Клара и мистер Тиффани - Сьюзен Вриланд

Мы отправились исследовать дальнюю дорогу и обнаружили родничок, берущий начало в лесу и вливающийся в полумиле оттуда в ручей под названием Бобровая запруда. На верху холма мы насладились панорамой штата Нью-Джерси, расстилающейся подобно карте с впадающими в море речушками, а затем пошли вдоль родничка в лес.

Свет просачивался через балдахин из листьев и веток, зажигая капли дождевой воды и сверкая на камешках, которые родничок смывал в ручей. Немедленно образовывались пузыри.

— Посмотрите-ка. Как кабошоны, только очень хрупкие.

Пузыри весело танцевали на поверхности воды, пока их не затягивало течением и не уносило прочь.

— Что такое кабошон?

— Стеклянный самоцвет со скругленной, а не ограненной поверхностью. Мы используем их в витражах.

Я оставила свой велосипед и пошла искать лесные фиалки. Вместо них я обнаружила на земле почти засохшие розовые цветочки.

— Эпигея стелющаяся. Кажется, ее еще называют майским цветком.

— Откуда такое название?

— Уитьер назвал его майским цветком в своем стихотворении, потому что это был первый цветок, который увидели на этих берегах пилигримы.

— Он еще называется наземным лавром и является символом штата Массачусетс.

— Откуда вы знаете?

— От такого брата, как Алистер, я кое-чего набрался.

— Тогда зачем спросили, если уже знали?

— Хотел услышать, как вы расскажете.

Я изобразила раздраженность, хотя втайне чувствовала себя польщенной.

— Вам не кажется, что это стало бы небольшой трагедией? Эти цветы, распустившиеся с таким избытком сил, дабы весь мир их увидел, и вдруг никто не пришел взглянуть на них.

— Это как посмотреть.

— То есть? — Я подбоченилась.

— Зависит от того, что вы хотите от жизни.

— Я хочу красоты!

— Не морочьте себе голову. Это не все, чего вы хотите.

Я почувствовала раздражение: надо же, меня так легко разгадать, а вот его — нет.

— Вдруг они цветут, потому что не могут поступить иначе, из простой радости от цветения? — пробормотала я растерянно.

— Как и вы.

Бернард сорвал стебель с кисточкой хрупких цветков, поднес их к моему носу. Я уловила аромат. А затем Бернард вставил их в мой шиньон. Я испытала приятное стеснение в груди, когда его пальцы мимолетно задели мое ухо. Мне захотелось, чтобы он коснулся моей шеи, но Бернард отступил, дабы взглянуть на меня.

— Вот так. Теперь вы — настоящая лесная нимфа! Вы знаете, что ваше лицо сияет, а глаза радостно сверкают, когда вы видите в природе нечто прекрасное?

— Как я могу знать это?

— Можете заглянуть в стоячий пруд. Точно так же, как Нарцисс, вечно глядящий в него и думающий только о себе.

Мне не понравился намек.

— Нет, я как раз не как Нарцисс!

Одно слово изменило настроение всего дня. Я пулей вылетела из леса, села на свой велосипед и понеслась вниз по холму. Сердце билось неровно. Майский цветок выпал из волос, но меня это не заботило. Я не хотела слышать, что слишком занята мыслями о себе, об этой изводящей себя, не удовлетворенной собой самоедке. Не хотела слышать, что я — нимфа, лучше что-то вроде: «Как грустно, как печально, простите. Я помолвлен». Или же: «Я в некотором роде женат. Частично женат. Вроде бы женат». В общем, меня бы устроило хоть какое-то, пусть и притянутое за уши, притворное объяснение.

В тот понедельник, пытаясь сосредоточиться над работой, лежащей передо мной, я подумала, что круглый светлый или зеленый кабошон может изображать капли росы или пузырьки в ручье, над которым парят стрекозы. Длинные узкие кабошоны голубоватых оттенков с белыми разводами, помещенные вертикально, могут передавать дождь, уик-энд в Пойнт-Плезент, изображенный в стекле.

