортов — а что у Броды, тьфу! Но у Генриха всегда было чутье, перед кем и когда склонить голову, чью задницу лизать, и хоть бы меня тогда прихватил, удирая, сволочь! Он снова стал Адмиралиссимусом какой-то центральноамериканской республики, где весь флот, это пара патрульных катеров, командовать которыми достаточно обер-лейтенанту — а я отсидел год в уругвайской тюрьме, пока эту "гориллу"-диктатора не сверг следующий. После чего болтался по миру — кому нужен офицер-подводник с боевым опытом? Имел ли я отношение к тем "потаенным транспортам" дона Эскомбедо? Вы же понимаете, что я не отвечу, хоть я и старый человек, но мне еще не надоело жить. Могу лишь дать подсказку, вы не задумывались, откуда у колумбийской наркомафии взялись подводные лодки? И не "семерки" и "девятки", которые после войны русские продавали всяким там уругваям, а "тип XXIII", в отличном техническом состоянии, и это через столько-то лет, как прямо с консервации? А в окружении Эскомбедо и других "донов" были достоверно замечены некие господа "арийского типа" — а теперь выяснилось, что "Рагнарек", "общество за возрождение нацизма" на деле оказалось грандиозной аферой русского КГБ?

Так что я не отвечу вам, сэр. Я прожил свою жизнь, хорошо или плохо, но я ею доволен. Здесь, на Барбадосе, просто рай земной, если у тебя есть деньги — ну а я все же кое-что скопил. Достаточно, чтобы прожить самому остаток своих лет, не отказывая в удовольствиях.

Ну а что будет после меня, атомная война, или коммунистическая революция, мне абсолютно все равно. У меня нет семьи и детей, нет отечества, нет веры в святую идею. Все мое — уйдет вместе со мной. И потому я легко могу сказать, как тот французский король — после нас, хоть потоп.

Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка "Воронеж". Норвежское море, к западу от Нарвика

Быть лесником, который всех разгоняет, тоже непросто. Вопрос, а что лесник с этого будет иметь? А значит, надо выбрать время, когда начинать, ну и решить конечно, с кого начинать?

— Ну и здоров, собака!

— Ты что, Григорьич, разве это "здоров"? Всего-то на тридцать килотонн тянет, в наше время "Нимиц" в три раза крупнее был.

На экране кадр, зафиксированный на видео в короткие секунды подъема перископа. Американский авианосец типа "Эссекс", их самый массовый в эту войну (не считая эскортников). В кадр попал даже самолет, взлетевший с палубы. Бомбят Нарвик, пока без особого успеха. Ну а мы пока, тихо-мирно, ходим себе в глубине, подвсплыли вот, глянули, что точно, они, без ошибки, и снова на триста метров вниз. Пока приказа не было — ждем.

— Судя по тому, что нет команды, гэдээровцы еще держатся. Хотя пиндосы явно ведут — интересно, с каким счетом?

— Товарищи офицеры! — это наш "жандарм" — еще не хватало, такое при экипаже сказать! Чтобы они к нашим злейшим врагам, как к почти союзникам относились? Война не кончена еще!

— Так, тащ комиссар третьего ранга, это мы в будущем времени — не растерялся Петрович — поскольку те из фрицев, кто не будут гэдээровцами, не будут вообще. А насчет того, кто тут у нас союзники, так ведь… хм!

— Товарищ капитан первого ранга, пока приказа нет, они для нас союзники — отрезал Кириллов — а вот когда придет, тогда и будем думать.

Несколько раз в сутки мы всплываем на перископную, для сеанса связи. Сначала поднять антенну радара, убедиться что не крутится над нами самолет, затем аппаратура ЗАС выстреливает в эфир сжатый пакет, сообщение что у нас все хорошо, и одновременно "квитанция", что мы на связи, слушаем. Там, на берегу, эту волну должны отслеживать постоянно — и через несколько секунд нам прилетает их пакет информации, более объемный, и повторяемый два раза, как положено при передаче на подлодку. Там оперсводка обстановки на театре, в той мере, в какой ее надо знать нам, и приказ. Одно кодовое слово из трех.