Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова

- Одеваюсь, не видишь, что ли? – принц стал по одному застегивать крючки колета. – Ты свободен, ступай!

Последняя реплика относилась к слуге, который тут же вышел, оставив мать и сына одних.

- Куда, позволь спросить?

- Позволяю. Мне доложили, что в Институте сейчас занятия…

- Так поздно? – Ханна посмотрела в сторону окна. Вечерело, на город спускались сизые сумерки. Закат из этих окон виден не был, но где-то там, с другой стороны, небо уже расцвечивалось алым и золотым.

- Это практические занятия, как мне доложили. Всего несколько раз в месяц.

- Сегодня? Нет, только не это! Ты не можешь сегодня уйти! – Ханна бросилась вперед. – Только не сегодня.

- Почему?

- Сам знаешь. Этот снем… сегодня первый день. Ты не можешь пренебречь правилами.

- Эти занятия проходят всего несколько раз в месяц! – повторил принц, останавливая ее жестом. - И сегодня – последний в листопадене-месяце* день, когда они будут устроены.

(*Листопадень – второй месяц осени. Прим.авт.)

- Но ведь есть и другие дни, - почти простонала королева. – В другие месяцы. Ты мог бы предупредить заранее. Мы бы обо всем договорились, выставили бы охрану, оцепили это твое место практических занятий… - она уже сама была не рада, что согласилась на эту безумную затею, научить сына магии. И сначала ей казалось, что мальчику это не интересно – он за две с половиной седмицы посетил Институт некромагии всего четыре раза – один раз пришел на лекцию, два раза на практические занятия и один раз – на урок фехтования, после чего какое-то время ходил, как в воду опущенный. Ханна Данская была уверена, что Богумир переболел учебой, понял, что это – не развлечение в свободное время. Но, оказывается, она ошибалась в характере своего ребенка.

- Какая охрана, матушка?

- Самая лучшая. Ты – наследник престола…

- Как выяснилось, не единственный, - с горечью воскликнул сын, отворачиваясь и продолжая сражаться с крючками. Колет из-за кольчуги сидел на нем в натяг, так что приходилось прилагать усилия.

Ханна Данская подавила вздох. Первое же заседание снема принесло много проблем. И не только тем, что старшая из двух падчериц не стала сидеть на месте, как безвольная кукла, а заявила свои права на престол. Этот Яго Беркана, который оказался вовсе не Берканой, а принцем крови… Голоса лордов разделились. Заседание закончилось криками, спорами и чуть ли не разделением собрания на три партии. Королева и канцлер, как могли, старались направить разговор в русло обсуждений, но крики становились все громче, и она была вынуждена закрыть заседание, пригласив всех на пир в надежде, что обильная еда и не менее обильные возлияния хоть ненадолго отвлекут спорщиков. Завтра утром у многих будут болеть головы, и лорды не смогут думать ни о чем, кроме бокала холодного вина или пива. Она снова пригласит их на трапезу и исподтишка станет обрабатывать, внушая, что негоже менять законы вот так, спонтанно. Что надо сперва изменить порядок наследования, вернуть лествичное право, которое отменили сразу после завершения Войны Трех Королей или хотя бы внести поправку в закон, где будет четко сказано, что именно старший ребенок наследует королевскую власть вне зависимости от пола. Они с Виллемом Протовой уже все обговорили, и вот…

И вот сыну взбрела в голову дикая фантазия уйти из дворца в такое напряженное время! Его мать не жалеет себя, чтобы удержать трон для него, а мальчишке все бы развлекаться!

- Они все могут говорить, что угодно, - отмахнулась Ханна. – Принц – ты…

- Но наследный ли? – он снова поймал в зеркале ее взгляд, сердито прищурился. Оставался последний крючок, под самым горлом. Застегнуть его – и будет тяжело дышать. Но Богумиру с младенчества внушали, что принц должен был всегда одет безупречно, на все пуговки и крючочки, и он медлил, пытаясь как-то ослабить ворот или оттянуть край кольчужного воротника.

- Конечно, наследный. Кто-нибудь в этом сомневается?

- Они, - юноша мотнул головой. – Моя сестрица и этот… Беркана. Он ведь ее кузен, не так ли? Если они объединятся…

- Он не ее кузен. Она – дочь королевы Либуши, а он…

- Сын моего – и ее! - дядюшки, надо полагать.

- Он незаконнорожденный… Его никто не воспринимает всерьез…

- Пока не воспринимает, мама. Ты видела его слугу? Этого…

- … который не покидает его покоев?

- Мам, говорят, он не человек. И собака… думаешь, это нормальный пес? Яго как-то сказал, что он с ним уже больше двадцати лет. Разве собаки живут так долго?

Королева, скрепя сердце, вынуждена была признать правоту сына. С этим «принцем Яго» было что-то не так. Уже одно то, что он окружил себя стеной тайны, за которую не могли проникнуть даже любопытные пажи и горничные, вызывало подозрение. Во дворцах много тайн, но чтобы кто-то оставался тайной для дворца…

- Но ты же не думаешь, что он…

- Чернокнижник? Мам…

Отражение сына болезненно скривилось.

- Если он знается с черной магией, это преступление. О нем надо доложить в службу Инквизиции. Кажется, я видела на заседании одного инквизитора. Он вроде бы сидел среди лордов, - она помялась, припоминая, с какой стороны, справа или слева, ей в глаза бросилась бордовая ряса. Многие гости надели самое лучшее на снем и блистали пестротой одежд. Но эта ряса выделялась, как капля крови. – Пусть он только шевельнет пальцем – мы его остановим.

- Еще неизвестно, кто кого остановит, мам.

- Ты о чем?

- Этот мой кузен вполне способен нанести удар первым. И, если я не буду готов… я буду мертв.

- И поэтому ты идешь на… эту практику?

- Да. У меня нет времени ждать следующего месяца! Извини, я опаздываю!

Бросив сражаться с последним крючком, Богумир накинул на плечо плащ, подхватил лежавшую на пуфе шпагу и, на ходу закрепляя перевязь, вышел вон.

Оставшись одна, Ханна бессильно присела на тот пуф, сжимая пальцы в кулаки так, что перстни впивались в кожу, причиняя боль. Ей было страшно. Бросив взгляд в зеркало, она впилась глазами в свое отражение. «Что же мне делать? Что?» - вопрошала женщина реальная у женщины зеркальной.

Та молчала. Но в какой-то момент Ханне показалось, что ее взгляд…