Я положила гладкое зеленое стекло под синее стекло с рябью, чтобы посмотреть, как оно передаст глубину ручья. Проникновение с поверхности в глубины, чтобы дать намек на глубокие течения, передавало мне еще что-то — течения в душе женщины, моей собственной. Я только наполовину осознавала их, но они были там, эти скрытые, дающие направляющий толчок слои, подводная часть по-диктаторски более властная, чем видимая поверхностная.

Мои умственные изыскания прервал Фрэнк. Он бешеными жестами настоятельно призывал меня явиться в студию мистера Тиффани. Я отправилась немедленно.

На его ковре были разложены акварели для шести объединенных вертикальных пейзажных витражей, изображающих поток, низвергающийся с отдаленных гор, с соснами, березами, желтыми нарциссами и ирисами на берегах и лилиями в воде.

— Конечно, здесь вы развернулись вовсю, — изрекла я. — Классический Тиффани.

— Я только закончил их в час дня. Вам нравится?

Я рассмеялась.

— Конечно, нравится. Они наводят на мысль об идиллических пейзажах мечты. К тому же я люблю ирисы.

— Прекрасно! Размеры будут двадцать восемь дюймов на шесть футов каждый. Покупателю нужно установить их для свадьбы. Вы можете закончить их к полудню в субботу? Их надо в первую очередь отправить в отдел глазури в понедельник утром.

Я громко выдохнула. Нелепо. Ему не следовало принимать такой срочный заказ, но амбиции слишком сильны, чтобы отказаться.

— Я не обязываю вас. Мужчины отказались, утверждая, что это невозможно.

О-го-го! Я знала, как обвести его вокруг пальца, но и он знал, как обойти меня. Это было неприкрытое манипулирование мной, и его смущенная улыбка свидетельствовала: босс знал, от меня это не утаишь. Однако я тоже не лишена амбиций, что для него не секрет.

— Вы можете дать мне десять минут на принятие решения?

— Десять с половиной.

— Потребуется кусок стекла, отлитый специально для зигзага потока, несущегося вниз между этими горами.

— Я сегодня же дам задание мистеру Нэшу. У меня есть масштабная разбивка этого участка специально для его потребностей. Стекло будет готово в пятницу.

— Можно, я заберу акварели, чтобы показать девушкам?

Он уже скатывал их в рулоны.

Мое сердце бешено билось о пол лифта, когда он с лязганьем полз вверх.

— Давай, скорее! — громко велела я, и лицо мальчика-лифтера приняло обиженное выражение. — Да не ты! Эта чертова машина!

Я затратила минуту на молитву, чтобы девушки сказали «да». Все будет зависеть от того, в каком виде я преподнесу это. Мне тоже придется выложиться до конца.

Я разложила шесть акварелей, попросила Агнес зайти в большую студию и объявила:

— Инструменты на стол, пожалуйста. Вы знаете, что мы не являемся членами профсоюза. Боссы «Профсоюза стекольщиков свинцового стекла и резчиков» недостаточно прогрессивны, чтобы допустить женщин в свои ряды. Это означает, что наши рабочие места не защищены. Я должна постоянно разрабатывать предметы, которые доставляют удовольствие нашему начальству, с такой скоростью, чтобы обеспечить возможность держать вас как наемных работников. Как только уменьшится поступление заказов, наш военный штаб внизу заставит меня выбирать, кто из вас должен покинуть фирму. Тем временем вы должны поддерживать ваш высокий стандарт в подборке и резке и не снижать скорость. Вы превосходно преуспели в этом, и наш отдел сейчас пользуется репутацией за пределами Нью-Йорка. У меня уже есть шанс воспеть вам хвалу в столице штата, и вскоре я сделаю то же самое в Бостоне.