Метро 2033. Рублевка-2. Остров блаженных - Сергей Антонов

С небес на землю Томского вернул Корнилов. Он похлопал его по плечу и указал на лес.

– Давай, Толян. На экскурсию позже полетим.

Анатолий направил автожир к лесу по ниспадающей траектории.

Пейзаж изменился за Третьим Периметром. Съехавшая с рельсов, скособоченная дрезина и окопы, в которых еще лежали трупы коробцовских воинов, напоминали о суровой прозе жизни.

По мере приближения к лесу напряжение росло. Томский взглянул на Корнилова. Ему не требовалось видеть выражение лица, чтобы понимать: Юрий чувствует то же самое.

Нахрапом Сфумато не возьмешь. С наскока – тоже. Но они ведь не собираются разделаться с генератором дьявола нахрапом. В их распоряжении отличный летательный аппарат и меч Роланда – бомба с реактивным двигателем, которая способна разнести Сфумато на молекулы и атомы.

Автожир снижался. Уже можно было различить отдельные ветки на верхушках деревьев. Триста метров. Двести. Толик был уверен, что с легкостью отыщет поляну, но внизу колыхалась только однообразная серая масса. Может, стоит взять чуть правее? Или левее? Проклятье! Заблудиться в трех соснах! Не могли же поляна и торсионный генератор провалиться сквозь землю!

Томский решил набрать высоту в надежде отыскать цель, но тут выглянуло солнце и внизу что-то блеснуло. Толик приник лицом к боковому стеклу. Вот оно! Большой медный конус сам выдал себя с потрохами! Или… Сфумато сигнализирует о том, что готово принять вызов?

– Я снижаюсь, Юра!

Тут гироплан резко качнуло. Прежде чем Томский понял, что в этом виноват порыв ветра, сердце успело уйти в пятки.

– Фу-у! Я снижа…

Анатолий взглянул на Корнилова и понял, что с ним что-то не так. Юрий запрокинул голову на спинку сиденья, а пульт поднял на уровень глаз. Указательный палец правой руки лежал на рычажке.

– Эй, еще рано! Не надо!

Корнилов никак не отреагировал на крик. Вывод: Сфумато атаковало неожиданно и почему-то выбрало объектом нападения Юрия. Действовать надо было немедленно. Томский выпустил боковой рычаг и ударил Корнилова локтем в подбородок. И опять никаких ответных движений!

Толик попытался завладеть пультом. Для того чтобы освободить руки, выпустил второй рычаг. Автожир летел по заданной траектории, но теперь был предоставлен сам себе.

Юрий очнулся от забытья. Не говоря ни слова, неожиданно схватил Томского за руку и принялся ее выкручивать. Толик застонал от боли и разжал пальцы. Пульт упал на резиновый коврик, которым был застелен пол кабины.

Томский видел, что автожир удаляется от цели. Корнилова же интересовал только пульт. Он наклонился, чтобы поднять его. Толик ударил Юрия коленом в лицо, а затем сведенными в замок руками – по голове. Корнилов сполз с сиденья и уткнулся лицом в колени.

Томский перевел дух. Положил пульт себе на колени и сжал ладони на рычагах управления.

Юрий – не слабак. Вырубить его надолго не получится. Есть всего минута. Может быть, меньше.

Анатолий развернул гироплан. Маневрируя, заставил его вернуться к поляне и зависнуть над ней. Сто пятьдесят метров. Сто. Восемьдесят.

Оставалось только взять в руки пульт и повернуть рычажок, но тут через все щели в кабину начал вползать голубой, пронизанный искрящимися прожилками дым. Да и Юрий очнулся раньше, чем рассчитывал Томский. Впрочем, на этот раз он не пытался напасть и завладеть пультом, а заговорил – на удивление спокойно. С расстановкой. Чеканя каждое слово:

– Мы не сможем остановить это. Надо спасаться самим, пока еще есть шанс. Ты уже ничем не поможешь людям своей станции, зато выживешь сам. Ты молод, Томский. У тебя еще будут и женщины, и дети. Разворачивай автожир. Возвращаемся в Жуковку.

