Знаки - Дэвид Бальдаччи

– Он обожает Америку. Любит свободные рынки. Любит капитализм. Он – союзник. Никаких проблем. И он дает нам частные крылышки и возможность протащить арсенал мимо таможни.

– Я впечатлен твоей огневой мощью.

– Вряд ли этого хватит. Их слишком много. Нас слишком мало.

– Просто придется быть умнее и проворнее.

– Легко сказать. Сделать куда трудней.

Роби уставился на ее коктейль.

– Теперь захотел? – спросила Рил.

– Ага. Сам приготовлю.

– Нет, я. Дай мне шанс побыть радушной хозяйкой.

Роби смотрел, как она идет по проходу. Вообразить Джессику Рил в роли домохозяйки труднее всего на свете.

Вернувшись, она чокнулась с ним бокалами, сказав:

– Когда все закончится, ничего еще не закончится.

Роби кивнул, сразу уразумев, куда она клонит.

Отпил коктейля, думая над ответом.

– Пожалуй.

– Ты бы мне поверил, если б я сказала, что в данный момент мне плевать?

– Но это не обязательно что-нибудь меняет.

– Значит, убьешь меня или схватишь?

– Вообще-то я получил противоречивые приказы. Один – убить. Другой – захватить.

– Но в случае ареста я могу сделать публичные заявления. Я могу сказать такое, что слышать не хотят. Имею право на свободу слова. Право на юридическую защиту. Так что не вижу никакого варианта, кроме убийства, Роби.

Уилл потягивал коктейль, закусывая орешками из миски, которую она принесла.

– Давай поглядим, сможем ли выжить в Дублине. Если да, попробуем вернуться к этому вопросу.

Допив остатки коктейля, Джессика поставила бокал.

– Ага. Наверное.

Он устремил взгляд на нее, понимая, что это ложь. Как понимает и она. Очередную сотню миль они пролетели в молчании. Далеко внизу Атлантический океан пенился и бурлил из-за мерзкой области низкого давления, вышедшей в открытое море.

Наконец Рил сказала:

– Знаешь, каково было взять на мушку Джейкобса?

Роби покачал головой.

– Никакого отличия от всех остальных нажатий на спусковой крючок. Ни малейшего. Думала, почувствую что-то другое, потому что он помог убить Джо. Думала, почувствую какое-нибудь удовлетворение от свершившейся мести, даже восстановленной справедливости.

– А Джим Гелдер? Что ты почувствовала, когда убила его?

– А что, по-твоему, я должна была почувствовать? – Она поглядела на него.

– Не меня спрашивать, – пожал плечами Роби.

– Как раз тебя и спрашивать в первую очередь. Но позволь задать тебе один вопрос.

Роби ждал, чуть прищурившись, гадая, куда заведет этот разговор.

– Ты не нажал на спусковой крючок, когда должен был. Что почувствовал ты?

– Мишень все равно умерла.

– Я спрашивала не об этом. Что почувствовал ты?

Готового ответа у Роби не нашлось. Правда в том, что именно об этом он как раз и старался не думать.

«Что я почувствовал?»

– Чувство освобождения? – ответила за него Рил.

Роби потупился. Именно эти слова начали складываться у него в сознании.

Джессика будто ощутила это, но дожимать не стала.

– Еще? – предложила она, заметив, что его бокал опустел. Уилл замялся, и она добавила: – Помнишь о роли хозяйки, Роби? Чувствую, она мне прискучит еще до посадки. Так что куй железо, пока горячо.

Взяла бокал у него из руки, но тут же поставила на поднос. И посмотрела на наручные часы.

– До посадки ровно три часа сорок одна минута.

– И?.. – озадаченно спросил Роби, опуская взгляд к пустому бокалу.

И тут до него дошло, что она говорит не об еще одной порции коктейля. И зрачки его чуточку расширились.

– Думаешь, момент мимо кассы? – спросила она, заметив его взгляд.

– А ты нет? – отозвался он.

– Я уже не первый раз задумываюсь об этом с тобой. Эти юношеские гормоны, когда балансируешь в непосредственной близости от жизни и смерти с уймой стволов… Так и подмывает что-нибудь вытворить. А ты?

– Это даже не должно было входить в расчет. Вообще никогда.

– «Не должно входить» не то же, что «не входит».

– А момент?

– Вообще-то идеальный.

– Почему?

– Потому что и ты, и я знаем, что Ирландию нам не пережить. Они знают, что ты на моей стороне. Тебе не позволят остаться в живых. Их намного больше, чем нас. Не нужен целый штат аналитиков, чтобы это понять. Что ж, я умру с массой сожалений. Но не хочу, чтобы это входило в их число. А ты?

Встав, Рил протянула руку.

– А ты? – повторила она вслед за Роби. – Кровать сзади очень удобная.

Уилл посмотрел на ее руку долгим взглядом и отвел глаза.

И не покинул кресла.

Рил медленно убрала руку.

– Увидимся в Дублине. – И она зашагала по проходу к личным покоям в хвостовом отсеке.

– Ты тут ни при чем, Джессика.

Она оцепенела, застыв столбом, но не оглянулась.

– Есть кто-то еще? Вэнс?

– Нет.

– Я удивлена, что ты выкроил время для кого-то.

– Ее больше нет в живых.

Теперь Рил обернулась.

– Это было недавно, – добавил Роби.

Джессика вернулась и села рядом с ним.

– Хочешь об этом поговорить?

– Зачем? Я ведь машина, верно? Сама сказала.

Она положила ладонь ему на грудь.

– У машин нет сердцебиения. Ты не машина. Мне не следовало так говорить. Я хотела бы об этом услышать. Если хочешь поговорить.

– Ты уверена?

– Я никуда не спешу в ближайшие три часа и… – она посмотрела на часы, – тридцать восемь минут.

Самолет летел дальше.

А Роби говорил о молодой женщине, похитившей его сердце, а потом едва не похитившей и жизнь, потому что она оказалась врагом.

И в ответ он сделал единственное, в чем действительно хорош.

Убил ее.

Подобное может понять только человек вроде Джессики Рил.

Сэм Кент был в пути.

Взял две недели отпуска от обязанностей судьи. В СНИР очереди недовыполненных работ не бывает. Здесь скоры на суд и расправу. Обойдутся и без него.

Уложив сумку, он поцеловал жену и детей на прощанье.