Заставь богов смеяться - Ксения Власова

Она зажмурилась, когда нападавший снова ударил свою жертву. В этот раз вслед за ударом раздался противно-чавкающий звук, и ее замутило. Казалось, по воздуху разлился запах крови, но это, конечно, было не так. Сжавшись под тентом лодки в комочек, она отчаянно просила только об одном: пускай убийца ее не заметит.

Боясь дышать, Эмили считала секунды, не решаясь выглянуть. И все же, несмотря на страх, она немного приоткрыла тент и успела заметить, как убийца широко взмахнул рукой; тут же раздался негромкий плеск воды — окровавленная железная бита ушла на дно, навсегда унося с собой единственное доказательство преступления — следы пальцев убийцы.

Мужчина подошел к фонарю, и мир снова погрузился в темноту. Оцепенев, Эмили прислушивалась к шагам, которые становились все ближе, пока, наконец, не замерли прямо возле нее. Раздались приглушенные ругательства, щелчок зажигалки, и до нее донесся запах сигареты, а затем шаги вновь начали удаляться. Пару минут, и причал погрузился в ночную тишину, которая теперь, несмотря на шум моря, казалась мертвой.

На негнущихся ногах Эмили выбралась из-под тента. Обхватив себя за плечи и трясясь уже не от холода, а от ужаса, она подошла к лежащему на земле мужчине. Даже в темноте его разбитое до состояния кровавой кашицы лицо вызывало ужас.

«Мертв!» — интуитивно поняла Эмили.

Она знала, что должна проверить пульс, чтобы убедиться в этом, но не смогла заставить себя склониться над изувеченным лицом. Вместо этого она развернулась и со всех ног бросилась бежать.

Эмили очнулась лишь несколько минут спустя, когда поняла, что бежит в противоположную от своего лагеря сторону. Тогда она остановилась, перевела дух и крепко зажмурилась, моля о том, чтобы все увиденное оказалось сном. Больше всего хотелось оказаться сейчас в собственной кроватке, накрыться одеялом с головой и сделать вид, что ничего не было. Вместо этого она вытерла тыльной стороной ладони бегущие слезы, закусила нижнюю губу и решительно постучала в первый попавшийся дом. Где полицейский участок, она не знала, но местные жители должны были подсказать.

***

— Так значит, ты уверяешь, что это было преднамеренное убийство? Не убийство по неосторожности?

Эмили сонно сощурилась и устало откинулась на спинку стула:

— Да, сэр, — в сотый раз за последние два часа ответила она.

Высокий худой полицейский угрюмо переглянулся со своей коллегой — пышной блондинкой с жестким лицом и сочувствующим взглядом — и раздраженно добавил:

— И ты даже можешь указать примерное местоположение орудия убийства?

— Да, сэр, — вновь подтвердила Эмили.

— И ты запомнила последние слова убийцы?

— «Знал же, что шарки тебе этого не спустят…» — без запинки проговорила Эмили и обреченно вздохнула.

Глаза слипались, хотелось есть. Она уже почти жалела, что настояла на звонке в полицию. А ведь пожилая женщина, открывшая дверь на стук, предлагала идти домой… Зачем было будить весь район своими криками, если приехавшая полиция отволокла ее в участок и допрашивает уже битых два часа, не веря ни единому ее слову?

Эмили снова вздохнула.

Напарница угрюмого полицейского поманила коллегу пальцем. Тот неохотно встал из-за стола, и они отошли в угол комнаты. Эмили навострила уши. Сон как рукой сняло.

— Хайек, мы не можем держать здесь ребенка вечно. Я понимаю, ты не хочешь браться за дело с заказным убийством, но иного выхода нет. Раз упомянули шарки…

— Это же ребенок, Бронски! Она могла что-то перепутать и…

— Утром, как только море утихомирится, аквалангисты прочешут дно. Если девочка не врет, то они найдут биту.

— Даже если так! — упрямо заявил Хайек, которого Эмили и самой захотелось стукнуть битой по башке, чтобы тот начал соображать лучше. — Это могла быть пьяная драка! Не обязательно в этом замешаны шарки…

— Вот утром и решим! — отрезала Бронски. — За девочкой давно приехали, ты хочешь, чтобы у нас были проблемы с администрацией? Мы обязаны ее отпустить и предоставить охрану на тот случай, если в деле все же замешана эта группировка…

Эмили не нравилась мрачная Бронски, с ее слишком явной, в чем-то фальшивой заботой, но она была рада, что, наконец, отправится домой. Тогда она еще не знала, что на ближайший месяц ее жизнь превратится в ад.

***

Аквалангисты все же нашли биту, и Эмили затаскали по допросам. Показания просили повторить вновь и вновь, и теперь, разбуди ее ночью, она могла протараторить их, ни разу не сбившись. Ей подсовывали фотографии и фотороботы возможных убийц. А когда она, наконец, узнала на одном из них убийцу, устроили опознание по всем правилам. Разместив убийцу за стеклом вместе с еще десятью похожими мужчинами, у Эмили потребовали безошибочно указать именно на него. Борясь с дурнотой, страшными воспоминаниями и дрожащими коленками она снова и снова указывала на найденного убийцу, узнавая его одного среди десятка других претендентов. После четвертого такого эксперимента даже Хайек сник, признавая, что «память на лица у девчонки отменная».

Когда убийцу прижали к стенке, тот не отпирался: сразу сознался в убийстве, но с оговоркой — Элиана он убил за карточные долги, шарки тут ни при чем.

И снова Эмили упрямо повторяла свои слова, стремясь донести правду и до остальных.

В какой-то момент она не выдержала и расплакалась прямо в кабинете у следователей.

— Почему вы мне не верите? — Рыдания душили и приходилось дышать часто-часто, чтобы унять их.

— О, Боги! — взвыл Хайек. И без того тощий, как спичка, он похудел еще на пару килограмм. Его осунувшимся лицом с запавшими, как у рыбы, глазами, можно было пугать маленьких детей. — Ты что, действительно не понимаешь, какую бучу подняла?

— Остынь, — бросила Бронски и протянула ей упаковку бумажных платочков. — Не реви, детка. Раз уж решила заварить эту кашу, то придется самой и расхлебывать.

Эмили громко высморкалась и подняла глаза на пышную блондинку, которую теперь видела чаще, чем собственных преподавателей.

— Ладно, давай я объясню, — со вздохом решила Бронски и язвительно добавила: — Пока мальчики бьются головой в истерике, нам, девочкам, придется найти выход…

Изредка сбиваясь то на иронию, то на сочувствие она рассказала, что шарки — это группировка браконьеров. Достаточно сильная организация, которую вот уже несколько лет пасут федералы, но никого крупнее мелкой сошки прижать еще не получилось. В основном специализировались шарки на акулах, которых и без того становилось все меньше, но не брезговали и занесенными в охранный реестр китами и дельфинами… На черном рынке плавники таких рыб ценились необычайно высоко.

— Если ты скажешь, что ошиблась и ничего не слышала насчет шарки, убийцу все равно посадят. Ты еще мала, тебе невозможно вменить дачу ложных показаний. Ты уедешь домой и забудешь все это, как страшный сон…