В синем тумане аргументы Юрия выглядели очень убедительными. Если бы не замечание о женщинах и детях.

Томский тряхнул головой, но туман от этого лишь сделался гуще, а череп наполнился назойливым гудением.

– Пошел к чертовой матери, – прошептал Анатолий немеющим языком. – Это говоришь не ты. Это – оно!

Прикусив губы до крови, Томский наклонился к приборной панели. Стрелка датчика высоты сползала к тридцатиметровой отметке. Руки стремительно наливались свинцом.

Что там говорил Скоробогатов? Меч Роланда? Нет. Нельзя опускаться ниже семидесяти метров – вот, что он говорил!

Анатолий понимал: надолго его не хватит. Если что-то делать, то делать сейчас. Причем надо выбирать одно из двух – либо пытаться набрать высоту, либо рискнуть и сбросить бомбу, пока гироплан не опустился еще ниже. Томский выбрал последнее – оставил в покое рычаг вертикального движения и опустил руку на пульт. Для того, чтобы повернуть рычажок, потребовалось приложить неимоверные усилия. Томский не мог слышать ничего, кроме гудения потревоженного Сфумато, но щелчок магнитных защелок подвесного механизма прозвучал в мозгу с громкостью винтовочного выстрела.

Избавившись от груза, автожир взмыл вверх, но только на несколько метров. Затем начал резко опускаться. Ощущение невесомости длилось так долго, что Томский решил – хваленый «Дюрандаль» так и не взорвался. Однако он ошибся. Громыхнул взрыв. По пластиковой обшивке чиркнули осколки. Невидимая сила швырнула гироплан вверх и вбок. Толик поднял голову и с ужасом увидел, что подъемный винт застыл на месте. Автожир падал! Причиной этому могла быть слишком низкая высота сброса бомбы или… Все россказни об авторотации и планировании не имели ничего общего с действительностью!

И тут винт завертелся, но обрадоваться этому обстоятельству Толик не успел – за стеклами мелькнули кроны и стволы деревьев.

Удар о землю. Томского подбросило вверх, и он лишь чудом не проломил головой потолок кабины. Распахнулись обе дверцы, и Анатолий вывалился наружу. Оцепенение, сковавшее руки и ноги, прошло. Стихло гудение. Толик увидел, что лежит на краю большой, еще дымящейся воронки. Переднее колесо накренившегося вперед автожира повисло над ямой, на месте которой стоял генератор.

Когда зашевелился Корнилов, летательный аппарат накренился еще больше.

– Эй, там! Не дергайся пока!

– Где мы? – голосом выздоравливающего больного спросил Юрий. – И что, черт возьми, произошло? Я… Томский, ты еще здесь?

Толик не отвечал. Он увидел вывороченный дерн, а на нем – несколько кустиков травы, выглядевшей точно так, как на рисунке Хилы.

– Толян! Мы разбомбили генератор или все это мне только кажется? Говори же!

– Разбомбили. В пух и прах. Сфумато сдохло. А сейчас возвращаемся. Мне срочно нужен твой астролог.

– In vino veritas, друг мой. Истина в вине! – Хила бережно сложил добытую траву в медную ступку и принялся старательно растирать ее пестиком. – Вы молоды, товарищ Томский и, конечно, считаете, что алкоголь и истина несовместимы. И совершенно напрасно. Я тоже был молодым и горячим, хотя теперь в это трудно поверить. Пытался отыскать мифический остров Пэнлай и облагодетельствовать человечество, изготовив эликсир бессмертия из травы Цзю. И к чему привели души прекрасные порывы? Перед вами калека, который занимается приготовлением лекарства от гриппа, а местный жрец, именующий себя Носителем Истины, застилает мою кровать и убирает за мной дерьмо! In vino veritas, Анатолий. Кстати, у меня есть полбутылки отличного коньяка. Не желаете ли по рюмочке?