Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии - Адам Минтер

В данный момент экран моего лэптопа Sony показывает сайт Программы утилизации компании Apple для Соединенных Штатов. Там есть текст: «Участвуя в Программе утилизации компании Apple, вы помогаете окружающей среде, продлевая срок службы товаров, имеющих ценность на рынке вторичной электроники. Вы также гарантируете, что товары с истекшим сроком службы утилизируются экологически безопасными способами в Северной Америке».

Формулировка интересна: обратите внимание, что Apple заявляет о проведении утилизации в Северной Америке, но не уточняет, где восстанавливает и продает отремонтированное оборудование. Скорее всего, восстановление происходит за пределами Северной Америки (Apple ответила на мой запрос, но не раскрыла местоположение фабрик, занимающихся ремонтом), где затраты на рабочую силу делают эту работу рентабельной, – а покупателей на продукты Apple по сниженной цене предостаточно. Такой подход не кажется мне сомнительным: предлагать людям в бедных странах работу, ориентированную на повышенный технический уровень, – дело хорошее. Предлагать отремонтированные вещи людям, не имеющим возможности купить себе новые, – еще лучше.

Ввожу данные своего телефона на сайт Apple, и мне сообщают, что в обмен на него я получу подарочную карту на $215 – $215, которые я могу потратить на iPhone 5. Выгодная сделка: я экономлю деньги и проявляю экологическую ответственность. Но действительно ли это выгодная сделка для планеты?

В январском выпуске журнала Journal of Consumer Psychology приводятся результаты двух экспериментов, которые касаются всех, кто считает утилизацию средством сохранения природных ресурсов и распространения экологически ответственного образа жизни.

В первом из них исследователи просили участников оценить новый товар (ножницы), разрезая бумагу по трафаретам. Половине участников выдали корзину для мусора, а второй половине – корзину для мусора и контейнер для повторного использования. Результаты оказались тревожными: тем, кто выполнял задание при наличии контейнера для утилизации, понадобилось вдвое больше бумаги, чем тем, кто мог выбросить излишки бумаги только в мусор. «То есть наличие варианта с повторным использованием может привести к повышенному расходу ресурсов», – написали авторы, Джесси Кэтлин и Итун Ван.

Второй эксперимент проходил в более естественной обстановке: в мужском туалете университета. В течение 15 дней исследователи измеряли количество полотенец, выброшенных за день в мусорные корзины рядом с раковинами для умывания. Затем они повторили эксперимент, добавив контейнер для утилизации и «таблички, указывающие, что некоторые туалеты в кампусе участвуют в программе утилизации бумажных полотенец и что все использованные бумажные полотенца, помещенные в этот контейнер, будут переработаны». Через 15 дней исследователи проверили данные и обнаружили: после добавления контейнера для переработки посетители использовали примерно в полтора раза больше полотенец, чем раньше, когда имелась только мусорная корзина.

Может показаться, что это немного, но смотрите: в средний день в туалете бывает 100 человек, значит, появление контейнера в среднем привело к расходу 50 лишних полотенец в день. Умножаем на 250 рабочих дней в год и получаем 12 500 дополнительных полотенец в одном университетском туалете ежегодно!

Разве переработка не должна способствовать сохранению и охране окружающей среды? Почему люди тратят больше полотенец, когда имеется контейнер для их утилизации? И нет ли здесь чего-либо общего с моим желанием купить новый айфон, который мне вовсе не нужен? Авторы исследования предлагают гипотезу: «Увеличение потребления, обнаруженное в нашем эксперименте, может быть отчасти связано с тем фактом, что потребители хорошо знают, что переработка полезна для окружающей среды; однако не так заметны затраты на переработку (например, вода, энергия и т. д., которые используются на перерабатывающих предприятиях). Таким образом, потребители могут фокусироваться только на положительных аспектах переработки и считать ее средством смягчения негативных эмоций (например, вины), которые могут быть связаны с растратой ресурсов, и/или считать это средством оправдать чрезмерное потребление». В другом месте статьи авторы добавляют: «Мы полагаем, что вариант с переработкой будет действовать скорее как карточка “Освобождение из тюрьмы”[114]: он может сигнализировать людям, что потребление приемлемо, если вы перерабатываете использованные продукты».

Важно отметить, что авторы не против переработки. Они с готовностью признают экологическую пользу от утилизации вещей по сравнению с созданием новых шахт и скважин для добычи новых ресурсов. Но одновременно они не считают «максимальное распространение возможностей переработки лучшим вариантом действий» для окружающей среды. Это только третий вариант после сокращения потребления и повторного использования уже купленного.

Сокращение. Повторное использование. Переработка.

Несомненно, ситуация с окружающей средой улучшится, если люди перестанут потреблять так много (хотя люди в развивающихся странах, потребляющие мало, могут оспаривать идею, будто «сохранение среды» важнее, чем улучшение уровня жизни посредством повышенного потребления). Однако вероятность этого практически равна нулю. Удобства выше экологической ответственности для большинства встреченных мною в путешествиях людей – хоть американцев, хоть остальных. Рассмотрим, например, картонные манжеты, которыми мы оборачиваем стаканчики с кофе Starbucks. На стаканчике, стоящем на столе рядом с моим компьютером, она есть, и надпись на ней сообщает, что манжета на 85 % состоит из вторичного волокна (то есть переработанной бумаги и картона). Должен ли я – журналист, пишущий о переработке, – гордиться этим фактом? Или я – и Starbucks – должны стремиться прекратить использовать бумажные стаканчики и манжеты, даже если пить кофе станет несколько менее удобно и комфортно? Разве нельзя вторичный картон применять с большей пользой?

Даже те из нас, кто лучше осведомлен о чрезмерном потреблении, просто не могут удержаться. В ноябре 2010 года я ездил на конференцию по переработке в Гонконг, где встретился с Джимом Пакеттом, экологическим активистом, создавшим в 2002 году выдающийся документальный фильм «Экспорт вреда», чем привлек мировое внимание к индустрии обработки электронных отходов в Гуйюе. Джим держал пластиковый пакет, наполненный новыми гаджетами, и на мой вопросительный взгляд пошутил, что «купил немного будущих электронных отходов».

В один прекрасный день эти «будущие электронные отходы» Джима, вероятно, начнут свою загробную жизнь на одной из американских фабрик по утилизации, где их измельчат. Некоторые фрагменты останутся в Соединенных Штатах, но большая часть окажется в Азии, где почти наверняка их рассортируют вручную на предприятии, вообще не соответствующем американским стандартам безопасности и защиты окружающей среды. Куда бы они ни шли и как бы ни утилизировались, понадобятся определенные затраты.

Оставляю другим людям возможность писать о том, как и почему потребителей во всем мире мотивируют удобства, а не экологическая ответственность (одна из теорий: потреблять приятнее, чем охранять природу). Я просто повторю то, что отмечал в начале книги: между 1960 и 2010 годами объем перерабатываемых предметов, которые американцы собирают в своих домах, вырос с 5,6 млн до 65 млн тонн. Звучит неплохо – но ведь за тот же период количество отходов у тех же американцев выросло с 81,1 млн до 249,9 млн тонн. Американцы, да и весь остальной мир, больше, чем когда-либо, параллельно потребляют вещи и отправляют их в переработку. Понятное дело, повышение уровня переработки не повлияет на объем отходов, если у нас не будет более детального понимания возможностей утилизации.