Пять отвлекающих маневров - Дороти Ли Сэйерс

Друит положил свой кораблик в дрейф неподалеку от берега, как и говорил, но отчалил из Дуна без Уотерза. За ночь яхта дошла от Леди-Бэй до Финнарт-Бэй, где и приняла на борт Уотерза, который ехал по главной дороге из Пинверри. Затем сообщники вернулись в залив Леди-Бэй и встали там на якорь, после чего Друиту оставалось только следовать изначально намеченному курсу и высадить Уотерза в Гуроке утром в субботу. По ходу дела они утопили велосипед, выбрав место поглубже, чтобы его непросто было отыскать. Да что там, все ясно, как дважды два!

На лицах начальника полиции, инспектора, сержанта и молодого констебля одновременно возникло одинаково скептическое выражение.

— М-да, — задумчиво протянул прокурор. — Ваши версии весьма интересны, господа, но доказательная база не позволяет остановиться ни на одной из них. Благодарю всех за профессионализм и усердие, но сказать, какая из предложенных теорий более вероятна, так же трудно, как выбрать между ларцами Порции[57]. Мне представляется необходимым довести каждую версию до логического финала, а следующим этапом расследования станет поиск доказательств, подтверждающих какую-либо из них. Перемещение всех машин по окрестным дорогам должно быть проверено максимально тщательно Друита следует вызвать в полицию и допросить поподробнее а людей, живущих около заливов Финнарт-Бэй и Леди-Бэй, опросить на предмет перемещений яхты. Ну что же, по крайней мере, мы можем быть уверены, что один из сценариев, представленных сегодня, является верным, а это уже что-то. Вы как думаете, лорд Питер?

— Действительно, — присоединился к прокурору начальник полиции. — Вы вчера сказали инспектору, что уже нашли ключ к загадке. Может быть, выскажете свое мнение? Кто из подозреваемых является убийцей?

— Наконец-то настал момент, — торжественно начал свою речь лорд Уимзи, — которым я буду гордиться больше всего в жизни. Начальник полиции, инспектор, сержант и два констебля просят сделать выбор между их версиями, а я, выпятив грудь и надувшись от важности, могу откинуться на спинку стула и сказать: «Господа, вы все ошибаетесь».

— Что за черт?! — вскричал Максвелл. — Мы не можем все быть не правы.

— Сейчас вы напоминаете мне, — улыбнулся Питер, — того стюарда на пароме, идущем через пролив, что сказал пассажиру, жестоко страдающему от морской болезни: «Сэр, вам не может быть тут плохо». Вы все можете ошибаться, и вы делаете это.

— Но мы перебрали все версии, — не сдавался начальник полиции. — Уж не собираетесь ли вы, Уимзи, перевернуть все с ног на голову и доказать, что преступление совершила миссис Грин, или молочник, или, пуще того, еще кто-нибудь, кого мы вообще не знаем? Это будет в худших традициях низкопробных бульварных романов. Кроме того, вы сами утверждали, что убийца — художник, и вы же назвали нам этих шестерых. Неужели теперь вы возьмете свои слова обратно?

— Нет, — возразил его светлость. — У меня нет намерения пасть так низко. Я всего лишь конкретизирую то, о чем так или иначе говорил раньше. Все вы не правы, но кое-кто не прав меньше, чем остальные. Дело в том, что никто из вас так и не выявил настоящего убийцу, потому что не воспользовался моими советами, хотя некоторые к ним в какой-то степени все-таки прислушались.

— Перестаньте занудствовать, Уимзи, — попросил Максвелл. — Речь идет о деле чрезвычайно серьезном. Если вы обладаете какой-либо информацией, не имеющейся у нас, то обязаны предоставить ее полиции. Точнее говоря, вы должны были сразу так поступить, вместо того чтобы позволять нам самим тратить время столь нелепо.

