Третье человечество - Бернард Вербер

Он кашлянул опять. Затем на смену легкому першению в горле пришел надсадный кашель.

Это уже не легкая простуда, скорее всего, у меня начинается фарингит. Не надо было спускаться в бар. Долбаный кондиционер. Еще одна дурость, придуманная американцами. Мне опять стали нравиться комары и жара.

Жар становился все сильнее, каждый новый приступ кашля выворачивал бронхи. Тогда доктор решил одеться, позвонил дежурному администратору отеля и заказал такси до центральной больницы Каира. Это было ветхое заведение, набитое ранеными и стонавшими больными.

У доктора закружилась голова. У проходившей мимо медсестры он по-английски спросил, нельзя ли ему срочно обследоваться. Та ответила: нет, потому что, хотя он и европеец, пользующийся всеми преимуществами, времена колониализма прошли и ему придется ждать, как и всем остальным.

Кашель становился все сильнее, но, прикладывая руку ко рту, Видалю удавалось не разбрызгивать вокруг себя мокроту. К нему склонилась пожилая женщина, с ног до головы закутанная в чадру, и прошептала:

— Если у вас есть деньги, то чуть дальше на этой же улице есть частная больница для туристов. Спросите клинику «Нефертати».

Мишель Видаль поблагодарил ее и потащился по улице, покачиваясь, словно пьяный, под укоризненными взглядами редких прохожих. На полдороге пошатнулся, упал на землю, пополз на четвереньках, затем, ухватившись за фонарный столб, с трудом поднялся на ноги.

Видаля опять одолел приступ кашля, разодравший горло, обжегший нос и уши. В висках бешено стучало, кожа покрылась испариной. Наконец он оказался перед вывеской «Международная клиника „Нефертати“», ниже была приписка: «Карты Visa и American Express принимаются». Здание напоминало собой роскошный отель. В регистратуре его попросили назвать номер кредитной карты и расписаться, затем отвели в большую комнату, где на огромном экране безостановочно шли новости канала «Аль-Джазира».

Доктор Видаль рухнул на стул.

Он больше не мог сдерживать кашель, становившийся все мучительнее. Забыв прикрыть рот, патологоанатом рассеял вокруг себя облако микрочастиц слизи, которые заразили туристов, терпеливо дожидавшихся своей очереди:

1. Билла Престона, командира американского авиалайнера, явившегося на прием из-за проблем с пищеварением.

2. Кандалу Хиссен, медсестру эфиопского происхождения, разносившую в приемной газеты.

3. Гюнтера Фолкмана, немецкого адвоката, обратившегося по поводу венерического заболевания, которым его наградила одна девушка, хотя его уверяли, что она девственница.

4. Кавабату Мирото, японского туриста, заболевшего амебной дизентерией после того, как ему в голову пришла нелепая идея выпить воды из-под крана, когда он чистил зубы.

5. Лину Рамирес, врача из Испании.

6. Шарлей Освальд, австралийскую стюардессу, которой по ноге проехался неуклюжий таксист.

Каждый раз, когда Мишель Видаль чихал или кашлял, вокруг него распространялись микробы, на мгновение зависавшие в воздухе и затем, словно пыльца, оседавшие на пол.

Попав наконец на прием к египетскому терапевту, Видаль увидел молодого человека лет тридцати, выглядевшего немного смущенным.

— Я доктор Али Нефертати, сын директора. Вероятно, мне не стоит этого говорить, но вы мой первый клиент… я хочу сказать, пациент. Надеюсь, вы принесете мне удачу.

Молодой человек широко улыбнулся Видалю, включил компьютер и запустил программу автоматического диагностирования, которой недавно обзавелась клиника.

— Давайте начнем с обычных формальностей: имя, фамилия, возраст, рост, вес.

Мишель Видаль ответил и объяснил:

— У меня… у меня очень болит горло, а легкие просто горят… мне трудно дышать… мне нужно…

— Вы курите? Сколько пачек в день?

— Э-э-э… нет, я не курю.

Молодой врач щелкнул по строчке «нарушения дыхания, не связанные с табаком». И тут же увидел результаты поиска:

«Вариант А: Астма 32 %»

«Вариант В: Туберкулез 42 %»

«Вариант С: Грипп 41 %»

«Вариант D: Ангина 34 %»

«Вариант Е: Пациент лжет, что не курит: 4 %»

«Вариант F: Неизвестные причины 2 %»

В графе «Симптомы» он поставил галочку «Боль в горле» и нажал на кнопку «Анализ и обобщение симптомов». Программа тут же взялась за работу, выведя на монитор маленький логотип в виде бьющегося сердца.

— Не волнуйтесь, пожалуйста. Через пару секунд мы все выясним, время терпит. Вы же успели в такую прекрасную погоду походить по нашим магазинам?

Ответить ему Мишель Видаль не смог. Его одолел сильный приступ кашля, затем закружилась голова, и он во весь рост растянулся на полу.

Доктор Нефертати в изумлении отступил на шаг назад. Он хотел было позвать на помощь, но потом передумал — если узнают, что врач, к тому же сын директора, не знал, как помочь своему первому пациенту, это приведет к плачевным последствиям. Вид этого француза, агонизирующего на полу, его будто парализовал. В это мгновение он боялся только одного — чтобы кто-нибудь не вошел и не увидел эту сцену. Он закрыл дверь на задвижку, не сводя глаз с этого странного больного, содрогавшегося на ковре в конвульсиях и задыхавшегося от собственной слизи. Когда корчившийся в судорогах человек наконец застыл с разинутым ртом и остекленевшим взглядом, не подавая никаких признаков жизни, врач вооружился стетоскопом и убедился в том, что сердце больше не бьется. Затем облегченно вытащил смартфон и позвонил медбрату, чтобы тот принес герметичный пластиковый мешок для трупов.

— Что с ним? — спросил тот с полным безразличием.

Молодой врач, вытирая испачканные мокротой руки, ответил:

— Приступ астмы с летальным исходом.

Медбрат покачал головой. Доктор одернул халат и приказал:

— Отвезите его в морг и посмотрите, есть ли у него паспорт.

Доктор Нефертати расстегнул воротник, чтобы было легче дышать. За окном бурлил Каир, раздавались гудки и рев моторов машин, застрявших в пробках.

Он подумал, что эта профессия ему совсем не нравится. Он выбрал ее под давлением отца, требовавшего, чтобы он унаследовал «семейную лавочку», но не имел к этой работе ни таланта, ни призвания. Молодой человек вспомнил, что, когда шел через приемную, его охватило тягостное предчувствие. И вдруг понял, что больные его пугают.

Этот первый умерший клиент показался ему предзнаменованием.

Тем хуже для отца, который купил ему диплом врача. И доктор Нефертати решил предаться своей истинной страсти: джаз-дансу.

В античной Греции Асклепий (которого римляне называли Эскулапом) считался одним из отцов медицины. Он был гражданином города Эпидавра и учился в школе Пифагора (многие ученые той эпохи закончили это привилегированное учебное заведение). Одним из самых важных его открытий стал «электрошок». Асклепий установил, что некоторые формы безумия можно лечить с помощью… внезапного испуга.