Число зверя - Йорг Кастнер

Внезапно церковь охватило волнение. Появились шестеро вооруженных человек, а в центре этой небольшой группы шла девочка-подросток, грязная и совершенно растерянная. Капитан Гаэтано покинул передвижной командный центр на Пьяцца дель Джезу и прибежал в церковь. Между ним и Фара произошел бурный диалог. Пауль закончил молитву, вышел из капеллы Игнатия и направился к ним. У него возникло плохое предчувствие. Что-то здесь было не так.

Подойдя к карабинерам, он тут же спросил:

– Где Клаудия Бианки?

– Мы потеряли ее, – ответил лейтенант, и в каждом звуке слышалось неудовольствие ходом операции. – Она пошла вперед одна, чтобы помочь девочке, вопреки моему приказу. Потом Клаудия провалилась под землю, а противник применил дымовую шашку. Несмотря на дым, они продолжали стрелять. Мы не могли ответить на их огонь, не подвергая риску комиссара Бианки, поэтому отступили. В конце концов, нам приходилось опасаться не только за свою жизнь, но и за жизнь девочки.

– А Клаудия? Что с ней?

Фара беспомощно покачал головой.

– Не имею ни малейшего представления. Если она еще жива, то, с большой степенью вероятности, находится во власти противника, Сыновей Старика – или как там они называются.

– Вы не могли позвать на помощь вторую группу?

– Но как? Радиосвязь там, внизу, вообще не работает.

Внезапно девочка, казалось бы, стоявшая рядом с ними совершенно безучастно, пошевелилась и посмотрела на Пауля.

– Мне очень жаль вашу подругу, синьор. Она помогла мне и поэтому теперь у них в руках.

– Ты что-то знаешь об этих людях? – спросил Пауль.

– Ничего такого, что могло бы вам помочь. Я знаю только, что они похитили меня и мою маму. Во всяком случае, о маме они сами мне рассказали. Она еще у них?

Пауль покачал головой.

– Тогда, значит, ее освободили? Отведите меня к ней, пожалуйста!

Пауль слишком хорошо знал, каково это – быть сиротой, ведь он сам дважды осиротел, но, тем не менее, у него не хватило слов, чтобы объяснить Катерине, что она потеряла еще и мать. Наконец он тихо произнес:

– Твои бабушка с дедушкой уже ждут тебя. Они позаботятся о тебе, Катерина.

Вопреки его ожиданиям, девочка не упала в обморок, даже не заплакала. Она просто кивнула ему. Похоже, в глубине души она уже подозревала об этом, а возможно, даже была уверена.

Карабинеры вывели Катерину наружу, к карете «скорой помощи», которая должна была отвезти девочку в больницу, где врачи тщательно обследуют ее. Тем временем из катакомб вернулась вторая разведывательная группа. На лицах мужчин лежала печать разочарования.

– Все коту под хвост, – выругался Альдо Росси. – Мы ходили по кругу. Может, вам повезло больше? Где Клаудия?

Напряженное молчание сказало ему, что что-то произошло. И тогда лейтенант Фара объяснил ему положение вещей.

У Альдо на скулах заходили желваки.

– Нужно немедленно спускаться и искать Клаудию, пока они не ушли слишком далеко!

– Это первое, что приходит в голову, но действительно ли это наилучший выход? – усомнился капитан. – Мы могли бы навлечь опасность на комиссара Бианки, если наши противники решат использовать ее в качестве заложника.

– Я не знаю, что еще могу сделать, – ответил Альдо.

– Не вы, а я, – возразил Пауль. – Я один спущусь вниз и предложу свои услуги Сыновьям Старика в обмен на Клаудию.

Гаэтано недоверчиво посмотрел на него.

– С чего бы им соглашаться на такой обмен?

– Я гораздо ценнее для этих людей, чем Клаудия, так как я – тот, кого они называют Ожидаемым.

– Что? – По выражению лица Гаэтано было нетрудно понять, что он сомневается в душевном здоровье Пауля. – Что это значит – Ожидаемый?

– Кто-то вроде пророка, полагаю. Я сам впервые услышал об этом всего лишь сутки назад.

К его удивлению, Альдо поддержал его:

– Он говорит правду. Клаудия мне все рассказала. Это действительно могло бы сработать!

– Мне это не нравится, – заметил Гаэтано. – Даже если у него и получится, мы ничего не выиграем, а просто поменяем одного заложника на другого. Если они вообще согласятся. А если и так, как мы вас оттуда вытащим, синьор Кадрель?

– Просто следуйте за мной.

– Не так-то это просто. Поскольку радиосвязь в катакомбах не работает, мы не сможем снабдить вас радиомаяком. Как же мы вас найдем?

Один из карабинеров из группы лейтенанта Фара смущенно кашлянул. Капитан раздраженно посмотрел на него.

– Вас кашель замучил или вы хотите что-то сказать?

– Наверное, можно было бы попробовать вот это, – ответил карабинер и достал из кармана полиэтиленовый пакетик с чем-то пестрым.

– Что это?

– Разноцветный воздушный рис, capitano.

– Разноцветный воздушный рис? И вы взяли его с собой на особое задание? Вы что, с ума сошли?

– Он мне нравится.

– И что мы должны с ним делать?

– Я видел в одном мультфильме, как кто-то проложил след из риса. Почему бы не сделать этого с воздушным рисом?

– Мультфильм? Воздушный рис? – недоверчиво повторил Гаэтано и повернулся к Фара. – Tenente,[17]этому человеку место в психиатрической клинике!

– А мне идея понравилась, – возразил Пауль. – По крайней мере, попробовать стоит.

– Вы готовы доверить свою жизнь воздушному рису? – переспросил капитан.

– Если благодаря ему я помогу Клаудии Бианки, то – да. Гаэтано на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Хорошо, почему бы и нет. В конце концов, это ваша жизнь, синьор Кадрель!

Пауль посмотрел на часы. Минутная стрелка миновала часовую стрелку и чуть-чуть продвинулась вперед. Уже одна минута первого: начался новый день. Охваченный сомнением, он спросил себя, как этот день закончится. Пауль попросил святого Игнатия о помощи и продолжил свой путь. Мощный фонарь освещал ему дорогу посреди могил прошедших столетий, и скелеты мертвецов неподвижно наблюдали за необычным спектаклем, который предлагала им эта ночь. Группа лейтенанта Фара оставила за собой метки, сделанные красным мелом, и теперь они указывали Паулю путь. Он еще не воспользовался воздушным рисом, которым были набиты его карманы. До того места, где Клаудия отделилась от остальных, в этом не было необходимости.

Его беспокойство о Клаудии росло с каждой минутой и уже превосходило стремление побольше узнать о настоящей могиле Петра и Сыновьях Старика. То, что он испытывал к Клаудии нечто большее, чем позволял его обет, он понял в ту ночь, которую они провели в Рокка Сан-Себастьяно. Но насколько она была важна для него, он осознал только теперь. То, что она не должна была так много для него значить, в данный момент не играло никакой роли. Здесь, внизу, один на один с тысячами мертвецов и своими мучительными мыслями, он чувствовал себя не иезуитом, а обычным человеком.