Бесконечная утопия - Стивен Бакстер

– Не все так считают.

– Что тебе важнее – что я говорю или что они говорят? А я говорю, что все хорошо. Запомни это.

Он отпустил Рокки.

Теперь Стэн повернулся к матери. В отличие от Рокки, она отвергла попытку обнять ее. Джошуа решил, что она рассержена, ее лицо и поза выражали гнев. Наверное, способ справиться с утратой. Джеза, отца Стэна, здесь вообще не было, он так и не последовал за сыном в этот мир, на его Голгофу.

– Мама, я…

– Молчи. Ты уже достаточно наговорил. Все твои речи. Они всегда забирали тебя у меня. Сначала те неудачники и проходимцы, что окружали тебя в Майами. Они уже сделали из тебя культ, из тебя и твоей глупости. Культ и бизнес. Ты знаешь, они уже зарегистрировали права на твое изображение? Вот что они за люди. И теперь это. – Она сердито посмотрела на Роберту. – Эти люди с их манипуляциями и заумными теориями.

– Мама, это не просто теории. Я сам их проработал, со всеми аргументами. Я думаю, они правы насчет того, что станет с этим миром. «Прижигание» может сработать.

– Мне все равно. Как по мне, это ничем не оправдать…

В ней будто что-то сломалось. Она отвернулась и, спотыкаясь, пошла прочь.

Стэн бросился за ней.

– Мама, мама!..

Агнес подошла к Джошуа под руку с Джорджем – модулем, изображающим скромного пожилого мужчину, который считался здесь ее мужем. Копия Лобсанга, которая собиралась остаться здесь, в Нью-Спрингфилде, со Стэном. На Агнес по-прежнему была одежда поселенки – униформа, в которой она прибыла сюда, чтобы строить дом на обреченной планете.

Агнес взяла Джошуа за руку.

– Дорога домой будет долгой, правда? Ты, я, Марта, Рокки. Все, кому пришлось это пережить. Больше всего я сочувствую Рокки.

– Вот такая ты, Агнес. Тебя всегда тянуло к несчастным детям.

– Разве это плохие инстинкты? Поверь мне, вред, причиненный этому мальчику, будет преследовать его всю жизнь. Возможно, даже после смерти его будут чернить как предателя. Ты же знаешь, прецеденты есть. – Она неохотно повернулась к Джорджу, все еще цепляясь за его руку. – Но ты – разве ты должен остаться?

Он улыбнулся – пожилой, элегантный, добрый джентльмен, в поношенной, но крепкой одежде колониста, как и у Агнес.

– Что ж, мы это уже обсуждали, Агнес. Я не могу принять участие в самом «Прижигании». Но мы с моим давно потерянным братом внесли большой вклад в теорию – по части математики. И поскольку операция во многом математическая, я могу оказать существенную поддержку…

– Это не обязательно должен быть ты. Есть же ты запасной. – Она взглянула на вторую копию Лобсанга, передвижной модуль из мира транспортеров. Вот он, в простом комбинезоне, один рукав зашит. Он стоял поодаль от остальных, абсолютно неподвижный, словно статуя, внешне моложе Джорджа, с лишенным выражения лицом. – Он знает все, что знаешь ты.

– Тем не менее мы не идентичны и никогда таковыми не были.

– Зачем тебе оставаться? Ради науки? «Прижигание» запрет тебя. Ты не сможешь отправлять сообщения. Не сможешь синхронизироваться, загрузить воспоминания в тот большой банк в твоем Трансземном институте или…

– Может, однажды появится способ. Стелла Велч и ученые с «Каули» с такими же сомнениями засеяли этот мир зондами и приборами, собирающими данные. Можно измерить все что угодно, даже если не уверен, что ознакомишься с результатами. И кроме того… – На мгновение его искусственное лицо исказилось очень человеческим негодованием. Он заговорил приглушеннее: – Агнес, это был наш мир. Мой мир, наш с тобой дом. Теперь он рушится. Я буду единственным из его обитателей, кто сможет присутствовать. Агнес, я уже не тот, кем был раньше, когда пришел сюда с тобой. Я очень много себя вложил в это место – как и все мы, Ирвины и прочие, а до них Паульсоны. Я должен это видеть. Я должен помнить. Насколько смогу.

Агнес взяла его руки в свои.

– А что насчет того, что ты «вложил» в Бена? Видел бы ты его, когда я оставила этого восьмилетнего мальчика одного в кабине военного дирижабля, а он плакал не переставая.

– Я больше ничего не могу для него сделать. И сказать.

– По крайней мере, тебя не будут судить после того, как ты снова спасешь цивилизацию, – ответил Джошуа.

– Даже сейчас остро́ты из старого кино, Джошуа? – усмехнулся Джордж.

Поддавшись импульсу, Джошуа подошел к передвижному модулю и обнял его.

– Несмотря ни на что, я буду по тебе скучать.

– Пожалуйста, Джошуа. Не перед Следующими.

– Ты невозможен, – бросила Агнес. – Вы оба.

Джордж посмотрел на свои флотские часы – символ бесповоротного разрыва с обычаями Нью-Спрингфилда не пользоваться часами.

– Прошу прощения, последние приготовления… – Он мягко освободил руку из хватки Агнес. – У нас еще будет время перед вашим уходом.

Он отошел.

Джошуа обнял Агнес за плечи.

– Мне жаль.

– Не надо, – ровно ответила она. – Характерно для Лобсанга: как только я решила его бросить, он бросает меня. Но на самом деле я потеряла его в день, когда прилетел «Каули» и он взял на себя обязанность говорить за всю общину. А может, когда проблемы с этим миром стали чересчур очевидными, чтобы их игнорировать. Или же он никогда не был моим. Спасибо Салли Линдси, которая высадила нас в этом обреченном мире, и я уверена – она знала, что делает.

Джошуа пожал плечами.

– Возможно, она чувствовала, что выбора нет. Следующие говорят то же самое. Они видят все пути к оптимальному концу игры, и у них нет выбора, как играть. Порой я думаю, что в Салли есть что-то от Следующих. Если она тогда предвидела этот конец игры, если чувствовала, что здесь что-то неладно. И она была права, разве нет? И если это правда, она сама за это расплачивается.

– Вот и хорошо, – почти огрызнулась Агнес, и Джошуа отпустил руки. Она продолжила спокойнее: – Ну вот я и выговорилась. Теперь я могу простить ее… А вот и она, легка на помине. Оставлю вас вдвоем.

Она сжала руку Джошуа и ушла за Джорджем, даже не взглянув на Салли.

Джошуа и Салли стояли друг перед другом. На ней, как всегда, была походная одежда, бесформенная шляпа, безрукавка с карманами, рюкзак за спиной – готова идти.

– Ну вот и все, – сказал Джошуа.

– Наверное.

– Тебе обязательно оставаться?

Она пожала плечами.

– Стэн необучен, а я более опытный путник. Я нужна, чтобы помочь ему. – Она казалась спокойной, принимающей свою судьбу. – Я всегда думала, что закончу вот так.

Он прислушался к себе.

– После того, через что мы прошли вместе, я не знаю, что испытываю.

– Тогда перестань бередить рану, – сурово сказала она.