Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу

обращенной наружу, было написано: «Сюэ прекрасен». На стороне, обращенной к владельцу, было написано: «Остальные уродливы».

Этот веер был известен во всем королевстве, как воинской доблестью своего владельца, так и крайней оскорбительной напыщенностью надписи на нем.

Одна сторона хвасталась владельцем, в то время как другая сторона издевалась над всеми остальными.

Сюэ Чжэнъюн. Художник: becbec

Хватило бы и легкой волны воздуха, создаваемой движением веера, чтобы все в пределах сотни ли почуяли запах нарциссизма владельца. Каждый человек в мире совершенствования знал об этом веере.

Но кто был владельцем?

Это был не кто иной, как отсутствовавший более двух месяцев хозяин Пика Сышэн, отец Сюэ Мэна и дядя Мо Жаня, Сюэ Чжэнъюн[1].

[1] 薛正雍 Xuē Zhèngyōng Сюэ Чжэнъюн «полынь + правильный и гармоничный/мирный/спокойный».

Не зря говорят, яблочко от яблоньки недалеко падает: драконы рождают драконов, фениксы — фениксов, а сын мыши роет норы. Это выражение работало в обе стороны: отец павлиньего сына был также склонен хвастаться на публике великолепными перьями своего хвоста. Хотя нежная внешность Сюэ Мэна полностью отличалась от его мускулистого старика, но их натура была одинаковой. Оба искренне считали, что «Сюэ красивы, а другие уродливы».

Сюэ Чжэнъюн потянулся, с хрустом размял конечности. подвигал шеей и ухмыльнулся:

— Эй, я наконец-то дома. Моя задница онемела, пока я сидел.

В Зале Даньсинь госпожа Ван смешивала лекарства, а рядом с ней сидели Мо Жань и Сюэ Мэн.

— Двести грамм кровоостанавливающей травы и женьшень с горы Шоуян, пожалуйста.

— Вот, мам, я уже взвесил.

Сюэ Мэн передал травы с того места, где он сидел, скрестив ноги. Госпожа Ван приняла травы и, понюхав их, сказала:

— Эти не годятся, они слишком долго хранились с пачули, отвар не будет таким эффективным. Пожалуйста, принеси свежих.

— Конечно, мам.

Сюэ Мэн встал, чтобы сходить в аптекарскую, которая находилась во внутренней комнате. Госпожа Ван продолжала:

— Пятнадцать грамм помета белки-летяги и пять грамм семян повилики.

— Тетя, сколько времени потребуется, чтобы вскипятить лекарство?

— Не нужно кипятить, его можно просто заварить. Когда я закончу размалывать лекарство, не мог бы ты отнести его старейшине Юйхэну?

Сначала Мо Жань не хотел, но, бросив взгляд в сторону Сюэ Мэна, он понял, что если не пойдет сам, то это точно сделает Сюэ Мэн.

По какой-то причине ему была неприятна сама идея, что Сюэ Мэн может остаться наедине с Чу Ваньнином, поэтому он спросил:

— А оно очень горькое?

— Немного горькое. Почему ты спрашиваешь?

Мо Жань усмехнулся:

— Просто так.

Однако тут же схватил горсть конфет из вазы с фруктами и засунул их в рукав.

Люди в зале усердно трудились над лекарством, когда вдруг из-за двери раздался взрыв безудержного смеха. Сюэ Чжэнъюн вошел в зал, лучезарно улыбаясь:

— Женушка, я вернулся! Ха-ха-ха-ха!

Прибыв без предупреждения, несмотря на свой статус главы ордена, он так напугал госпожу Ван, что она чуть не пролила весь отвар на пол. Ее красивые глаза расширились. Мо Жань встал в знак приветствия.

— А, Жань-эр, и ты здесь? — внешность Сюэ Чжэнъюна была мощной и внушительной, но его манера говорить была добродушной. Его большая рука хлопнула Мо Жаня по плечу.

— Мой мальчик, я отсутствовал так недолго, а ты снова стал выше? Как все прошло в Цайде?

Мо Жань ухмыльнулся:

— Можно сказать, более-менее гладко.

— Хорошо, хорошо, просто отлично! Я знал, что пока в вами Чу Ваньнин, неприятностей не будет, ха-ха-ха... О да, кстати, где он? Снова заперся у себя на горе и возится там со своими игрушками?

Мо Жаню от этих слов стало немного неловко:

— Учитель, он...

Его дядя был вспыльчив и склонен к импульсивным поступкам. Даже его смерть в прошлой жизни была, в основном, вызвана его собственным взрывным темпераментом.

Конечно, Мо Жань не хотел прямо говорить ему, что Чу Ваньнин получил двести ударов и был наказан на три месяца. Он как раз обдумывал, как сообщить эту новость, когда сзади послышалось:

— А-а-а!

Сюэ Мэн вернулся, держа в руках охапку трав. Он был в восторге, увидев отца:

— Папа!

— Мэн-эр!

Мо Жань втайне вздохнул с облегчением. Каждый раз, когда эти отец и сын встречались, приступ взаимной лести был неизбежен. Это как раз даст ему достаточно времени, чтобы подумать о том, как тактично сообщить новость о наказании Чу Ваньнина.

Так и вышло: два павлина расправили свои хвосты и принялись осыпать друг друга комплиментами.

— Мой сын стал еще красивее за последние два месяца! Ты все больше и больше похож на папу!

Сюэ Мэн полностью пошел в мать и совершенно не был похож на отца, но он делал вид, что верил ему на слово:

— Отец, теперь ты выглядишь еще более внушительно!

Сюэ Чжэнъюн махнул своей большой рукой, ухмыляясь:

— Все время, проведенное в Куньлуньском Дворце Тасюэ, я не мог перестать думать о том, что никто из их молодняка не сможет даже сравниться с моим сыном и племянником! Эх, эти детишки так уморили меня своим вниманием. Мэн-эр, ты еще помнишь Мэй Ханьсюэ?

Сюэ Мэн немедленно принял презрительный вид:

— Этот пухлый мальчишка, который тренировался в уединении в течение дюжины лет? Я слышал, что он теперь старший ученик Дворца Тасюэ? Неужели, наконец, вышел из уединения?

— Ха-ха-ха, какая хорошая память у моего сына. Да, это он. Этот паренек когда-то жил с тобой, и иногда вы даже спали вместе.

— Как я мог его забыть. Он был толстый и как собака брыкался во сне, все время сбрасывая меня с кровати. Ты видел его?

— Видел.

Сюэ Чжэнъюн подкрутил бороду, размышляя о чем-то.

Сюэ Мэн называли Любимцем Небес, его баловали всю его жизнь, из-за чего этот ребенок подчас был довольно ревнивым и задиристым. Он с нетерпением спросил:

— И что?

Сюэ Чжэнъюн засмеялся:

— Конечно, ты лучше. По какой-то богом забытой причине учитель этого парня обучил его таким вещам, как игра на музыкальных инструментах и танцы. Играя на цитре, он заставляет лепестки цветов взлетать в воздух. Я чуть от смеха не помер, ха-ха-ха!

Сюэ Мэн сморщил нос, как будто испытывая отвращение.

Маленький жирдяй танцует и брынькает на цитре в окружении парящих лепестков…

— И каков уровень его духовного развития?

В конце концов, Мэй Ханьсюэ тренировался за закрытыми дверями более десяти лет. Он только всего несколько месяцев как вышел из уединения и вряд ли успел показать свое мастерство в мире боевых искусств.

Поскольку он выигрывал с точки зрения внешности, Сюэ Мэн собирался теперь убедиться, что и по части