— Собственно, я с самого начала и пытался это сделать, — пожал плечами Питер. — Я говорил кое о чем в день совершения преступления, просто вы забыли. Однако, в сущности, у меня не было тогда никаких подтверждений собственных слов. Пришлось подождать, пока все подозреваемые не будут втянуты в дело, прежде чем я абсолютно уверился в правильности своей версии. Ведь ее в любой момент могло разрушить какое-нибудь непредвиденное обстоятельство. Даже сейчас я еще не располагаю всеми доказательствами, но, ручаюсь, что скоро смогу предъявить их.

— Давайте, давайте, — проворчал прокурор. — Сделайте милость, поведайте, что конкретно вы хотите доказать, а мы уж, не сомневайтесь, дадим вам такую возможность.

— Что ж, я не премину ею воспользоваться! Вернемся к моменту обнаружения тела. Основная часть загадки, как, впрочем, и ответа на нее, была там, и я, если припомните, указал вам на это, Дэлзиел, что в итоге заставило вас убедиться в насильственной причине смерти Кэмпбелла. Мы поняли, что это было убийство, а вовсе не несчастный случай.

Подумайте, в каком состоянии и при каких обстоятельствах мы нашли тело? Холодное, окоченевшее, оно лежало в воде, на мольберте стояла незаконченная картина, рядом — палитра, сумка и мастихин. Мы осмотрели все принадлежащие покойному вещи, и я сказал вам, сержант, что среди найденных предметов кое-чего не хватает и что если мы не отыщем о самое «кое-что», то Кэмпбелла убили. Помните, Дэлзиел?

— Отлично помню, ваша светлость.

— В сумке Кэмпбелла оказалось девять тюбиков с масляной краской: киноварь, ультрамарин, два желтых хрома, виридоновая зеленая, кобальт, малиновая, краппак красный светлый и лимонная. Но там не было белой! Я объяснял вам сержант, в свое время, что ни один современный художник, если он пишет маслом, не способен обойтись без белил. Они являются своего рода основой, с которой смешивают другие краски для получения разных оттенков и полутонов. Даже такой мастер, как Кэмпбелл, использующий в основном чистые тона, не взялся бы за рисование без белой краски. Это все равно, что ловить форель без сети. В любом случае, доказательством тому, что Кэмпбелл использовал в то утро белила, служило полотно, где было отчетливо видно множество влажных, свежих, только-только нарисованных белых облаков.

Наличие у покойного белил подтверждается и взглядом на палитру, на которую художник выдавил в следующем порядке шесть красок: белую, кобальт, виридоновую зеленую, ультрамарин, хромовый желтый и краппак красный светлый.

Вы искали этот злосчастный недостающий тюбик с краской вместе со мной. Мы вывернули карманы Кэмпбелла, обыскали каждый дюйм земли, перевернули — точнее, вы перевернули, поскольку я, как благоразумный человек, сумел от этого отвертеться, каждый камень в том проклятом ручье, до самого моста. Я указывал вам на то, что, скорее всего, тюбик должен быть довольно большим, хотя не исключена вероятность, что он оказался полупустым и поэтому легким. Если бы тюбик валялся где-то поблизости, можно ли утверждать, что вы бы его обнаружили?

— Да, — подтвердил Дэлзиел. — Об этом можно говорить уверенно, ваша светлость.

— Отлично. Конечно, оставался крошечный шанс, что после смерти Кэмпбелла кто-то подошел и взял тюбик, но мы отметаем его как излишне фантастический и принимать во внимание не будем. Посудите сами: кто возьмет с места преступления всего одну вещь и оставит все остальное? К тому же состояние тела наводило на мысль, что смерть наступила намного раньше, чем вынуждала думать незаконченная картина. Кстати, доктор, хочу облегчить ваши терзания и сделать комплимент профессионализму. Несмотря на весьма уместное и оригинальное замечание Дункана, ваша оценка времени смерти совершенно верна.