История каннибализма и человеческих жертвоприношений - Лев Каневский

Так, по данным доктора Маккинли, когда в стране наступали тяжелые времена, то туземцы племени каура в окрестностях Аделаиды съедали своих новорожденных младенцев. Еще в 1933 году мне приходилось разговаривать с людоедами. Вождь племени на острове Йам поведал мне, как он ел прекрасно приготовленное человеческое мясо вместе с мясом крокодила на церемонии его посвящения в воины. Правда, он признался, что он от такой еды заболел. Этим, по его словам, он преследовал единственную цель – укрепить свое сердце, сделать его отважным.

В племени вотйобалук супружеская пара, у которой уже был ребенок, вполне могла убить новорожденного и скормить его другим, чтобы те набрались сил. Причем младенца обычно убивали, подчиняясь строгому ритуалу. Ему раскраивали череп сильнейшим ударом головой о плечо либо старшего брата, либо сестры.

Пожирание человеческой плоти среди многих племен могло свидетельствовать и об их уважении к мертвым. На похоронах туземцы племени диери получали по старшинству маленькие кусочки человеческого жира, которые они должны были сразу проглотить. «Мы едим его, – признавался один из них, – потому что хорошо знали этого человека и любили его». Но «мстительный» каннибализм типичен для племени нгариго. Они обычно съедали отрубленные руки и ноги своих врагов, сопровождая трапезу громкими восклицаниями, выражающими полное презрение к убитым ими воинам.

Симпсон в своем описании упомянул об обряде посвящения в воины. Профессор антропологии Сиднейского университета А. Элкин развивает этот аспект каннибализма среди австралийских аборигенов. По его словам, в центральном и западном регионах Австралии юноши обычно проводят немало времени в полном уединении в лесах, обычно парами, помогая друг другу добывать там для себя пищу.

«Почти во всех племенах туземцев – от запада до востока страны и от севера до юга, – пишет он, – на определенном этапе такого посвящения кандидату приходится пройти через целую серию кровавых обрядов. Вначале – это помазание новичка кровью, взятой из руки стариков, которую он еще должен и выпить. Это – священная кровь, для нее существует особый секретный термин, который обычно ассоциируется с деянием какого-то мифического героя.

Она придает кандидату сил, смелости, отваги и готовит его к дальнейшим откровениям, одновременно связывая его крепко-накрепко со старейшинами, кровь которых он выпил. Но не только с ними. Она связывает его и с героями, ибо выпитая в таких условиях кровь становится кровью героического, бесстрашного предка. Совершив этот важный акт, новичок приглашается в новый для него мифический мир. Когда кровь выкачивают у стариков, то подобный торжественный акт обычно сопровождается религиозными песнопениями, что в корне меняет дело: они освящают кровь, придают ей сакраментальный смысл».

Элкин замечает, что как-то разговаривал с миссионером, который с отвращением воспринимал этот обычай, побуждающий новичков пить кровь стариков. Такая практика, по его мнению, далека от христианской, особенно это раздражает человека, хорошо знакомого с христианской обрядовостью. Однако если мы не в силах перенести такое кровопитие, то, по крайней мере, должны оценить пронизывающий этот акт символизм и порекомендовать туземцам заменить кровь при таком обряде, скажем, на вино, как это делается в наших церквах.

Далее Элкин сообщает нам о каннибализме в среде аборигенов в связи с погребальными обрядами среди множества племен Куинсленда, как, впрочем, и среди других: «Из трупа через надрез в животе удаляются все внутренние органы, после чего его утрамбовывают, крепко связывают, разукрашивают и высушивают либо на огне, либо на жарком солнце. Высохший труп завязывают в узел, который кругами по местности носят плакальщицы до тех пор, пока не выплачут все горе. После такой церемонии труп либо предают земле, либо кремируют, либо заталкивают в полый ствол дерева. В некоторых районах такая процедура осложняется привычкой к каннибализму, поэтому довольно часто в таких узлах не найдете человеческого мяса, только кости и высушенную кожу.

Каннибализм – это целая церемония, которая проходит не только в связи с частичной мумификацией, как это имеет место в Куинсленде, она предшествует этапу нахождения тела на ветвях дерева, что происходит в некоторых других племенах. Часть трупа, как и положено, съедается родственниками. Каннибализм в Куинсленде как часть погребального обряда считался почетным долгом, этого удостаивались лишь самые важные персоны. К тому же это был наиболее простой способ мумификации – мясо трупа съедалось, а не высушивалось на солнце или огне».

Нужно заметить, что немало вполне здравых и глубокомысленных исследований обычаев и традиций австралийских «чернокожих» проводится австралийскими полицейскими, работающими в отделе по делам туземцев. Так, полицейские Д. Горн и Г. Эйстон обращали особое внимание на обычаи племени вонконгуру. Во всех тех случаях, о которых им стало известно, говорят они, каннибализм на самом деле имел место, но не как общепринятая практика, а скорее как предосторожность против воздействия на туземцев черной магии, и только один раз он объяснялся примитивным желанием поесть и обеспечить себе пропитание на будущее. Не всегда такие два мотива взаимосвязаны.

Первый случай произошел в Апавандине, расположенной на полпути к Ковари. Один очень толстый «чернокожий» гнался за кенгуру-эму и настолько перегрелся в погоне, что умер от удара. Его приятели были не на шутку встревожены его неожиданной смертью. Они внимательно ощупывали его тело, но так и не сумели определить причину его смерти. Он был добродушным, веселым человеком, пользовался большой популярностью в племени, поэтому никто не мог наслать на него порчу, «кость», как называют в племени вонконгуру особый вид черной магии. В конце концов старейшины племени приняли решение съесть несчастного. Они разрезали его тело на мелкие кусочки и раздали всем соплеменникам на всех стоянках. Такие действия преследовали вполне определенную цель: если мертвеца отправили на тот свет с помощью порчи, то есть «кости», то его плоть отравит злодея, а все невиновные в таком преступлении будут ограждены в результате от смерти. Мне пришлось разговаривать с одним стариком, который признался, что съел кусочек мертвеца только потому, чтобы его не заподозрили в злом умысле. «Ну, не стану я его есть. А другие скажут – он убил его! Ладно, уж лучше я его слопаю, так надежнее!» – объяснил он полицейскому свое поведение.

Здесь мы явно присутствуем при «магии», магической внезапной смерти, и, вполне естественно, «чернокожие» принимают меры предосторожности против нее. Однако ссылка на «кость», порчу, требует своего объяснения. Вот как толкуют это оба полицейских. «Указующую кость» в племени вонконгуру называют «вирра гароо». Обычно она представляет собой кость или палку, перевязанную ленточками и с клочком человеческих волос на одном из концов. Каждый мастерит для себя такие кости по своему вкусу, но, вполне естественно, придерживаясь определенного общепринятого образца, чтобы ими могли пользоваться и потомки на протяжении веков.

Методы использования такой кости весьма разнообразны. Если человек уверен в себе, то он хватает палку двумя пальцами левой руки. Потом он правой рукой берется за прядь волос и крепко прижимает ее к правому бедру. Опускаясь на колени, он костью указывает на своего врага. После того как пропоет песню и попричитает, он надевает на один конец кости смоляную затычку, чтобы из нее не высвободился напетый туда яд. После этого он начинает ждать сообщений о заболевании своего врага. Тем временем кость зарывают в песке и сверху набрасывают на нее перья.