Зов пустоты - Ольга Валентеева

— Ты шутишь! — Я едва не подскочил на ноги.

— Какое там, — удержала меня Лиз. — Боишься? Я ведь и проклясть могу.

— Нет, не боюсь.

И правда, осталось ли хоть что-то, что может меня напугать? Такого было крайне мало.

Но черная ведьма… Действительно, вымирающий вид магии, потому что ведовская сила после истребления королевской семьи стала редкостью. Ведьмы тоже выступали на стороне короны, так как королева была из их числа. Но именно черные ведьмы, самые опасные, давно уже оказались на грани магического вымирания. Их силы таяли поколение за поколением, поэтому само появление Лиз на свет уже было чудом.

— И как твой папа отнесся к этому факту? — спросил я.

— Нормально. — Она пожала плечами. — У него не было выбора. Только сам понимаешь, к вопросу инициации мне надо подходить осторожно и выбирать самого сильного мага. Хотя, я уже выбрала.

— Кого же?

— Фил, ты поражаешь меня сегодня! — Лиз все-таки подскочила и замерла передо мной. — Конечно, тебя.

Меня? Что скрывать? Мне безумно хотелось быть с Лиз, но ей так долго придется ждать!

До восемнадцати браки в Гарандии запрещены, потом я сделаю ей предложение. Срок помолвки — не менее полугода, и того…

— Фил?

Я тут же озвучил Лиз приблизительные сроки. Она уставилась на меня, как на призрака, и едва ли не покрутила пальцем у виска.

— Филипп Вейран, а ты, случайно, не забыл, что перед тобой — темная магичка? — поинтересовалась она.

— Нет, Лиз. Но…

— Ты думаешь, я стану ждать, пока мы закончим гимназию? Да меня подружки засмеют.

Тебя, кстати, тоже. Подумай над этим вопросом.

Она задорно подмигнула мне, устроилась в кольце рук и уставилась на небо. Подумать?

Как раз на «подумать» не стоило надеяться. Мы оба понимали, что срок «размышлений» долгим не будет.

— Люблю тебя, — прошептал в рыжую макушку.

— И я тебя, глупый. — Лиз потерлась щекой о плечо. — Ты удивительный человек, Фил, и даже этого не понимаешь.

— Не говори чепухи, я самый обычный.

— Если бы.

Наутро Лиз, как и говорила, бросила вызов своему наставнику с четвертой ступени, а следующим же утром новому наставнику бросил вызов я.

Анри

Неужели этот день настал? Передо мной была последняя дверь. Последняя. И если Пустота не лгала, за ней меня ожидало спасение. Пустота была тут же. Сидела на привычном месте — и чем ей так нравился старый валун? Наблюдала за мной из-под серого капюшона и посмеивалась.

— Что-то ты не торопишься на свободу, Анри Вейран, — говорила она. — Не хватает решимости?

— Хватает, — отвечал я. — Но легко не будет, ведь правда?

— Правда. — Пустота склонила голову. — И что ты чувствуешь перед последней дверью?

Страх. Надежду и страх. Я не знал, сколько времени здесь провел. Не знал, что ждет меня снаружи. Доказательство невиновности — это одно, но отношение людей — совсем другое. И потом, там меня ждут враги, и они сильны. Те, кто лишил жизни мою семью. Те, кто сделал меня убийцей. Те, кто погубил Таймуса. Как же их много! Против меня одного…

— Ты боишься, Анри Вейран. — Пустота, как всегда, поняла правильно. — И пока ты боишься, ты слаб. Хочешь, я расскажу тебе, что происходит снаружи?

— Не хочу!

Я готов был заткнуть уши, но Пустоту это не остановило бы.

— А я все же расскажу. Тебя никто не ждет, Анри. Твоей невесты нетв столице. Она уехала с герцогом Дареалем в его родовой замок. Твой брат влюблен и счастлив. Он забыл обо всем, что мучило, и научился жить заново. Друзей у тебя больше нет. И дома нет, от него остались лишь стены да крыша. Но разве это можно назвать домом?

— У меня есть враги, — усмехнулся я. — Они вернее друзей.

— А твои ли они, враги?

— Теперь мои.

Пустота сняла капюшон, и на меня уставилась жуткая, морщинистая старуха с голосом юной девушки.

— Ты так ничего и не понял, Анри Вейран, — со вздохом сказала она. — Тебе некуда идти.

Куда бы ты ни ушел, я пойду за тобой. Пустота стала частью тебя. Той частью, от которой нельзя скрыться и спастись.

— Я хочу домой. В свой мир.

— Хорошо. Тогда иди. — Пустота указала на дверь. — Выход перед тобой.

Я шагнул вперед, опустил руку на дверную ручку, толкнул — и сделал последний шаг. На мгновение стало очень холодно, так, что перестал чувствовать тело. Огляделся по сторонам — ничего. Никаких чудовищ, погибших близких, страшных испытаний. Только еще одна дверь. Я кинулся к ней, как приговоренный — к возможности помилования. Хотя, почему «как»?

Неужели все? Конец?

Распахнул дверь настежь. За ней, как и всегда, клубился серый туман. Пора!

Мир неуловимо изменился. На мгновение наполнился запахами и звуками. Пахло дождем и прелыми листьями. Я зажмурился — и боялся взглянуть на то, что меня окружает. Но ощущения были настолько реальными, что я решился и открыл глаза.

Вокруг была все та же серая, безликая комната. Пустота все так же сидела на валуне, а дверей снова было около сотни. Вместо цифр, которые выводил в пыли на полу, был нарисован знак бесконечности.

Изнутри поднялся гнев.

— Ты! — кинулся я к хозяйке этого мира, вцепился в накодку. — Ты же клялась!

— А я и не лгала, Анри, — залилась она звонким хохотом. — Дверь на свободу по-прежнему здесь. Разве кто-то виноват, что ты не можешь сквозь неё выйти? Ты не готов!

— Неправда! Я готов!

— Так докажи это, — Пустота злобно уставилась на меня. — Докажи, Анри. Пока что я вижу перед собой несчастного труса, который боится собственной тени. Как ты собираешься вернуть себе доброе имя? Наказать обидчиков? Защитить близких? Как, если боишься собственной тени? Я не выпущу тебя, Анри Вейран, пока ты не докажешь, что способен не только жаловаться на судьбу.

— Столько дверей, Пустота! По-твоему, у меня не хватает решимости?

— У тебя не хватает силы, Анри. До встречи.

И пальцы схватили не ткань, а сизоватый дым. Я взревел, как раненый зверь, заметался по своей тюрьме. Нет больше смысла, ни в чем нет. Как можно начать все с начала? Как?

Я упал на землю. Двери кружили надо мной, перемещались в пространстве. За каждой таилось что-то невыносимое. Но какая разница? Я уже прошел все, что мог. Закрыл глаза.

Похоже, я останусь в пустоте навечно.

Полина

Я никогда не уезжала далеко из столицы, и сейчас тряска в экипаже казалась невыносимой пыткой. День за днем, день за днем. Кажется, Дареаль преуменьшил расстояние.