Самоубийство Пушкина. Том первый - Евгений Николаевич Гусляров

хоть куды ни пошлёт, а всё хлеба даст». Жандарм торопил в дорогу, да, мы все позамешкались: надо было в Тригорское посылать за пистолетами, они там были оставши; ну Архипа-садовника и посылали. Как привёз он пистолеты-то, маленькие такие были в ящике, жандарм увидел и говорит: «Господин Пушкин, мне очень ваши пистолеты опасны». — «А мне какое дело? мне без них никуда нельзя ехать; это моя утеха».

Крестьянин П. Парфёнов. Рассказы о Пушкине, записанные К.А. Тимофеевым.

Плетнев, Козлов, Гнедич, Оленин, Керн, Анна Николаевна — все прыгают и поздравляют тебя.

А. Дельвиг — Пушкину. Осень 1826 г.

А. Керн вам велит сказать, что она бескорыстно радуется вашему благополучию и любит-искренно и без зависти.

Анна Вульф — Пушкину. 16 сентября 1826 г.

С Пушкиным я вновь увиделась в Петербурге в доме родителей, где я бывала почти всякий день и куда он приехал из своей ссылки в 1827 году, прожив в Москве несколько месяцев. Он был тогда весел, но чего-то ему недоставало. Он как будто не был так доволен собою и другими, как в Тригорском и Михайловском. Я полагаю, что император Александр I, заставляя его жить долго в Михайловском, много содействовал развитию его гения. Там, в тиши уединения, созрела его поэзия, сосредоточились мысли, душа окрепла и осмыслилась. Друзья не покидали его в ссылке. Некоторые посещали его, а именно: Дельвиг, Баратынский, Языков, а другие переписывались с ним, и он приехал в Петербург с богатым — запасом выработанных мыслей.

А.П. Керн. Дневник.

Мать его Надежда Осиповна, горячо любившая своих детей, гордилась им и была очень рада и счастлива, когда он посещал их и оставался обедать. Она заманивала его к обеду печёным картофелем, до которого Пушкин был большой охотник.

А.П. Керн. Воспоминания…

Как я была удивлена, получив большое послание от вашей сестры, в котором она пишет мне вместе с А.П. Керн; они в восторге друг от друга… Однако мне кажется, что вы немного ревнуете ко Льву. Я нахожу, что А.П. Керн прелестна, несмотря на свой огромный живот, — это выражение Вашей сестры. Вы знаете, что она осталась в Петербурге, чтобы там разрешиться от бремени, а потом она предполагает вернуться сюда. Вы хотите отомстить на жене Льва его успехи перед моей кузиной: это не свидетельствует о безразличии к ней с вашей стороны.

О.С. Пушкина — Алексею Вульфу. 2 июня 1826 г.

31 июля (1826 года) О.С. Пушкина пишет брату, что она «так сдружилась с Керн, что крестила ее ребёнка», которому та в честь её дала имя Ольги.

Л.Б. Модзалевский, с. 87

В 1827 году А.П. Керн была уже менее хороша собою, и Соболевский, говоря за… ужином, что на Керн трудно приискать римфу, ничего не мог придумать лучшего, как сказать:

У мадам Керны

Ноги скверны.

А.И Дельвиг. Дневник…

Анна Петровна Керн славилась красотою; только ноги у неё не соответствовали общему впечатлению, которое она производила. Это дало повод С.А. Соболевскому к следующим шуточным стихам, написанным около 1827 года. В то время Пушкин и Соболевский часто встречались с Анною Петровною в доме барона А.А. Дельвига, который незадолго перед тем женился на Софье Михайловне Салтыковой.

Ну скажи, каков я?

Счастлив беспримерно.

Баронесса Софья

Любит нас наверно!

— Что за простота!

Ведь она не та!

Я ж нежней кота,

Легче всякой серны

К ножкам милой Керны.

Ах, как оне скверны!

У нас сохранился своеручный листок Соболевского с этими стихами, и на нём отмечено им же, что «стихотворение это беспрестанно твердил Пушкин».

А. Дельвиг. «Руск. Арх.» 1884 г., кн. III, стр. 349.

Несколько дней тому назад г-жа Штерич праздновала свои именины. У ней было много гостей и в том числе новое лицо, которое, должен сознаться, произвело на меня довольно сильное впечатление. Когда я вечером спустился в гостиную, оно мгновенно приковало к себе мое внимание. То было лицо женщины поразительной красоты. Но меня всего больше привлекала в ней трогательная томность в выражении глаз, улыбка и звук голоса.

Молодая женщина эта — генеральша Анна Петровна Керн, урождённая Полторацкая.

А.В. Никитенко. Дневник. 23 мая 1827 г.

В год возвращения его из Михайловского именины свои праздновал он в доме родителей, в семейном кружку, и был очень мил. Я в этот день обедала у них и имела удовольствие слушать его любезности. После обеда Абрам Сергеевич Норов, подойдя ко мне с Пушкиным, сказал: «Неужели вы ему сегодня ничего не подарили, а он так много писал вам прекрасных стихов?» — «И в самом деле, — отвечала я, — мне бы надо подарить вас чем-нибудь: вот вам кольцо моей матери, носите его на память обо мне». Он взял кольцо, надел на свою маленькую прекрасную ручку и сказал, что даст мне другое.

А.П. Керн. Воспоминания. о Пушкине.

Г-жа Керн переехала отсюда на другую квартиру. Я порешил не бывать у неё, пока случай не сведёт нас опять. Но сегодня уже я получил от неё записку с приглашением сопровождать её в Павловск. Я пошёл к ней: о Павловске больше и речи не было.

Я просидел у нее до десяти часов вечера. Когда я уже прощался с ней, пришел поэт Пушкин. Это человек небольшого роста, на первый взгляд не представляющий из себя ничего особенного. Если смотреть на его лицо, начиная с подбородка, то тщетно будешь искать в нём до самых глаз выражения поэтического дара. Но глаза непременно остановят вас: в них вы увидите лучи того огня, которым согреты его стихи…

А.В. Никитенко. 8 июня 1827 г.

На другой день Пушкин привёз мне обещанное кольцо с тремя бриллиантами и хотел было провести у меня несколько часов; но мне было нужно ехать с графинею Ивелич, и я предложила ему прокатиться к ней в лодке. Он согласился, и я опять увидела его почти таким же любезным, каким он бывал в Тригорском. Он шутил с лодочником, уговаривал его быть осторожным и не утопить нас.

А.П. Керн. Дневник.

Не знаю, долго ли я уживусь в дружбе с этой женщиной. Она удивительно неровна в обращении, и, кроме того, малейшее противоречие, которое она встречает в чувствах других со своими, мгновенно отталкивает её от них. Это уж слишком переутончённо.

А.В. Никитенко. Дневник.

Несколько дней спустя он приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке (которая хранится у меня как святыня), написал на какой-то записке:

Я ехал к вам. Живые сны

За мной вились толпой игривой,

И месяц с правой стороны

Осеребрял мой бег ретивый.

Я ехал прочь. Иные сны…