Высшие кадры Красной Армии. 1917-1921 гг. - Сергей Войтиков

27 апреля начальник отдела военных сообщений ГУ ГШ Л.И. Савченко-Маценко в докладной записке начальнику ГУ ГШ Н.М. Потапову констатировал дезорганизацию в передаче НКПС заданий военным ведомством; предлагал сосредоточить в своем отделе передачу всех заданий военведа в НКПС и Главвод[851]; для устранения параллелизма сосредоточить в одном органе все дело военных сообщений путем присоединения УВОСО при Высшем военном совете к УВОСО при ВГШ[852].

30 апреля помощник военного руководителя Высшего военного совета Н.И. Раттэль также предложил своему начальнику объединить деятельность обоих управлений и лиц по службе военных сообщений в самостоятельном центральном органе военных сообщений, подчиненном «только высшей центральной власти». В тот же день М.Д. Бонч-Бруевич, ознакомившись с предложением Раттэля, наложил резолюцию: «Со своей стороны считаю, что управление не должно входить ни в состав штаба, ни в состав снабжения – и штаб, и снабжения должны быть лишь его заказчиками»[853]. Однако 30 июля для устранения параллелизма в военно-железнодорожной работе управления военных сообщений ВГШ и Высший военный совет сливались в единое УВОСО при Высшем военном совете[854].

На основании постановления СНК об окончательном изъятии из ведения НКПС постройки железных дорог, водного транспорта и заведования шоссейными и грунтовыми дорогами, Высший военный совет 26 июня разрешил организацию при Высшем военном совете Инспекции по пути сообщения для надзора на местах за выполнением ВСНХ и НКПС заданий военведа[855].

Решение вопроса о военных перевозках потребовало в июне 1918 года совместных усилий Наркомвоена, НКПС и СНК. 3 июня для проведения в жизнь заданий Наркомвоена декретом СНК член Всероссийского исполнительного комитета железнодорожников (ВИКЖЕДОР – центральный орган железнодорожного союза) А.Ф. Волковский назначен представителем Наркомпути в Высший военный совет[856].

8 июня СНК «просил» командующего МВО Н.И. Муралова, зав. Оперода С.И. Аралова, зам. наркома по военным делам К.А. Мехоношина и военрука Высшего военного совета М.Д. Бонч-Бруевича оказать всяческое содействие наркому путей сообщения в деле освобождения из-под жилья классных вагонов на Московском железнодорожном узле и сделать строжайшее распоряжение подведомственным организациям и лицам освобождать вагоны тотчас же по приезде в Москву[857].

31 июля ВЗС отказал Штабу Высшего военного совета право «разрешать начальникам военных сообщений увеличивать ныне существующие штаты управлений военных представителей на железных дорогах и железнодорожных станциях по мере действительной надобности»[858].

17 августа всем железным дорогам предписывалось под угрозой расстрела ответственных сотрудников беспрепятственно пропускать на фронт воинские грузы и эшелоны[859].

6 августа было принято постановление Высшего военного совета о порядке осуществления перевозок войск и военных грузов. Теперь инициаторами оперативных перевозок войск и грузов признавались Оперативное управление Штаба Высшего военного совета и Оперод. Они обязывались ставить друг друга в известность о предстоящих перевозках; составленные совместно предложения о перебросках передавать в Управление начальника военных сообщений при Высшем военном совете для технической обработки и отдачи соответствующих заданий на перевозку НКПС. Перевозки войск и военных грузов должны были разрабатываться отныне непосредственно в УВОСО при Высшем военном совете или передаваться последним для разработки соответственному Начвосоокру и только потом передаваться для исполнения соответствующим военным советам, частям войск, учреждениям или заведениям. Оговаривалось: в случае особо важных экстренных перевозок НКПС дает – по заявлению Наркомвоена – для сопровождения эшелона своих представителей, которые вместе с представителями УВОСО непосредственно несут ответственность за срочность и точность выполнения данной перевозки. Во всех случаях задержек эшелонов «по неряшливости, недобросовестности или злонамеренности агентов» УВОСО и Мобилизационное управление НКПС обязывались проводить служебные расследования для привлечения виновных к ответственности. Центральные и местные агенты УВОСО обязывались принимать все меры к освобождению подвижного состава, доставившего груз на места назначения, в срок». Ответственность за своевременную выгрузку лежала на соответствующих местных УВОСО, которым Мобилизационное управление НКПС и округа путей сообщения направляли требования[860].

Тот факт, что приказ об объединении УВОСО при Высшем военном совете и ВГШ датирован 6 августа 1918 года, свидетельствует о том, что, по крайней мере, механическое объединение этих управлений уже состоялось, так как еще 10 июня Склянский утвердил постановление ВХС об установлении окладов служащим УВОСО при Высшем военном совете «впредь до реорганизации названного управления в связи с Управлением военных сообщений ВГШ, каковое надлежит произвести в течение ближайшего месяца»[861].

16 июля декретом Совнаркома Наркомвоену до прекращения военных действий предоставлялось право на сверхсметные расходы, вызываемые неотложными потребностями военного времени. Правда, получение таких ассигнований Наркомвоен обязывался согласовать с наркоматами Финансов и Госконтроля; порядок должен был устанавливаться совместным распоряжением трех комиссариатов; при отсутствии соглашения для получения сверхсметных расходов Наркомвоеном требовалось согласие СНК[862]. Уже 29 июля было принято и через два дня передано в Департамент государственного казначейства постановление СНК об ассигновании Наркомвоену 300 млн. рублей на чрезвычайные расходы, связанные с боевыми действиями на Волге, Урале, в Сибири, а также на Мурманском побережье[863].