Немезида - Айзек Азимов

— Крайл, я никогда не считала тебя недоумком и тем более не собиралась делать обидные намеки, — сказала Тесса. — Расскажи, что ты сам думаешь о судьбе Ротора?

— Никаких особенно глубоких или оригинальных мыслей у меня нет.

Просто мне кажется, что в космическом вакууме нет ничего, что могло бы повредить Ротору. Нетрудно заявить, что теперь Ротор — это всего лишь пустая мертвая оболочка, оставшаяся от прежнего поселения, что роториане вообще едва ли долетели до Ближней звезды. Но скажи, что именно могло уничтожить роториан на пути к этой звезде или рядом с ней? Объясни мне, что могло с ними произойти — они столкнулись с другим небесным телом, встретились с враждебной цивилизацией? Дай хоть какое-нибудь разумное объяснение.

— Не могу, Крайл, — серьезно ответила Тесса. — Я не видела вещих снов. Но когда я говорю, что Ротор не уцелел, я имею в виду прежде всего само гиперсодействие. Это очень рискованная техника, поверь мне на слово. При гиперсодействии корабль не находится постоянно ни в обычном пространстве, ни в гиперпространстве, а скользит по поверхности раздела этих двух систем, скатываясь на очень короткое время то в одну, то в другую сторону и переходя из обычного пространства в гиперпространство и наоборот, возможно, несколько раз в минуту. Значит, за время полета от Солнечной системы до Ближней звезды Ротор мог совершить миллион или больше таких переходов.

— Ну и что?

— Оказывается, переходы намного более опасны, чем полет только в одном из пространств. Не знаю, как далеко продвинулись роториане в разработке теории гиперпространства, но, вероятно, они находились где-то у самых ее истоков; в противном случае им удалось бы развивать скорости, намного превышающие скорость света. Мы детально и глубоко изучили теорию гиперпространства, и нам удалось обнаружить эффект переходов из обычного пространства в гиперпространство и наоборот, на материальные объекты.

Если материальный объект представляет собой точку, — продолжала Тесса, — то при переходах не возникает никаких напряжений. Если же наш объект — не точка, а достаточно большое тело, например космический корабль, то в процессе любого перехода в течение некоторого конечного промежутка времени часть тела будет находиться в обычном пространстве, а часть — в гиперпространстве. При этом возникает напряжение, сила которого зависит от размеров объекта, его формы, физического состояния, скорости перехода и так далее. Надо сказать, что для объекта размером с Ротор опасность однократного перехода или даже десятка переходов настолько мала, что ею вполне обоснованно можно пренебречь.

Когда «Суперлайт» полетит к Ближней звезде, мы совершим не более десяти переходов, а возможно, всего только два — из обычного пространства в гиперпространство и затем снова в обычное пространство. Наш полет будет безопасным. С другой стороны, такой же полет с помощью одного лишь гиперсодействия может включать миллионы переходов, поэтому вероятность появления опасных для поселения напряжений резко возрастает.

Крайл заметно испугался:

— Опасные напряжения неизбежны?

— Нет, ничего неизбежного здесь нет. В таких случаях все подчиняется законам статистики. Корабль может претерпеть миллион или даже миллиард переходов, и с ним все равно ничего не случится. С другой стороны, не исключается, что тот же корабль будет полностью разрушен при первом же переходе. Впрочем, вероятность разрушения быстро возрастает при увеличении числа переходов. Наверно, роториане отправились в полет, не подозревая об опасности переходов из одного пространства в другое. Мне кажется, они бы никогда не отважились на такое путешествие, если бы знали, чем оно может закончиться. В любом случае вероятность появления на Роторе каких-то напряжений весьма велика. Эти напряжения могли быть очень слабыми, и тогда Ротор, вероятно, «дохромал» до Ближней звезды. Но они могли быть и очень сильными; тогда Ротор вообще перестал существовать. Следовательно, мы можем найти мертвое поселение, а можем не обнаружить даже следов Ротора.

— Но мы можем найти и уцелевшее поселение, — упрямо возразил Крайл.

— Возможно. Но не исключено, что и наш корабль подвергнется действию таких напряжений, после которых от него останутся одни обломки; тогда мы тоже не найдем Ротор, хотя и по другой причине. Я хочу, чтобы ты был готов не к определенному исходу, а к вероятным событиям. И запомни: если рассуждать на эту тему, не владея в совершенстве теорией гиперпространства, можно прийти к абсолютно неверным заключениям.

Крайл был совершенно подавлен. Он надолго замолчал, а Тесса с неодобрением смотрела на него.

Тесса Вендель считала Четвертую станцию нелепым сооружением. Ей казалось, что строители хотели создать что-то вроде небольшого поселения, но вместо этого у них получилось странное сочетание лаборатории, обсерватории и стартовой площадки. Здесь не было ни ферм, ни домов, ничего другого, свойственного даже самым маленьким поселениям. Станция не была оборудована системой, которая на поселениях обычно обеспечивает необходимое псевдогравитационное поле. В сущности станция была всего лишь неестественно огромным космическим кораблем. При постоянном обеспечении пищей, воздухом и водой (система регенерации на станции работала недостаточно эффективно) здесь можно было жить сколь угодно долго, однако едва ли нашелся бы хоть один человек, согласившийся остаться здесь на продолжительное время.

Как-то Крайл Фишер мрачно заметил, что Четвертая станция похожа на старинную космическую станцию, построенную в самом начале эры освоения космоса и каким-то чудом дожившую до двадцать третьего века. Впрочем, в одном отношении Четвертая станция была уникальна. С нее открывался великолепный вид на систему Земля — Луна. С поселений, находившихся на околоземных орбитах, редко можно было увидеть и Землю и Луну так, чтобы сразу становилось ясным их взаимное расположение. Напротив, если смотреть с Четвертой станции, то Земля и ее естественный спутник никогда не разделялись более чем на пятнадцать градусов. Четвертая станция обращалась вокруг центра тяжести системы Земля — Луна (при этом ее орбита почти не отличалась от околоземной), поэтому в небе станции Земля и Луна постоянно изменяли положения и фазы, а Луна, кроме того, и свой кажущийся диаметр в зависимости от того, находилась она на той же стороне Земли, что и станция, или на противоположной.

Излучение Солнца автоматически экранировалось системой «Артек» (Тессе пришлось специально наводить справки, чтобы выяснить происхождение этого названия; оказалось, «Артек» — это сокращенное «Artificial Eclipse», то есть «искусственное затмение»), поэтому великолепная картина звездного неба искажалась только в момент прохождения Солнца вблизи Земли или Луны.

На станции Тесса, казалось, впервые вспомнила о своем происхождении. Ей доставляло огромное удовольствие наблюдать за звездным небом, за постоянно изменяющейся системой Земля — Луна, потому что, как объясняла она себе, так лучше всего осознаешь, что ты уже не на Земле.

Однажды Тесса, быстро оглядевшись по сторонам, так и сказала Крайлу. Тот заметил ее предосторожность, строго улыбнулся и сказал: