Книги онлайн и без регистрации » Приключение » Серебряный пояс - Владимир Топилин

Серебряный пояс - Владимир Топилин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 131
Перейти на страницу:

— Пятерых.

— ?!

— Пятеро было, — переглянувшись с Иваном, сухо добавил Гришка. — Пятою девка была. Та, которая у тебя под мою гармошку плясала.

— Оксана?

— Ее Оксаной звали?

— Почему звали? Что она, тоже с ними была?

— Да. Вместе со всеми в могилу укладывали, — начал объяснять Гришка. — Когда свалка началась, конь испугался, вздыбился, она через спину упала. Не дышала. Мы думали, померла.

— Ну уж, и померла!. — усмехнулся Петр. — Вон, моя Анна сегодня сказала, бабы шепчут по деревне, дома Оксана, у Копырихи. Только рот повело, лежит, не встает, ничего не говорит. Вроде как не соображает…

— Так как же она из могилы выбралась? — вытирая пот со лба, со страхом спросил Иван. — Ни следов… И могила закопана, как было.

— Вот это, братья мои, ничего сказать не могу… Тут уж чернота. Одно вам скажу, что бабка Копыриха — ведьма! Все ее знают. Надо сказать, такие дела делает: людей уродует, привораживает, наговаривает, портит. А Оксана — внучка ее. Тут, скажу я вам, и без того такие дела творятся! Ужас! Сколько людей из-за нее пропало и сколько мучается. Иные из деревни сразу уезжают. Другие умирают ни про что. И что же, Оксана из могилы неведомо как выбралась? — не переставал креститься Петр с округлившимися глазами. — Как уж тут не поверить в сверхъестественные силы… Да уж, братья вы мои, одно дело — с бандитами воевать. А тут…

У Ивана и Гришки — шок! Как им не знать о ведьмах? Каждая семья сталкивается с наговорами и порчей. В Кузьмовке своих хватает.

— Как она с ними оказалась? — не зная, что сказать, загробным голосом спросил Иван.

— Ах, да. Я же вам самого главного не сказал, — после некоторого раздумья едва слышно произнес Петр, Оксана — любовница Оглобли. Давно. Я так понимаю, когда она здесь плясала, все и выведала про ваш калач. А потом своим дружкам передала, — и Гришке: — Ты же вроде как с ней в чулан собирался. Я это видел. Да только ей Мария вовремя космы расчесала. Она и убегла. А потом, я так думаю, во зле сама хотела посмотреть на расправу.

— Да уж, каюсь, грешен, — потупив взгляд, сознался Гришка. — Но разве из-за этого можно людей жизни лишать?

— Как видишь, они считают, что можно.

— Считали, — негромко поправил Иван.

— Да нет, брат ты мой, — настаивал Петр. — Считают! Вы четверых приголубили да девка лен сломала, дурой стала, это полбеды. Вся беда еще впереди! Два дня прошло: сотоварищи, возможно, еще не знают, что стало с Оглоблей. Может, думают, что где-то на заимке кутит после удачного разбоя. А ну, как поймут, что с ними что-то неладное да Оксана с постели не встает, большой переполох начнется! Искать станут. Всех спрашивать. И меня не обойдут стороной. И до вас в тайгу доберутся. Дай-то бы Бог, чтобы Оксана не вспомнила, что с ней было. Если Копыриха ей память вернет, головы с плеч полетят наши! — крестился Петр. — А Копыриха может многое!

— Так что же нам теперь? — подавленно спросил Иван.

— Вам теперь надо как можно быстрее отсюда убираться, пока никто не увидел. В дом вас не приглашаю. Даже на родную бабу не надеюсь. Не подумает, шепнет какой соседке, что вы возвращались, толки сразу пойдут. А там ниточка сама потянется. Думаю, сейчас и надо ехать, пока ночь. А я уж тут, как и что, приглядывать буду. Если что серьезное, знать дам.

Все трое вышли из амбара. Петр долго слушал темноту. Григорий и Иван заторопились к лошадям: неспокойные кони переступают с ноги на ногу, фыркают. Все вместе вышли из ворот, успокоили животных. Еще раз прослушивая улицу, Петр негромко ругнулся:

— Эх, леший не упредил. Надо было коней в ограду завести, пока разговаривали. Вон кто-то вдоль улицы уходит.

Иван и Григорий напрягли слух: точно! Далеко в темноте слышны проворные, удаляющиеся шаги. В просвете между заборами мелькнула и исчезла невысокая, сгорбленная фигурка. Этого было достаточно, чтобы Петр узнал знакомый силуэт:

— Фу, ты, гадина! Копыриха тут была! Вот старая карга! До всего дело есть! Теперь точно, беды жди… — и к мужикам: — Что же, братья, в дорогу! Не задерживайтесь. Вам рано утром на переправе надо быть, чтобы меньше любопытных глаз вас видели. Ну, а в остальном, как договорились. Если что худое, сразу сообщу.

Иван и Григорий протянули руки на прощание Петру, сели на лошадей, тихо поехали по улице. Сзади негромко, стараясь не шуметь, Петр закрыл тяжелые ворота.

Вечером третьего дня наконец-то добравшись домой, дед Павел пошел в баню. События последних дней сгорбили его сухую спину, прибавили в голове седых волос, врезали на лицо глубокие морщины. Жизнь уважаемому старателю теперь не казалась такой обычной и безопасной, как это было до поездки в город. Пугаясь любого шороха, дед Павел то и дело озирался по сторонам, грозил палкой собакам, без причины ударил вожжами любимого мерина Савраску. Жена Соломея заметила резкую перемену в характере мужа. Однако причину поведения не спрашивала: перемелется — мука будет!

Продвигается дед Павел в баню — с дороги грязь, пот да усталость снять. Дома до пояса разделся, куфайчонку на голые плечи накинул, шапку на голову. Белье под мышкой, старые валенки в другой руке. Так обычно ходят мужики. Да только заметны в движениях деда усталость, изможденность да напряжение. Соломея вслед тяжело вздыхает: «Эх! Вот и старость подкралась… Куда же у тебя, мой сокол, прыть, удаль да резвость подевались? Давно ли через забор ко мне на свиданку прыгал жеребцом?».

И правда то дело. Сник дед Павел за поездку в город. Будто десять лет потерял. В предбанник едва протиснулся, долго не мог закрыть за собой дверь, ругался. А потом и вовсе затих. Наверно, на полок забрался косточки прогревать.

Не успела Соломея свежей муки на стол насыпать, квашню на пироги собиралась завести, а из бани рев, будто медведь корову давит. Баня подрагивает, в чело (баня по-черному, дымоход) сажа летит, оконце дрожит, дверь туда-сюда хлопает. Испугалась женщина: «Что такое? Никак дед ошпарился кипятком?»

Но нет! Дед Павел из бани выскочил живой и невредимый. Только вид для обозрения не очень приглядный. Ноги босы, сухощавое тело ребрами обвенчано, голова без шапки. Из всей одежды — одни кальсоны. А в руках — вещь необычайно дорогая. Лицо уважаемого старателя святым ликом сияет. Глаза, как у коровы вовремя дойки, навыкате.

Мечется дед Павел по неглубокому снегу, руками размахивает, кричит сумбурные слова:

— Вот те! На те! Мы тамока! А оно тутака!

Выскочила Соломея из избы навстречу супругу:

— Что с тобой? Случилось что?

А тот на жену внимания не обращает, прошмыгнул мимо, бегом, через чистый огород, к забору да на улицу. Куда только старость подевалась, откуда прыть маралья взорвалась! Перемахнул дед через прясла одним прыжком, дальше поскакал вдоль домов к усадьбе Пановых. Здесь уже никто его без внимания не оставил. Мужики, бабы из ограды выскочили. Старухи крестятся:

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 131
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?